Три пилота и водяной (СИ) - Волгина Алёна. Страница 9

Марк отчитался по последним городским происшествиям, разбираться в которых выпало им с Сергеем. Ничего особенного: одна трактирная драка, одна шумная семейная ссора и драматическая кража садовой тележки у старухи Берке. Более серьезных дел начинающим констеблям пока не доверяли. Марк с Сергеем под контролем сержанта Пирса провожали забияк в участок, мирили воинственно настроенных братьев и терпеливо объясняли пожилой вдове, что не следует бросать свое имущество за забором, особенно если оно снабжено колесами.

Отчитавшись, он с удовольствием наблюдал за работой коммандера. Марк успел кое-что разузнать про их начальника от другого стражника, Дирка. Или это был Якоб? Нет, точно Дирк. Этих ребят сложно было различить, они походили друг на друга, как два фермерских башмака — оба светловолосые, крепкие, со слегка наивными круглыми глазами.

— …Коммандер у нас — голова! — с явным удовольствием рассказывал Дирк. — Вот недавно был случай. Жили в городе две старухи, сестры Хорнет. Близняшки. У них дом на Старом канале, за сыроварнями. Одна успела сходить замуж, овдовела, ее взрослый сын жил с ними. И вдруг — одну из старух убивают. Все натурально думают, что парень грохнул тетку. Ради наследства, понимаешь. Ан нет, коммандер доказал — другая старуха убила сестру. Из зависти. Та, видишь ли, красотка была и замужем побывала, а эта нет. А вот еще на прошлой неделе…

Марк и сам уже понял, что с начальником им повезло. Джербен в делах разбирался на совесть, подчиненных зря не гонял, и у него многому можно было поучиться. Конечно, на мелких делах вроде трактирной драки или поисков пропавшего кота хорошим детективом не станешь, но вот появление Искомой Твари — это интересный вопрос! Кто ее хозяин, зачем он запугивает по ночам горожан… Эх, жаль, что им с Сергеем ночные патрули не светят, пока Пирс не сочтет их достаточно искусными мечниками!

— Как продвигаются тренировки? — спросил Джербен, будто подслушав его мысли.

Марк замялся. Он не получал такого удовольствия от упражнений, как Сергей, в последние дни готовый даже спать с мечом в обнимку, однако Пирс хвалил их обоих. Сергея — за азарт, Марка — за умелую оборону. Если бы еще Райна прекратила его дразнить! Без ее шуточек тренировки проходили бы куда приятнее! Марк никак не мог понять эту девчонку. Она то изводила его насмешками, то улыбалась как ясное солнышко, и всякий раз одерживала верх в поединках. Ее тщательно оберегаемый секрет тоже не давал ему покоя.

— Неплохо, — ответил он наконец.

— Вот и Пирс говорит, что неплохо, — на худощавом лице Джербена отразилось удовольствие человека, который смог найти незнакомому инструменту правильное применение и любуется теперь результатами своей работы.

— Почему вы не взяли в стражу этого Нильса? — вдруг спросил Марк. Этот вопрос давно его интересовал. — Ведь нам сейчас пригодился бы каждый человек.

Джербен, уже разобравшийся с утренней почтой, оперся локтями на стол и сложил домиком ладони. Марк успел заметить, что такая поза коммандера говорила о приступе размышлительного настроения, в котором этот обычно сдержанный человек мог выдать невзначай какую-нибудь интересную мысль.

— Нашего господина Нильса в страже привлекают не столько приключения, сколько ощущение власти. А власть — это такая острая вещь, которую следует выдавать очень осторожно. Все равно что добавлять в блюдо южные специи. Одна лишняя щепотка власти — и пропал человек!

— Каждый нуждается в занятии, где он чувствовал бы себя на своем месте, — продолжил коммандер. — Посмотри на Франца. Когда мы с ним встретились, он был самым ловким карманником во всем Цветочном квартале. Мне стоило больших трудов извлечь его оттуда. Сейчас Франц — важное лицо в страже: завхоз, секретарь и курьер.

Марк уже знал, что Цветочный квартал, несмотря на романтичное название, — это трущобы, где живут бедняки, и где сомнительные личности предаются всяким запретным удовольствиям. Пирс категорически запретил им туда соваться. А назвали так район потому, что каналы в той части города все заросли кувшинками и водяным орехом.

