Ловцы желаний - Сельдемешев Михаил. Страница 43

Она внимательно смотрела на меня. Я чувствовал себя болваном и старался не встретиться с ней взглядом.

— Я не обязана ничего объяснять кому бы то ни было, — сказала она.

— Конечно же, простите… — начал оправдываться я, сгорая от стыда, но она прервала меня:

— Не перебивайте, Николай. Для вас я сделаю исключение. С Тимофеем мы коллеги и, возможно, даже друзья. Кстати, у него и невеста есть, Любочка. — Девушка оживилась. — Такое прелестное создание! Такая подвижная.

— Она тоже здесь?

— Нет, ну что вы? — Катя рассмеялась. — К науке Любочка никакого отношения не имеет, хотя и приходится племянницей одному нашему приват-доценту.

Она замолчала. Я понимал, что должен о чем-то говорить, но все слова словно выветрились из моей головы. Когда я уже готов был провалиться сквозь землю, раздался спасительный голос девушки:

— Вы, Николай, наверное, оттого молчите, что не смеете спросить меня еще кое о чем? Ожидает ли меня кавалер или даже жених, угадала?

— Я, право, не смел… — Язык не слушался меня.

— Есть один молодой человек, — продолжала она. — Мы иногда с ним гуляем, беседуем. Он знает моего папеньку, часто у нас гостит.

— Хороший человек?

— Не знаю, — улыбнулась девушка, заметив перемену в моем лице. — Одет всегда модно, вежлив. Но с ним не очень интересно. Хотя временами весьма забавен. Наверное, все-таки моим кавалером его назвать нельзя.

А вообще, если честно, я все время представляла, что буду женой офицера. Смешно, да?

Я пожал плечами. Высказавшись, Катя подняла с земли ветку и начала ворошить ею угли в костре.

— Еще раз прошу прощения за то, что вторгся со своими расспросами в чужую жизнь, — все же решился заговорить я через некоторое время. — И раз уж мы начали этот разговор_у то и я хотел бы кое о чем сказать вам. Не знаю, правда, с чего начать, — у меня вырвался нервный смешок…

— Вы, наверное, голодны? — неожиданно спросила Катя. — Вернувшись, вы даже не притронулись к еде. Ужин конечно же совсем остыл.

— Мне сейчас не до еды, поверьте, — ответил я, тщетно стараясь направить ход своих мыслей в нужное русло.

— Хотите чаю? — в свою очередь предложила она. — У меня есть замечательный сбор по собственному рецепту. И раз уж вы взялись выполнять мои желания, то вот вам второе: раздобудьте пару кружек и кипяток.

— Будет исполнено, — я соединил ладони рук на уровне груди и поклонился.

Катя улыбнулась, а я сорвался с места и отправился к походной кухне. Через несколько минут я уже снова был возле костра с парой оловянных кружек и чайником кипятка.

Катя поделила содержимое какого-то кулечка между обеими кружками. После этого я залил в них кипяток.

— Приятный аромат, — произнес я. — Что это, если не секрет?

— Здесь есть чабрец, лимонник, зверобой, — перечислила она. — Я ведь принесла этот чай, чтобы угостить вас, Николай.

— Это правда? — Мое сердце снова заколотилось.

— Сама себе удивляюсь, — рассмеялась она. — Правда, правда… Да вы уже можете пить, а то остынет.

Я тут же отхлебнул и едва не обжегся.

— Ну как? — спросила она.

— Даже если бы мне не понравилось, я бы сказал, что сказочно вкусно. Приятнее напитка мне отведывать еще не случалось.

— Да вы — прирожденный льстец! — смутилась она. — Допивайте и пойдем. Уже, наверное, около полуночи.

— Вы бы могли переночевать у нас. — Я старался тянуть чай как можно медленнее. — Я предоставлю в ваше распоряжение свою палатку, а сам потесню Азамата.

— Ну уж нет, — запротестовала она. — Мои коллеги станут беспокоиться.

Все-таки чай я допил слишком быстро.

— Вы еще долго намерены здесь оставаться? — Катя шла впереди меня по едва заметной тропинке, освещаемой светом луны.

