Возвращение домой (СИ) - Аматова Ольга. Страница 32

— Альтернативу?

Я отстраненно порадовалась, что тело не выдаст мою тайну непроизвольной дрожью.

— Ну да. Это долгая история, и она ждет. В отличие от моего здоровья.

Слова оказали волшебный эффект. Марк развил бурную деятельность, общаясь с Солом и мистером Грином параллельно. Доктор, узнав правду, воодушевился и забегал кругами. Картер обеспечил теле- и радиоинформирование о запрете покидать дома, прервавшее центральное вещание, а для оторванных от мобильной реальности задействовали старенькие громкоговорители. Меня со всеми предосторожностями доставили на опушку леса.

Мистер Грин, покидая нас, смотрел печально: оставаться ему не имело смысла, зов потянет за собой. Осмотреть волчицу тоже не получится: поведение зверя непредсказуемо, запах человека слишком резок для обоняния. Оставались отслеживание маршрута по немногочисленным камерам и определение примерного местонахождения к утру.

Марк раздевался. Потянулся до хруста, поймал мой взгляд. В его зрачок я провалилась быстрее, чем обычно в тень. Шее стало горячо-горячо. Жалобный стон перешел в скулеж. Помню, лица — морды?.. — в знак утешения коснулся шершавый язык.

Дамиан в раздражении хлопнул дверью гостиничного номера. Из спальни не доносилось ни звука, Урсула таилась, боясь наказания. Разумно, но бесполезно: кипящий гнев выплеснется так или иначе. Мужчина встал под душ, томя фаворитку отсрочкой неизбежного. Улыбнулся, вспомнив, как вытянулось лицо ублюдка, когда его сучка упала. Сломленный враг — вот источник подлинного наслаждения.

Член поднялся, и Дамиан решил воспользоваться услугами Урсулы напоследок. Жадная до власти шлюха задолжала стае за проигрыш. Как она посмела прилюдно сдаться?! Альфы бьются насмерть, и нет никаких причин делать исключение для самок. Редарче идиот, если всерьез верил, что это схватка ради формальной победы, повышения некоего «престижа». На кой хрен им уважение других кланов? Только территория имеет значение. Разве справедливо, что Редарче достался кусочек рая, зеленый оазис с благоприятными климатическими условиями, пресноводными подземными водами и рекой, а их ближайшему соседу — безжизненная степь да колючки?! Предприимчивые люди разводили крупный рогатый скот, но черта с два Дамиан позволит своей стае превратиться в сборище ковбоев.

Оборотень-пастух. Что за нелепость!

Шуга годами присматривались к земле Редарче. Шанс прибрать к рукам завидное местечко замаячил на горизонте, когда старый альфа помер, а на нового посыпались вызовы. Если бы Маркуса убили, единственной наследницей по кровной линии осталась бы Лизистрэйт. Редарче-старший, небось, не предвидел такого развития сюжета, когда подкладывал дочурку под вожака соседней стаи.

Старшие братья Дамиана поспешили укусить сладкий пирожок и бездарно погибли от руки Маркуса. Следующий по очереди сначала грохнул папашу — не спас от грубой силы легендарный ум, — но быстро представился в бою со сводным братцем. Междусобойчик длился без малого десять лет, ухудшая положение клана отсутствием стабильности и придурковатыми лидерами. Предыдущий, Кэл-мечтатель, занял пост в результате случайности. Его, выпускника аграрного колледжа, полного идеалистических проектов освоения имеющейся земли, строительства перерабатывающих заводов и молочных ферм, скинули бы моментально, не получи он неожиданно поддержку стаи. Волки устали воевать, им хотелось мира.

Дамиан такого будущего и врагу не пожелал бы. Травить парня с рассеянной светлой улыбкой было по своему-жаль, тем более он всячески привечал последнего оставшегося в живых брата, но пришлось действовать жестко. Едва провозгласив себя альфой, Дамиан обвинил наиболее рьяных своих недругов виновными в учиненной подлости и подвесил на потеху соратником и во устрашение недовольных. Наконец воцарился мир диктатуры и культ вождя. Оставалось решить проблему не пригодной для нормальной жизни территории.

На пороге спальни он замер, принюхиваясь. Сладковато-гнилостная нотка поведала больше, чем неподвижная фигура на постели. Пройдя вперед, он получил зрительное подтверждение уже известному факту: Урсула мертва. Дамиан хмыкнул, набирая номер.

— Зайди ко мне.