— Если бы я не взял его к себе, Франц все равно рано или поздно оказался бы в Управе, только по другую сторону решетки. Однако в его нынешнем положении есть масса преимуществ. Мне не нужно беспокоиться о дополнительной охране, и доспехи моих ребят всегда в отличном состоянии.

Марк, кажется, начал улавливать принципы кадровой политики Джербена. Коммандер улыбнулся:

— Пирс считает, что через неделю-другую вас с Сергеем можно будет выпускать в ночной патруль.

Сердце у Марка радостно подпрыгнуло, а лицо против воли расплылось в улыбке. Отличная новость! Хотя фрисдамцы в последнее время старались не высовывать носа по ночам, Искомая Тварь все же находила способы проявить себя. Однажды поздним вечером она до икоты напугала двоих сорванцов из сиротского приюта Святого Эразма. Теперь-то мальчишки долго не решатся покинуть приютские стены в неурочное время! Во второй раз Тварь ограбила здешнюю кирпичную фабрику: когда подмастерье под утро вез по каналу товар на рынок, к нему в лодку спрыгнуло Нечто «с горящими, как плошки, глазами и клыками размером с палец». К счастью, возчику удалось отделаться незапланированным купанием. Что сделала Тварь с парой кубометров первосортных кирпичей, он не видел, так как с рекордной скоростью переплыл канал и спасся бегством. Лодку нашли к вечеру следующего дня — пустую. Этот случай показался Марку перспективным для расследования. Джербен с ним согласился и отпустил его восвояси.

— Да ладно, что тут расследовать! — отмахнулся Сергей, когда услышал от друга эту историю. — Ты всего неделю в страже, а уже мнишь себя Пуаро и Холмсом в одном лице! Надо проще смотреть на вещи: скорее всего, этот мужик загнал кирпичи куда-нибудь на сторону, а денежки прикарманил. Затем изобразил кипучий ужас, будто Тварь его заела. Сейчас народ все свои грешки на эту мифическую животину валить будет, мы таких историй еще наслушаемся!

— Лодку нашли в море, в порту, а не в канале, — возразил ему Марк. — Она должна была пройти через один из шлюзов. Если кто-то за взятку сторговал себе кирпичи для дачи, зачем все так усложнять? Надо опросить шлюзовщиков. Вдруг кто-то из них ее запомнил.

— Как хочешь, — Сергей махнул рукой, уже жалея, что затеял этот спор. Он взял со стола шлем, начищенный до блеска шустрым вездесущим Францем. На заднем дворе его поджидал Пирс, обещавший показать пару хитрых приемов. Вот где настоящее дело! Сергей втайне надеялся, что злобная Тварь попадется в патруле именно ему. Хороший меч быстро решит эту проблему! А если Марку так нравится играть в сыщиков, пусть развлекается, это его дело.

За несколько дней Гвендолин успела познакомиться со всеми соседями по дому. Кроме госпожи Вагенбур, здесь проживало еще семь человек. Первый этаж целиком был в распоряжении хозяйки, которая взяла к себе сироту-племянницу. Эту девушку, Магду, Гвенлолин иногда видела в палисаднике, где та сидела на скамейке с книгой. Остальное время Магда посвящала работе по дому: чистила серебро, шила скатерти, подрубала простыни. Удивительно, как можно сутки напролет заниматься таким скучным делом! Госпожа Ванна тоже не гнушалась домашней работы. Гвен сама видела, как хозяйка натирала воском перила лестницы, и это при том, что у нее имелись целых две служанки! Впрочем, все фрисдамцы относились к своим домам очень трепетно. Дом для них был практически святилищем, храмом семьи. Гвен к такому не привыкла. Для ее родителей, например, дом означал лишь временное пристанище, которое при случае можно легко бросить и обустроиться на новом месте. Наверное, она унаследовала от них эту легкость и некоторую неприкаянность. Нет, она вовсе не против домашнего уюта, но тратить часы и дни напролет на украшение какой-то каменной коробки — увольте!

На втором этаже, по обе стороны от лестницы, располагались комнаты для жильцов. Три из них занимали Райна, Марк с Сергеем и Гвендолин. Госпожа Ванна всегда с удовольствием сдавала комнаты солдатам городской стражи, вероятно, рассчитывая отпугнуть этим воров и прочих злоумышленников. Последнюю комнату, в самом конце коридора, занимал господин Корнелис, который редко выходил из дома. Недавно Гвен узнала, что таинственный жилец был художником, и ее мучило любопытство.