— Еще три или четыре дня. — Я любовался ее легкой походкой. Подол платья, шурша по траве, спугивал кузнечиков.

Вокруг же была истинная благодать: дул легкий свежий ветерок, где-то далеко шумела Ак-Суу, стрекотали кузнечики, небо было усеяно звездами, луна светила во всей своей красе. Меня переполняли чувства, и я произнес:

— Я люблю вас!

Она остановилась, но не обернулась. Я подошел поближе и замер, затаив дыхание.

— Неужели вы серьезно — ведь мы видимся всего второй раз! — Она рассматривала звезды на небе.

Катя присела на валун в двух шагах от тропинки, я сел рядом, на землю.

— Со мной никогда не было ничего подобного. Не могу понять, что происходит. Знаю лишь, что видеть вас — высшее блаженство, и мне ничего более не нужно.

— Наверное, вы легко влюбляетесь, Николай? — Она смотрела на меня своими бездонными глазами.

— Клянусь, вы первая, кому я говорю что-либо подобное.

— Как вы можете делать признания, если совсем не знаете меня? — спросила Катя и откинула рукой ниспадающие на лоб волосы.

— Когда я увидел вас вчера, я поверил в любовь с первого взгляда. Если мои слова не нашли отклика в вашем сердце, скажите мне прямо. Мне будет горько это услышать, но я буду вынужден смириться и не стану больше напоминать вам о моих чувствах…

— Удивляюсь я вам, мужчинам, — сразу отреагировала она. — Мгновения хватило, чтобы влюбиться, тут же готовы все разом забыть. То, на что когда-то годы уходили, сейчас за пару дней происходит. А завоевывать, усилия прилагать, добиваться — уже неохота? Нет, ну и не надо — других барышень целый воз, которым замуж выскочить приспичило.

— Зачем же вы так? — Поток ее слов вызвал во мне недоумение. — Вы же меня совершенно не знаете!

— Не знаю, Николай, — она энергично замотала головой. — Приходится судить по остальным.

— И что же остальные? — начинал обижаться я.

— Тот франтоватый молодой человек, папенькин знакомый, тоже мне в любви время от времени клянется. Как заскучает, говорить не о чем станет, так и клянется, — продолжала Екатерина. — Но в глазах его никакой любви нет. Зачем же говорить? Может, папенька решил, что я засиделась, выдать меня замуж намеревается. Я, право, не знаю.

Она развела руками, а я встал и приблизился к самому ее лицу.

— Чего вы? — Катя часто заморгала от неожиданности.

— А в моих глазах что-нибудь видите? — От такой ее близости у меня едва не закружилась голова. Больше всего на свете хотелось взять девушку за хрупкие плечи и прижать к себе.

— Отойдите, прошу вас, — попросила Катя.

Я снова уселся подле.

— Вы слишком многого от меня требуете, — продолжала она. — Я ведь все-таки женщина и не могу вот так запросто распахнуть свою душу. Мое воспитание не дозволяет.

— Я все понимаю, Катя, — заверил я ее.

— Вы вправду верите в любовь с первого взгляда?

— До вчерашнего дня не подозревал о ее существовании, — честно ответил я. — Покуда не увидел вас с этими одуванчиками.

— Но сейчас их на мне нет, — кокетничала она.

— Это ровным счетом не имеет для меня никакого значения. — К шуткам я оказался временно невосприимчив. — Главное для меня — это вы, Катя.

— А я тоже не верю в любовь с первого взгляда, — призналась она. — Да и есть ли любовь вообще?

— Но как же? — изумился я.

— В романах пишут так красиво, но там все придумано. Ах, не обижайтесь, право!

— Не имею ни малейшего повода, — заверил я ее, хотя на самом деле терзался душевными муками.

— Я же вижу, — догадалась она. — Мне не хотелось вас обидеть, я просто не знала, как мне объясниться. Вы сейчас изменили отношение ко мне, признайтесь?

— Мне такое не представляется возможным, — ответил я. — Но, как это для меня ни тяжко, готов покинуть вас сию же минуту, будь ваша воля. До места могу следовать в должном отдалении, дабы не утомлять вас.