Терпкость вишни - Сова Изабелла. Страница 22

— А когда точно произойдет открытие?

— Вроде бы сразу после захода солнца. Надо еще прибавить полчаса на пребывание в экстазе, так что через четыре часа она должна быть здесь.

— Ну, еще куча времени.

Мы выпили горячего шоколада. Травка пошел к себе, объявив, что он не в силах вынести сгустившейся атмосферы нервного ожидания. А мы вернулись к повседневным занятиям. Вика делала вид, что читает. Я делала вид, что учу. Милена делала вид, что красит ногти на ногах. И каждая без конца посматривала на часы. Мария вышла три часа назад. Она взяла больше полутора тысяч злотых (полная стоимость открытия каналов), коробочку благовоний и свою одежду. Интересно, изменит ли ее это открытие каналов? И заметим ли мы в ней какую-нибудь перемену? Потому что глупо что-то придумывать, если результат не виден.

— Вишня, сколько уже? — Виктория захлопнула книжку и открыла маленькую баночку сока из рамбютана.

— Скоро семь, — ответила я. — Вкусный сок?

— Попробуй. — Она подала мне банку. Я отпила небольшой глоток. — Ну что? Так себе, верно? Как большинство подобных вещей.

— А зачем же ты их покупаешь?

— Да потому что меня искушают всякие продуктовые новинки, а лучший способ избавиться от искушения — поддаться ему. Так, по крайней мере, утверждает Уайльд.

— Слушайте, уже семь, — занервничала Миленка. — Может, с Марией что-то случилось? Она уже как минимум два часа назад должна была вернуться.

— А может, она уже здесь, но только мы ее не видим, так как она перешла в другое измерение?

— Знаешь, а ты меня не очень развеселила этой шуткой.

И вот мы услышали скрежет ключа. Девочки бросились к двери.

— Ну наконец-то! А мы уже собирались звонить по больницам.

— Без преувеличении, женщины. Я возвращалась и куда позже. И даже, бывало, выходила из дому позже, — удивилась Мария.

В первый раз с ноября она была в нормальной одежде, то есть в черном трикотажном платье, и обременена килограммом медной бижутерии. Вроде бы все как прежде, и в то же время что-то переменилось. Возможно, эти перемены вызваны открытием каналов.

— Ну, рассказывай, Мария, что было? — нетерпеливо спросила Милена.

— Не о чем рассказывать.

— Как это не о чем? Наша подруга, живущая с нами, открывает каналы, после чего обретает способность левитировать и превращать картошку в шарлотку с обсыпкой, и ей нечего рассказывать? — не отставала Миленка.

— Не было открытия. Так что с шарлоткой ничего не получится. Придется вам и дальше ходить в кондитерскую на углу. — Мария пыталась говорить в шутливом тоне, но получалось у нее довольно-таки вяло.

— На какой день перенесли? — поинтересовалась Виктория.

— На четверг после дождичка. Знаешь такую дату?

— Но что произошло? Ты еще не готова? Это тебе втюхивает твой гуру?

— Гуру ушел! Теперь довольны? — Мария тяжело опустилась на табурет и расплакалась. Слезы текли у нее по лицу и капали на платье.

— При чем тут довольны? Вовсе нет, — сказала ей Виктория. — А почему он ушел? К жене, что ли, вернулся?

— Шоколад есть? Или какой-нибудь джем? Ну хоть что-то?

— Получишь, когда расскажешь, что, собственно, произошло.

— Это конец, — горестно и мрачно произнесла Мария. — Я больше никогда не смогу влюбиться. Ну, где джем?

— Я уже ищу. А ты выкладывай, — велела Виктория. — Рассказывай с самого начала. Ты пошла туда, и что? Он пришел?

— Да, но опоздал. Вошел какой-то немножко не в себе. Вздохнул, закурил, молчит. И наконец произносит, что его жизнь утратила смысл. Я спрашиваю, в чем дело, а он отвечает, что сегодня ранним утром он потерял всех друзей. Последних, какие у него еще оставались. Другие погибли еще раньше. Помните, Кукучка, Руткевич…

— Эту историю мы уже знаем, — прервала ее Миленка. — А этих-то как он потерял?

