Три пилота и водяной (СИ) - Волгина Алёна. Страница 10

Наконец, однажды ей выпал шанс познакомиться с загадочным постояльцем. Забежав рано утром на кухню, она обнаружила там не только служанку Танне, пожилую неприветливую женщину, но и саму госпожу Ванну в синем платье, отделанном черной контрастной тесьмой. Та собиралась приготовить кандейл — подогретое бренди с добавлением желтков, сахара и корицы. Кухня, как всегда, сияла безупречной чистотой, на стенах глухо поблескивала начищенная медная посуда.

— Говорила я ему, — ворчала Иванна, — нечего вечерами по городу бродить в сырости да темноте, да разве он меня послушает? Вдохновение у него, видите ли! И Тварь ему нипочем!

Танне осуждающе покачала головой с замысловато повязанным белым платком, из-под которого не выбивалось ни единого локона. Строгая, в опрятной бордовой юбке и отглаженной блузе, она казалась олицетворением благочинности. От хозяйки Гвендолин узнала, что господин Корнелис из дальней комнаты накануне сильно простудился, и теплое питье предназначалось для него. Разумеется, Гвендолин вызвалась помочь. Достала яйца из холодильного ящика, щипцами отколола от сахарной головы несколько кусков. Танне тем временем растапливала плиту.

Гвен уже почти привыкла к местным диковинкам. Взять, к примеру, холодильный ларец. Он представлял собой два вложенных друг в друга металлических ящика, пространство между которыми было залито водой, а в воду помещены медные пластины с морозящими заклинаниями. Обязанностью Гвен было следить за пластинами и вовремя относить их к волшебнику для подзарядки. Иначе все обитатели дома остались бы без масла и сыра. На лестнице в доме госпожи Вагенбур висел водяной фонарь: стеклянный шар, наполненный волшебной водой. Недешевое удовольствие, зато он не чадил и весь вечер горел ровным желтоватым светом.

Только одно чудо Гвен никак не могла объяснить: каждое утро на ее окне появлялись свежие бело-розовые цветы. Каждую ночь неизвестный даритель каким-то образом вспархивал к ней на подоконник, и кроме цветов, никак больше себя не проявлял. Иногда у нее мелькала озорная мысль устроить под окном засаду, но Гвен так выматывалась на работе, что засыпала, едва донеся голову до подушки. Какая уж тут слежка!

Она водрузила дымящийся бокал с напитком на поднос и поднялась по лестнице. Господин Корнелис открыл сразу, словно поджидал ее за дверью. Он оказался немолодым мужчиной скорее хрупкого, чем плотного сложения, с беспокойными большими глазами. Впрочем, Гвендолин сразу позабыла про художника, настолько ее заворожила сама комната.

Утренний свет беспрепятственно лился в окна, лишенные занавесок. Пахло деревом и почему-то свежескошенной травой. Мебели было очень мало: мольберт у окна, большой письменный стол, заваленный кистями, палитрами и какими-то тряпками, маленький комод в углу, но при этом комната не казалась пустой. В длину она едва достигала двадцати шагов, однако казалась огромной. Вероятно, дело было в картинах. Они распахивали стены так, как не под силу было бы никаким дверям и окнам.

Гвендолин, позабыв обо всем, рассматривала картины, а они смотрели на нее.

Несколько картин висели, но большинство были просто прислонены к стенам. Некоторые из них были закончены, другие представляли собой только наброски. Гвен остановилась перед изображением черного дракона. В первую минуту ей показалось, что дракон здесь один — но нет, их было два, черный и белый, они сплелись так, что все пространство картины было драконом. Блестела черная и белая чешуя, дрожали напряженные мышцы. Можно сказать, это была квинтэссенция дракона. Когда одна из рептилий ей подмигнула, Гвен поспешно отвела взгляд, прежде чем ее затянуло в это черно-белую дыру.

Остальные картины производили не менее сильное впечатление. Корнелис был явно неравнодушен ко всякого рода дверям, аркам, лестницам и порталам. Эти мотивы встречались почти в каждой его работе.

Зритель, попав в ловушку картины, был обречен вечно скитаться вверх и вниз по бесконечным переходам. Гвендолин подумала, что здесь над каждой картиной, кроме Живописи, изрядно потрудились еще Геометрия с Графикой.