Земляничный шлейф заставил чихнуть. Кем бы ни был доброволец, избавивший вожака от слабой самки, он пожелал остаться неузнанным. Аромат вроде женский, но хитрости его людям не занимать, заметать следы они умели.

За спиной раздался приглушенный шорох обуви. Дамиан чуть посторонился, давая обзор на труп. Незрячие глаза затянула пелена, рот приоткрыт. Руки уложены вдоль тела: поди догадайся, специально их так уложили или Урсула не сопротивлялась.

— Твоих рук дело? — вальяжно спросил Дамиан, наслаждаясь бесстрастным лицом гостьи. Ее сила духа очаровывала. Шуга ценил стойкость.

— Я выбрала яд, — сухо сказала та. Наполовину пустой стакан на тумбочке намекал, что частично судьба недавней фаворитки была ее заслугой.

Дамиан обхватил руками тонкую талию, привлекая к себе.

— Твой план провалился, — отметил с ласковым недовольством. — Его самка справилась.

— Я не приняла ее в расчет, — поморщилась девушка. — Несущественное отклонение. Главное, ты вправе бросить ему вызов. Лозунги честного отмщения и справедливости привлекут даже больше внимания.

Он улыбнулся.

— А ты действительно ненавидишь его, да?

— Это вопрос власти, а не ненависти, Дамиан, — с долей снисходительности прокомментировала Лиз. — Стая Редарче принадлежит мне по праву.

12

Утренняя прохлада покусилась на святое — пальцы ног. Я возмущенно засопела, переворачиваясь в кольце обнимающих рук, чтобы прижать стопы к источнику тепла. Я на грани вымерзания, а от него пышет жаром — где справедливость?

Марк подгреб меня под себя, не просыпаясь и не ведая, какие неудобства причиняет расплющенная его хваткой грудь. Я поменяла положение, ерзая, и он недовольно заворчал, выплывая из дремы. Приподнял голову, одним глазом пытаясь оценить, в чем причина активных телодвижений. Скатился на бок. Ойкнул, вытаскивая из-под задницы корягу. Я отвернулась, пряча улыбку, и потянулась до хруста костей.

Замерла, вбирая ощущения.

— Сработало, — зевнул Марк.

— Получилось!.. — выдохнула я. — Получилось!

Под моим весом он не удержал равновесие и снова оказался на спине. Осторожно обхватил за талию, погладил волосы.

— Всё хорошо, — сказал негромко, когда на плечо скатились слезы. — Ты в порядке.

Он шумно потянул носом, вбирая запахи леса и моей кожи. Это показалось вдруг чересчур интимным. Я неловко отстранилась, преувеличенно рьяно осматриваясь, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Не анализировать смутные чувства, иной раз возникающие в такие уединенные моменты. Ни к чему лишние сложности, моя жизнь и так ими полна.

Я различила шаги. Марк выступил вперед, наполовину прикрывая от гостей, но оставляя достаточно обзора. Навстречу вышел Сол.

— Я не смотрю, — открестился он весело, накрывая ладонью глаза, однако остановился аккурат перед торчащим из земли корнем. То ли развитое чутье, то ли жульничество.

Нас занесло на юго-восток, к границе земель. В каком-то смысле удачно: по периметру имелось подобие лесной дороги, так что Картер, прикинув маршрут по имеющимся данным, прикатил сюда на авто. Жестом сказочника скинул сумку с одеждой и перекусом. Есть, что удивительно, хотелось сильно. Похоже, охота не задалась. Чем же мы занимались ночь напролет? Хотя я помнила больше деталей, чем обычно, в них фигурировали только лес и расплывающийся образ вожака.

— Отлично выглядишь, — ободрил Сол. — Как самочувствие?

— Лучше, — ответила коротко, передергиваясь от одной мысли о вчерашней беспомощности.

Мистер Грин порхал вокруг с проворностью, которую не ожидаешь от человека с его телосложением. Дотошно выспрашивал о каждой мелочи, болезненных симптомах и даже перепадах настроения. На то были причины: оборот в неположенный день связан с волевым усилием, своего рода насилием над человеческой сутью, а уж в период убывающей луны вовсе превращался в тяжелое испытание, сопряженное с рядом рисков для здоровья. Мое ослабленное состояние прибавляло еще ряд проблем, однако по факту я перенесла всё куда легче, чем должна была. Пусть душа не пела от наступившей после стайной пробежки гармонии, меня также не беспокоили нервические припадки или фантомные боли. Напротив, я крепко стояла на ногах, внезапно осознав предел своей прочности.