Поющая все песни (СИ) - Констебль Кейт. Страница 23

— Нет! — Траут сжал румпель обеими руками, склонился над ним телом.

— Отдай, или мы утонем. Поднимается буря.

Калвин подняла голову. Звезды по одной съедала тьма, тучи быстро собирались, закрыли луны и охватили небо. Буря поднималась, выла над морем. Она услышала чей-то всхлип, поняла, что это был Траут. Он опустил голову, линзы потемнели. Калвин слышала свой шепот «быстрее». Вдали гудел гром, и она ощущала первые капли дождя на своей щеке.

— Траут, будь умнее, — Дэрроу был спокоен, словно Траут мог всю ночь обдумывать ответ, словно «Перокрыл» не прыгал на волнах, как козленок на горной тропе. — Если хочешь, мы высадим тебя на суше, когда будем рядом, и ты сам сможешь вернуться в Митатес.

— И мы высадим и тебя! — прокричал Тонно, вдруг повернувшись к Дэрроу. — Тебя и твои проклятые чары! Или просто выбросить тебя за борт, чтобы ты сам плыл в свой Меритурос, откуда и прибыл.

— Тонно, хватит! — закричала Калвин. — Ради Богини, осторожнее!

Траут отпустил румпель. Корабль дернулся от ветра, и все пошатнулись. Траут упал на колени и пополз к каюте, прикрывая рукой линзы от дождя, стучащего по палубе. Тонно прыгнул к румпелю, крикнул Трауту:

— Малый! Останься на палубе! Нам нужны все руки!

— Траут, Калвин, со мной, — Дэрроу все еще был поразительно спокойным. — Поможете с парусом.

Калвин тянула за канаты, которые ей указывал Дэрроу, закрепляла их, как показывали. Траут делал так с другой стороны. Они спорили, но им пришлось работать вместе. Парус становился все меньше, чтобы ветер меньше цеплял ткань, и «Перокрыл» меньше трясло от бури. Калвин ощущала, как румпель стал лучше слушаться больших рук Тонно. Корабль двигался мягче, но быстро по воде. Дождь лил на ее спину, заливал глаза. Калвин услышала шум, которого не было много дней: гул моря о камни, где-то впереди и справа. Она закричала Дэрроу:

— Впереди суша!

— Мы у Рта, — крикнул он.

Она кивнула, будто понимала, ее ладони все еще завязывали канаты, что удерживали парус, пальцы неловко скользили от дождя, и палуба качалась под ногами. Занни говорил ей о Рте, казалось, давно, где Бухта Сарди соединялась с Великим морем. Эта брешь была узкой и опасной, окруженной скалами, и между ними были опасные камни, которые моряки звали Зубами. Некоторые торчали над водой, но другие прятались под волнами. Она подняла голову, щурясь от дождя, и увидела, как один из камней скользнул мимо, тихий и зловещий, пропал во тьме. Он был близко, она могла бы коснуться его рукой. Но не было времени пугаться, Дэрроу уже звал ее помочь закрыть каюту, куда попадала вода. Она вспомнила, что оставила окошко открытым и у себя. Ее постель и вещи точно уже промокли.

Они с Дэрроу боролись с люками, она приблизила рот к его уху и закричала:

— Скоро мы проплывем мимо Рта?

— Не мимо, — крикнул он. — Через.

Калвин раскрыла рот.

— В Великое море?

Он не услышал, но увидел движение ее губ и кивнул. Он ушел к Трауту, что пытался закрепить канаты, которые выскальзывали из его рук, как живые. Другие острые камни виднелись во тьме, Тонно хмурился, сосредоточенно ведя корабль среди них. Буря были слишком сильной, чтобы делать хоть что-то еще. Тонно и Занни уже были тут, она слышала, как они обсуждали путь в Неску и Люминис, в Геллан. Но они сделали это лишь раз, не в бурю и не в темноте.

Вдруг корабль поднялся на стене воды, окруженный белой пеной, покачиваясь, а потом они обрушились в стеклянную пропасть. Что-то без предупреждения стукнуло Калвин по ногам, она растянулась на палубе, лишившись дыхания. Она беспомощно скользила к краю корабля, к зияющей бездне волн, отчаянно пытаясь ухватиться. Но корабль склонился в другую сторону, и она покатилась, ударилась головой о стену каюты, ошеломленная, промокшая, едва дышащая. Тонно кричал ей встать, и скорее, но она могла лишь держаться за край каюты, следующая волна ударила по ним. И за криком бури раздался самый жуткий звук: оглушительный треск, громче грома, от этого звука корабль содрогнулся. Калвин услышала визг Траута, а потом с треском мачта сломалась пополам, упала на палубу мокрым парусом и канатами. Все стало хаосом.

