Ветра Унтара (СИ) - Элиман Итта. Страница 84

Смерч оставил на земле более глубокие раны, чем война с серными ведьмами на лице Мирона. Землю исчертили шрамы оврагов и глубоких трещин. Там, где раньше нежились на солнышке бархатные поляны, теперь зияли черные ямы. Пути, ведущие на юг, закрылись раз и навсегда. Прежде чем начало смеркаться, мы успели пройти не много. Я умоляла небо, сказать мне хоть слово об Эмиле, но небо молчало, и молчал лес. Что должно было произойти с моим любимым, раз у леса не осталось даже воспоминания о нем? При мысли об этом к горлу подступала тошнота.

Состояние моей души мало помогало правильному выбору направления, но чем дольше мы бродили, тем больше я понимала - Эрик, Тигиль и все остальные, кто рыскал сейчас по лесу, тешили себя бессмысленными надеждами, для меня поиски заканчивались. Дело не в том, что я пала духом, дело лишь в том, что я имела дар, этот дурацкий дар иттиитов. Я могла сколько угодно посылать его к ведьмам, но я знала - Хранитель Гор абсолютно прав, я могла доверять только ему, своему дару.

Вскоре, порядком отклонившись от озера, мы миновали Овраг Печали. За ним росли чудом уцелевшие липы. Что-то живое прошуршало прямо у меня под ногами. Шаг с тропинки, и в растрепанной ветром траве обнаружился мягкий серый комочек. Пугая ундина! Не может быть, неужели у этой ехидной малютки хватило мужества пережить смерч?! Изумление вынудило остановиться.

На сей раз пугая ундина не стала кокетничать. Она развернула перед нами обнаженное девичье тельце. Сегодня ее детское личико отражало только печаль, а ведь обычно пугие ундины смотрят на меня с презрением, если вообще смотрят. Крошечная девочка, похожая на ежа, позвала меня взглядом и покатилась в сторону. Я растерянно посмотрела на Ив, но та только кивнула.

В зарослях свежего иван-чая сидели еще три пугие ундины. Не обращая на меня ни малейшего внимания, они горестно склонились над чем-то. Я раздвинула траву, у их ног лежала трубка Эмиля, старая почерневшая трубка, которая досталась ему в наследство от дедушки.

-- Мерзавки! - в гневе и горечи вырвалось у меня. Я выхватила из их лап драгоценный предмет печали и преклонения, поддала ногой ту, что хотела мне помешать. Другие ундины с визгами бросились врассыпную.

-- Ты что? - изумилась Ив. - Они же хотели тебе помочь! Трубка Эмиля! Ундины могли показать место, где нашли ее!

-- Покажут! Держи карман! Будто я не знаю! - злость и бессилие рвались наружу, я не в силах была их сдержать. - Эти дряни повсюду таскаются за ним! Они готовы отдать жизнь, чтобы хоть разочек посидеть на его колене. Эмиль! Если бы ты знала, как я хотела быть рядом с ним! Если бы ты знала.... - Я опустилась в траву, не понимая, почему не могу плакать...

-- Итта, мы найдем его...

-- Ищите, если хотите! Я не буду мучить себя понапрасну, я ухожу, ухожу домой! И не смейте меня останавливать! Заберу этюдник и кое-что из своих записей! Прощай, Ив! - сжимая в руке трубку Эмиля, я сделала несколько шагов прочь и вспомнила нечто важноею - Ив, не в обиду, береги Эрика! Он славный малыш, но без брата ему придется туго...

-- Как ты смеешь сдаваться, темная дева? - Ив смотрела мне в лицо, я хотела ответить, но язык прилип к небу. В глазах Ив, голубом и зеленом, огнем полыхал гнев. Она словно стала с меня ростом, золотом зажглись ее волосы, кожа засветилась, и когда ее голос заставил вздрогнуть липы, я поняла, что вижу Ив, озаренную силой рода Беспечных Фей.

-- В этой войне кто-то должен был погибнуть, - говорил ее взгляд, - значит, ты это знала, Итта! Ты это знала!

В глазах у меня помутилось, я шагнула в сторону и потеряла сознание...