Картина, стоявшая на мольберте, была начата совсем недавно. В полупустом пространстве, только намеченном скупыми штрихами, выделялся маяк, одиноко торчавший на пустынном острове. На береговые камни набегали пенистые волны.

— Я добавил в краски немного песку, чтобы придать шероховатости крыше и каменной кладке, — негромко сказал Корнелис. — Чувствуешь, какие они шершавые?

Художник стоял возле стола, прихлебывал свой кандейл и наблюдал за девушкой. Должно быть, ему польстило ее восхищение. Гвендолин молча кивнула. В ее ушах стоял рокот прибоя, громада маяка приближалась, нависая над ней, в комнате вдруг резко пахнуло ветром и солью. Девушка с усилием отвернулась, прогоняя наваждение.

В общем, это были не просто картины. Это были двери в другие миры.

Когда Гвендолин добралась до работы, разгневанная госпожа Катарина долго отчитывала ее за опоздание, но девушка едва ли расслышала ее упреки. Два дракона, черный и белый, весь день так и стояли у нее перед глазами. Она позабыла о всех своих планах на вечер и пообещала себе, что после работы обязательно найдет предлог снова заглянуть к Корнелису.

Сидя в затрапезном углу на чердаке одного старого дома неподалеку от Кафедрального собора, Сергей лихорадочно обдумывал пути спасения. Над ухом у него тяжело сопел Дирк, но это не слишком успокаивало. Что значат двое стражников против целой разбойничьей шайки?! Перед Дирком Сергей старался держать лицо, хотя внутри у него все заледенело от страха. Вот так недостаток информации может угробить всю тщательно спланированную операцию, да и сыщиков заодно!

А начиналось все так захватывающе, прямо, как в детективном фильме! У одного из фрисдамских купцов похитили редкий камень. Джербен сразу взял в оборот бывшего слугу купчины, которого когда-то уже ловили на горячем. В настоящее время этот слуга, господин Бамбер, работал церковным сторожем в городском соборе и вообще вел тихую благопристойную жизнь. Разумеется, он заявил, что о пропавшем камне слыхом не слыхал. Несмотря на горячие заверения, Джербен пять дней продержал его в участке, однако Бамбер продолжал упорствовать.

— Он действовал не один, — размышлял коммандер во время очередного совещания. — В одиночку он не смог бы пробраться в дом господина Августа, ведь когда его уволили, он лишился туда доступа. У него должен быть подельник, и, похоже, господин Бамбер боится его больше, чем меня…

— Вот что мы сделаем, — Джербен внимательно обвел взглядом подчиненных. — Мы выпустим Бамбера. Тише! — он поднял ладонь и подождал, пока стихнет возмущенный ропот стражников. — Когда мы проводили обыск в его доме, я заметил, что там есть чердак. На нем отлично слышно, что происходит в нижней комнате, и даже кое-что видно сквозь щели в досках. Вы, — он указал на Сергея с Дирком, — спрячетесь на чердаке и подождете там Бамбера. Наверняка он захочет встретиться с подельником. А вы, — палец коммандера повернулся в сторону Марка и Якоба, — проследите за нашим подопечным, чтобы не улизнул. Ну а мы с Пирсом и Райной будем действовать по ситуации.

В тот момент Сергей с неудовольствием подумал, что ему досталась самая скучная часть работы. Теперь он так не считал. Стражники не учли одного: проклятый сторож ухитрился спутаться с целой разбойничьей шайкой! Их главаря звали Коб, и, по мнению Сергея, разглядывавшего компанию сквозь щель в полу, он был похож на здоровенный небритый шкаф с весьма недружелюбной мор… ладно, лицом. Неудивительно, что Бамбер его боялся!

— Ты уверен, что камень на месте? — прогудел внизу Коб, как из бочки. Замершим наверху стражникам даже не пришлось особенно напрягать слух.

— Да куда ж ему деваться? — зачастил Бамбер. — В сарае он у меня, в дровах для растопки! Как положил, так и лежит!

— Проверить бы…

На этом месте Сергей отвлекся, так как Дирк своей лапищей стиснул ему плечо.