Буря рассеялась утром, они покачивались в Великом море. Утро было уже долго, но из-за туч и дождя они не заметили. А теперь они видели, как пострадал корабль и они.

Верхняя часть мачты отвалилась. Большая брешь была на палубе, куда она упала. С мачтой отпал и парус, был отрезан, и его унесло за борт в панике бури. На лбу Траута был порез, его ударили обломки. Остальные были в синяках и ушибах разной степени, а Тонно тяжело дышал, сломал ребро в тряске. Но потеря мачты была наибольшей катастрофой. Они не могли починить ее, не добравшись до суши с деревьями. Без большого паруса они еще могли плыть, но не могли ловить ветра и потоки, повернуться к Бухте Сарди.

Дэрроу и Тонно тихо и яростно спорили в каюте. Они не убирали бардак в каютах, ведь было бы не так плохо, если бы все было в шкафчиках, но еда, тарелки, чашки и одежда лежали всюду после бури.

Дэрроу сбил кусок свечи сапогом, и он прокатился по каюте.

— Нам нужна новая мачта. Без нее мы беспомощны.

Тонно покачал головой.

— Нужно повернуть на запад и попытаться добраться до Калисонса.

— Это долго. И там слишком быстрые потоки, мы не доберемся до суши. Лучше двигаться на восток. Мы должны прибыть к островам Дорьюса.

— Найти острова — как найти песчинку на пляже! Я не знаю эти воды. Нужно вернуться, — настаивал Тонно.

— Я плавал тут раньше, острова на востоке, как бусы на нити.

— Но кто сказал, что мы на востоке? Нас уже могло унести на юг или на край.

— Это глупо…

— Кто тут моряк, ты или я?

Они спорили, Траут и Калвин сидели на палубе по краям румпеля. Калвин крепко сжимала его, это почти не влияло на то, куда они плыли, но ей хотя бы казалось, что она что-то делает. Она не хотела спорить с Дэрроу и Тонно. Мир во время бури пропал, и все ссорились еще хуже.

— Почему мы не вернемся? — сказал Траут. — Мы не можем так плыть в открытое море.

— Поток нас не развернет. У нас нет выбора.

— И куда мы теперь? — Траут махнул на пространство океана.

Калвин молчала, у нее не было ответа. Она не знала, что лежало впереди. Может, они будут плыть вечно среди волн, не найдут сушу, умрут от голода или жажды, беспомощные. Она сжала крепче румпель.

— Дэрроу и Тонно придумают что-нибудь.

— Теперь чары вам не помогают, — едко сказал Траут.

— Океан слишком глубокий для сил Дэрроу, — сказала Калвин. Она весь день думала, как помочь своими силами. Но ничего не придумала.

— Можно разбить пополам остатки мачты, но парус это не удержит. Можно сделать большие весла. Если есть, из чего делать. Или можно поймать морского змея, и он толкнет нас к суше, — Траут снял очки и протер рубашкой, как делал часто от волнения.

— Ты предлагал это Тонно? — Калвин представляла его реакцию.

— Думаю, он был впечатлен идеей о морском змее.

— Как нам его поймать?

— Не знаю, что они едят?

— Людей, — прорычал Тонно, подойдя к румпелю. — Почему бы не обвязать тебя веревкой и не порыбачить?

— Смешно, — Траут отошел. Калвин рассмеялась впервые за долгое время, казалось, и после этого засмеется она не скоро.

День за днем они плыли с потоками вокруг Калисонс, полного ферм, садов и ручьев, но невидимого и недосягаемого для них. Рано или поздно эти потоки унесут их в неизвестные дали Великого моря, могут доставить севернее к островам Дорьюс, как думал Дэрроу, или южнее, к Меритуросу, как боялся Тонно. Корабль был маленьким, не готовым к вояжам по океану. Воды было много, но еды почти не осталось.

Чем дальше на юг они плыли, тем жарче становилось, словно они уплывали в лето, хотя, судя по лунам, должны были ощущать прохладу осени. Воздух душил в каюте. Калвин спала на палубе, прислоняясь к свернутому канату, но Тонно ворчал, что она мешает и прогонял ее вниз, где она лежала без сна, думая, что с ними станет.