***

Между трех пирамидальных тополей, что растут по обочинам дороги у Дымных Равнин, стоял человек. В полумраке видения я не узнала лица, но зато узнала глубокий шрам. Мирон кого-то ждал, ковыряя мечом землю, он то и дело поглядывал на дорогу. Из Долины Зеленых Холмов скакал одинокий всадник. Затем потянуло холодом и тиной, видение стало слюдой, но постепенно слюда расплавилась и превратилась в воду. Глубоко-глубоко через толщу мутной воды мерцало солнце, и медленно тонул какой-то предмет. Мимо меня тяжело проплывал арбалет Отуила, приклад был не закрыт, и я видела, как руна смерча продолжает светиться даже на глубине озера. Арбалет проплыл и исчез во мраке, ожидая найти покой далеко за пределами моих снов. Снова скакал одинокий всадник, но там, где Мирон нетерпеливо ковырял мечом землю, только гулял ветер и подметал прошлогодний сор. Листья метались вокруг тополей. «Эти листья еще не опали» - поняла я. Затем я увидела хребет Инкабара, его вершину, убеленную снегом. На ней, кутаясь в волколачью шубу, стоял Улен, рядом Тигиль и по-прежнему раздетый Хранитель Гор, они прощались. Перед ними покоились огромные руки Унтара. Ветер пил морозный воздух и, насыщаясь, становился все нетерпеливее, его мехи раздувались плавно и тяжело, Унтар ждал Улена. Тот взошел на ветряные ладони, и ветер поднял его и унес туда, откуда не видны ни Синий Лес, ни хребет Инкабара...

_______

-- Давай же! Вставай! - сквозь мешанину странных видений пробивался знакомый голос. - Вот ведьма, как не кстати! - ворчал все тот же голос, чьи-то руки пытались тащить меня. - Тяжелая! Тиг, помоги! - имя Тигиля как ушат воды привело меня в чувство. Открывая глаза, я увидела чистое небо.

-- Вставай! - Ив тормошила меня, на ее лице не осталось и следа того свечения. - Что с тобой произошло? Несешь полный бред! Распугала бедных ундин! Твой дар?

-- В порядке! Я возвращаюсь домой! - я попыталась подняться, но безуспешно.

-- Сначала мы вернемся на базу, - Тигиль закинул на плечо мой арбалет и подал руку, - я заварю тебе чай!

Его лицо, казалось, похудело и повзрослело на годы, но голос Талески был как прежде спокоен и строг...

Я сидела в домике базы лесного конвоя, пила чай и не отвечала на вопросы. Тигиль, Ив и Мирон молча стояли рядом и смотрели на меня. Прошли сутки, а Эмиля так и не нашли. Смерч, распахавший полкоролевства, больше никому не угрожал и больше не интересовал никого. Эрик не возвращался, Улен отсутствовал, но я не потрудилась поинтересоваться почему. Я пила чай, заваренный Талески по всем правилам. Чашка казалась бесконечной.

Наверное, после того, что мы пережили, трудно оставаться прежними, и, возможно, тогда, когда я стояла на берегу Светлого Озера и думала о гибели Эмиля, я именно так и считала, но теперь все изменилось. Это наша работа. Можно было бы снова сказать: "Мы к ней привыкли...", но по прошествии долгого приключения, что проку лгать? Я скажу правду - мы не привыкли к нашей работе и так, наверное, никогда и не привыкнем. И хотя в случаях тяжелой утраты Белой Гильдии принято вести себя мужественно, получалось у нас скверно. Мужества явно не хватало на всех, и я не знала, хватит ли у меня сил добраться до дома.

Раздался скрип двери, все как по команде повернули головы, но вместо Эмиля в дом вошел Улен. Красноглазая перепелка сидела на том же плече, на котором учитель теперь носил свой арбалет. Перчатки с обрезанными пальцами помогали ему кормить пшеном птиц, но сейчас он снял их и бросил на стол. Улен выглядел устрашающе. Ни полыньяки, ни серные ведьмы, никто из врагов не видел его таким, а если бы увидели, ужаснулись бы. Огромный топор, которым Улен рубил бурелом, весил не один пуд, всклокоченные волосы горели рыжим огнем, глаза перестали улыбаться, они стали мутными как воды Светлого Озера после бури.

-- Нет нигде! - хмуро кинул он. - Ни его, ни Эрика, колдовщина какая-то, чтоб ее! Он должен был быть там, где Овраг Печали. Мы условились, что он там будет! Если мы ошиблись, и просчитали неверно, надежды нет... Что скажешь, девочка? - обратился он ко мне. - Что ты чуешь?

Я промолчала, только чашка ходуном заходила в моей руке.

-- Она не очень-то в себе, - сказал Тигиль, - думаю, она вправе узнать...