Страж западни (Повесть) - Королев Анатолий Васильевич. Страница 22

Ловушка из зеркал! В этом был весь Галецкий, с его страстью к эффектам.

Громкая ругань привела Ринальто в чувство, и, посветив по сторонам, он заметил еще одно зеркало, укрепленное на скате чердачной крыши, именно оно создавало горний (потусторонний) эффект бездны над головой. Страх окончательно отпустил сердце Ринальто и, вернувшись к квадратному ящичку, он поднял откидную деревянную крышку. В ящике оказалась обыкновенная земля, и Ринальто хотел уже было опустить крышку на место, но помешал изумленный окрик Бузонни.

В ящичке с землей Умберто узнал не что иное, как знаменитый автомат кавалера Пинетти, усовершенствованный затем Робертом Уденом, — «Апельсиновое дерево».

Склонившись над ним, Бузонни нащупал в боковом пазу ящика ключ и завел бесшумный механизм. Из ящичка раздалась механическая музыка. И они увидели чудо… Под действием поршневого насоса из земли силой сжатого воздуха был вытолкнут металлический росток — крашеная бледно-зеленая трубочка, вставленная одна в другую. Когда росток вырос на высоту человеческого пояса, из центрального полого ствола стали медленно выталкиваться бронзовые веточки с крохотными воронками, похожими издали на набухшие почки. Продолжая расти на глазах, деревце выпустило из почек узкие листья, сшитые из тончайшего плотного шелка, и крохотные шелковые шарики апельсиновой завязи. Наполняясь воздухом, шары-мешочки постепенно разглаживали свои складочки и таким образом увеличились до размеров натуральных плодов. Искусно окрашенная пупырчатая блестящая ткань удивительно точно передавала фактуру, цвет и матовое мерцание свежего спелого апельсина.

Когда завод кончился и стихла музыка, перед зрителями трепетало и шелестело листвой и плодами на слабом сквозняке апельсиновое деревце. Ринальто боязливо коснулся пальцами апельсина, чтобы убедиться в том, что он не настоящий.

— Цыц! — бросил Бузонни и ударил племянника по руке.

С улицы внезапно донеслось громыхание лошадиных подков и стук колес пролетки по булыжнику.

Ближе.

Совсем рядом.

Умберто поспешно прошел к чердачному оконцу и, взобравшись по приставной лесенке, открыл створки. Крыша сияла ртутными лужами лунного света. Скосив голову и вытянув шею — ему мешал край крыши, — Умберто разглядел внизу, на пустой мостовой, открытое ландо с офицером и двух верховых казаков с винтовками за плечами. И офицер, и возница, и казаки молчали, только звук лошадиных подков разносился над улицей. В прифронтовом городе звук подков ночью всегда тревожен — это едет смерть.

Громкий вскрик отбросил Бузонни от окна, он оглянулся. Истошным, страшным голосом кричал Ринальто.

Перед ним стояла женщина в густой вуальке и в маркизетовом платье с оборками. Ринальто светил ей в лицо включенным фонариком. Женщина как-то странно двигала руками. Спрыгнув на шлак, Умберто увидел, что незнакомка стоит ногами в длинном ящике, похожем на гроб, по щиколотки в стружке. Ринальто выронил фонарик из рук и стал оседать. Бузонни успел подхватить его и зажать рот вспотевшей от страха ладонью. Крик могли услышать на улице… а незнакомки он не боялся. С первого же взгляда Умберто стало ясно, что это механический автомат Галецкого. Ринальто отчаянно бился в его тисках, с ужасом глядя, как женщина поднимает руки в белых до локтей перчатках к лицу, закрытому вуалькой.

…Услышав глухой, неотчетливый вскрик, Алексей Петрович приказал остановиться и оглянулся на темный дом. Дом стоял, погруженный в темноту.

Луна, как лимонный китайский фонарик.

Ее лаковый свет превратил и дом, и деревья вдоль Архиерейской, и давно потухшие фонари в плоские силуэты из черной плотной бумаги для театра теней.

— Вроде кричали? — сказал Муравьев.