— Я тоже спросила. А гуру мне говорит, что месяц назад знакомые просили его поехать вместе с ними в Анды. Но он отказался из-за меня. «Сорри, ребята. У меня тут женщина, она будет страшно переживать разлуку» — так он им сказал. А они все равно не отставали, упрашивали: «Только ты в совершенстве знаешь Южную Америку и имеешь диплом спасателя. Если тебя не будет, может произойти трагедия». Но гуру наотрез отказался: «Не могу. Я открываю Марии каналы. Но мы будем в контакте. В случае чего звоните мне по сотовому». И они поехали без него.

— Какое безумие! — воскликнула Миленка, однако Мария не уловила иронии в ее голосе.

— Именно так я ему и сказала. Но ребята уперлись.

— И разумеется, произошла трагедия?

— Сегодня утром, когда мы беззаботно болтали о всяких пустяках, — тяжело вздохнула Мария, — гуру медитировал, и тут вдруг зазвонил телефон. В три утра по нашему времени. Оказалось, друзья заблудились. Их настигла буря. Гуру пытался им помочь. Кричал им по телефону, чтобы они не шли на восточную стену, но было поздно. Он слышал, как они погибали один за другим, но ничего не мог сделать. До него доносились только их отчаянные крики, когда они срывались в пропасть.

— Так что же, у каждого из них в руке был сотовый и каждый кричал в него? — изумилась Миленка.

— Я не знаю, как это выглядит технически, — нервно бросила Мария, — и меня это мало интересует.

— И что же было дальше? — спросила я.

— Ничего. Они упали. И сейчас их тела лежат где-то на дне пропасти среди камней.

— Ну а кроме этого? — поинтересовалась Миленка.

— А тебе еще мало? Погибли пятеро незаурядных людей, а ты спрашиваешь, что дальше?

— Я хотела знать, что с гуру.

— А как ты думаешь? Он сломался! Считает, что это он их убил. Если бы он поехал с ними, трагедии бы не произошло. Он знал этот перевал, знал, как там опасно.

— А где точно это находится? — допытывалась Виктория.

— В Андах! Зачем тебе точное место? Хочешь найти их тела?

— Марыся, ну не нервничай ты так. Мне просто хочется знать подробности. Может быть, когда-нибудь я выберусь в Анды. И хорошо было бы знать, что это за перевал.

— Не знаю я, какой это перевал. Гуру был слишком потрясен, чтобы объяснять мне. Он в отчаянии. Винит себя и свою слабость ко мне. Если бы он им не отказал, они остались бы в живых.

— Да, действительно трагедия, — вздохнула Милена. — Этот мир, перенасыщенный тестостероном, лишился пяти здоровых, темпераментных мужчин.

— Ты всегда была цинична! Там погибали люди, и гуру был свидетелем этого. И ничего не мог сделать! Он сказал мне, что отныне мы не можем быть вместе, потому что всякий раз, когда он будет смотреть на меня, ему будет вспоминаться та страшная минута собственной беспомощности и бессилия.

— Что-то тут пованивает Фрейдом. Ты ассоциируешься у него со страшной минутой бессилия.

— Вечно ты все сводишь к сексу, Милена! Он говорил о той страшной минуте в Андах, и я его понимаю. Потому что косвенно я виновата в их смерти. Неужели вы не чувствуете, какое бремя на меня свалилось? Поэтому сейчас я должна что-нибудь съесть! Иначе со мною не знаю что произойдет!

— Мария, тебе, наверно, нужно сходить к врачу, — осторожно начала Виктория. — Это какой-то ненормальный аппетит. Ты ведь никогда не любила джем…

— Это вам надо лечиться! От бесчувственности! — истерично вскрикнула Мария и принялась открывать дверцы всех шкафчиков.

— Что будем делать? — спросила Миленка.

— Если не прекратит жрать до утра, вызовем «скорую», — сказала Виктория. — При условии, что до этого у нее не лопнет желудок.

— Вы знали, что у нее бывают такие приступы? — шепотом осведомилась я.

— До этого у нее не было таких переживаний. Но временами у нас пропадали разные продукты.

— А ведь выглядит так аристократично, — вздохнула Виктория.

— Принцесса Диана тоже выглядела аристократично, но могла запихать в себя содержимое целого холодильника, — сообщила Миленка, щегольнув сведениями, почерпнутыми из глянцевых журналов своей мамы.

— Счастье, что у нас нет холодильника.

— И никаких запасов. Я собиралась произвести большие закупки. Но чувствую, надо воздержаться несколько дней.