— Так точно, кричали, — равнодушно подтвердил казак справа и ткнул нагайкой в сторону дома.

— Трошки було, — сонно буркнул казак слева. — Побачимо?

Штабс-капитан молчал, пытаясь прочесть неразборчивую вывеску у парадного подъезда.

Крик больше не повторялся.

Энск затонул в толще лунного света, не прифронтовой город, а молчаливые античные руины на морском дне. Устало откинувшись на мягкую спинку ландо, набитую конским волосом, Муравьев вяло приказал трогать. Он все еще надеялся уснуть через полчаса в своем 24-м нумере крепким сном, и снова сонно завертелись колеса и, баюкая, застучали подкованные копыта по булыжной мостовой.

Ночь продолжается. Белая лошадь с крапленым лягушечьим брюхом, с черными шорами возле глаз, тащит легкую пружинную коляску вброд через лунный Стикс, и прозрачная вода заливает лошадиные ноги, затем брюхо, покрывает мраморными пятнами лошадиную спину; исчезает в глубокой лунной реке коляска, только торчит над зеркальной водой конская заплатанная голова да маячит сутулая фигура возницы с винтовкой «бердана» за спиной.

В той стороне, откуда идет Красная дивизия, на востоке уже начинает светлеть, но ночь еще продолжается, горит в вышине самая яркая звезда северного полушария — пролетарский Сириус. Покачиваются в седлах идущие ночным маршем бойцы. Ведет по лесной тропинке своего Караула Сашка-Соловей. Не спит арестованный вчера большевик Ян Петрович Круминь, смотрит в лунную темноту, в который раз думает о том, кто же выдал его деникинской контрразведке…

«Кто? Чертков? Лобов? Фельдман? Станкевич? Адрес — Свято-Троицкий переулок, дом Полыгалова — знали только члены ревштаба. А может быть, арест — случайность? Нет. Слежку почувствовал сразу. Филер шел навстречу от ворот. Он даже не взглянул, словно я — пустое место. И мимо. Стоп! Филер слишком притворялся равнодушным. Но его выдали липкие глаза. Неужели провал? Зачем ты сделал эти три шага? Нужно было сразу уходить; через забор и огородами на Монастырскую к Соловьеву. И надо же, такая удача — извозчик из-за угла с каким-то штатским в коляске. „Эй, Ванька!“ И вдруг в ответ: „Здравствуйте, товарищ Учитель!“ Это произнес из коляски тот господинчик в штучных брюках… „Прошу ко мне“. А сзади — руку за спину и револьвер в висок. По дороге еще надеялся — везут в тюрьму. Есть надежда по блатному телеграфу связаться с волей… Привезли на Миллионную, к Муравьеву. Проклятый стол, неужели кровати не нашлось! Дверь дырой „иудой“ испортили. По слухам, Муравьев капризен, но чертовски умен. „Прошу в коляску“. Провал! Полный провал. Конспиративный адрес. Подпольная кличка. Знают все. И как раз накануне операции. Теперь все полетит к чертям. Без меня, без сигнала никто не начнет… Только без паники. Возьми себя в руки. Это хныканье сгнивших интеллигентов… Итак, совершенно ясно, что твой арест накануне прорыва линии фронта не случаен. Это первое. Второе — в организации работает провокатор, и он один из четырех членов ревштаба. Это второе. Все четверо заслуживают полного доверия. Кто же? Кто? Арест в двух шагах от явки, разглашение партийной клички — тем самым дано понять, что организация разгромлена или на грани провала. Допрос, конечно же, завтра… Кто провокатор? Кто?.. Это вопрос без ответа. Лучше спросим так: когда внедрен провокатор? Ответ: провокатор внедрен сравнительно недавно, потому что, получая надежную информацию, контрразведка не позволила б успешно произвести взрыв в паровозном депо. Взрыв произведен 30 июня. После этого единственная акция революционной силы — недавнее нападение на обоз и добыча военного оружия. Следовательно: провокатор внедрен в организацию в июле или начале августа. Но!.. Но с мая в подполье число членов не выросло ни на одного человека. Двое из рядовых членов организации вошли в штаб. Следовательно, на путь предательства внезапно, в силу пока неизвестных причин, встал кто-то все из той же самой близкой четверки штаба: Чертков, Лобов, Фельдман, Станкевич. Все четверо достойны безусловного доверия. Во всяком случае, на первый взгляд. Чертков?.. И все же как ни тяжело, а подозревать приходится всех четверых. Лобов? Без исключения. Фельдман?.. На карту поставлена жизнь или смерть организации. Станкевич?.. Спасение в логике, будем исходить из того… из того… что… из того, что… большевиков они, кажется, не расстреливают. Мол, недостойны даже пули. Смертная казнь через повешение. Позор виселицы… Какая жуткая тишина. В „иуде“ глаз караульного. Чего смотришь? Все равно ни черта не видно. В лузе бильярдный шар. Одиннадцатый номер. Пить хочется… Завтра… Допрос и смерть. Сме…рть. Зачем на шарах пишут цифры? Все равно катится. Шар № 11. Одиннадцать. И ноября прошлого года подписан акт перемирия Германии со странами Антанты… Что это? Шорох? Кажется, за стеной? Или мерещится?.. Щится?.. Т-сс. Смерть… шумят клены в старом парке „Аркадия“. Что? Кажется, я сплю? Встать. Руки в стороны. Вперед. По швам. В стороны. Глубокий вдох. Выдох. Спасение в анализе. Подвижное в подвижном? Нет… Подобное подобным… Итак, будем исходить из факта, что тебя выдал просто Икс. Что ему известно? Ему известно: твоя бывшая явка. Члены собственной боевой пятерки. Если пятерка Икса принимала участие в нападении на конвой, ему известны в лицо члены другой пятерки. Всего в нападении участвовало 11 человек. Иксу известна в самых общих чертах структура организации. Ее деление на пятерки и штаб. Ему, видимо, известно количество боевых пятерок — семь. Икс безусловно знает, что главная цель организации сейчас — это совместное выступление боевой дружины с оружием в руках в момент штурма Энска. Кроме того, ты объявил членам штаба, что сигналом к выступлению будет прилет почтового голубя с запиской… Кажется, все?.. На допросе, возможно, удастся узнать, кто он. Все… А что неизвестно Иксу? а) Он не знает о том, что конкретная цель операции — это захват с засекреченной группой рабочих паровозоремонтного депо бронепоезда „Князь Михаил“, а затем — удар по железнодорожному мосту и прикрытие переправы кавдивизии через Северский Донец; б) Иксу также неизвестна явка у голубятника Соловьева, куда и должен прилететь почтарь из соловьевской стаи; в) Из членов штаба Икс знает только тебя, с остальными по правилам конспирации незнаком… Наконец, Икс не знает о том, что в доме Соловьева… Тсс, что это там, за стеной? Шорох. Или это скребется мышь?.. Тихо. Вот опять. Тише, мыши, — кот. На крыше. Выше. Но… Фельдфебель Русаковский. Пошлый вояка. Нижний чин. Унтер. Офицер. Красножеин. Икс не знает Красножеина. Унтер-офицера. Не знает… Не-стор. Нестор Маврин Киевской губернии. Каневского уезда. Чертков? Черт-ков. Он носит студенческую куртку с форменными пуговицами. Лоб-ов? Черные подтяжки крест-накрест. Синие бриджи со штрипками. Поставлен крест. Набрав взлетную скорость разбега, нужно плавно выжать рукоятку „газ“ и поднять триплан. Фельдман?.. Тогда играл военный оркестр 116-го Вяземского пехотного полка. Под управлением капельмейстера капитана Целмса. Целься. Да правее. Правей… Что это? Я лечу? Или сплю? Видишь. Проснись, слышишь. Шушу. Шум-м. Это же клены. Шумят в парке „Аркадия“. На ней маркизетовое платье с буфами. Зонтик от солнца в руках. Здравствуйте. Товарищ. Учитель. Часть плоскости, ограниченная окружностью, называется кругом. Кругом! Прямо, шагом м-марш. Руль на себя. Контакт. Есть контакт! Да проснись же…»