Н 4 (СИ) - Ильин Владимир Леонидович. Страница 42
Я же спокойно подхватил перстень и вернул на свой указательный палец.
- П-почему оно не проходит? – Встряхнув несколько раз рукой, загнанно спросил полковник, рассматривая дряхлую кожу древнего старика до запястья, после которого шла чистая и холеная рука госслужащего. - Вы отравили меня! Отравили!
- Поактивней размахивайте, - попросил я. – Пусть все видят. Мы оба знаем, что грозит за попытку надеть чужой перстень.
- Это вы! Вы втравили меня обманом!
- Спросим у моего свидетеля? – Поскучневшим голосом осмотрел я перстень на своей ладони.
- Как это убрать, как это вылечить, - чуть не плача, баюкал он левую руку на груди, ссутулившись и скрывая ее от чужого взгляда.
И оттого становился совершенно некоммуникативен, что в нашей ситуации вредно.
- Ника, вылечи его пожалуйста.
- Не хочу, - жестко ответила девушка, прикасаясь губами к своей чашке с чаем.
- Девушка, милая! - истово обратился к ней полковник. – Я же не желал вам зла!
Я радел за ваше счастье, вы же знаете! Да, подстраховался, но вы сами видите, какая сейчас молодежь! Но вы не такая, вы хорошая, милая моя Ника!
- Осторожно, сейчас она вам туфли продаст, - буркнул я, пробуя свой чай.
- Да хоть две пары!
- Могу отрезать, - предложила Ника абсолютно равнодушным тоном. – На нашей кафедре обсуждают роботизированный протез. Интересуетесь?
- Хватит издеваться! Просто назовите цену!
- Позже, - пресек я жалобы. – Итак, к началу беседы. Вы должны мне жизнь.
Пойдут две другие. Курс хороший, завтра будет дороже.
- Кого вам нужно устранить? – Процедил он.
- Никого, - пожал я плечами. – Нам стало известно из новостей, что некто
Черниговский Антон и Черниговский-Зубов Павел совершили вооруженное нападение на банк «Шелихов и партнеры».
От такого известия полковник даже позабыл о постаревшей руке.
- Они свихнулись? – Приоткрыл он рот и удивился в той мере, что даже озвучил кое-что вслух. – Это же банк СВР.
Оп-па.
- Простите?
- Внешняя разведка и служба специальных операций.
- Частный банк? – Не поверив, переспросил я.
- А вы, молодой человек, на акции из госбанка собрались деньги брать? –
Язвительно уточнил Борис Игнатьевич. – Или чековые книжки агентуре заведете?
Эти идиоты залезли в карман самого императора. Моя помощь тут не нужна, они уже трупы.
- Интересно, - постучал я пальцами по столешнице. – Даже княжич
Черниговский?
- Этого, еще может быть, отец отмажет, - подумав, согласился полковник. – Если ущерб небольшой.
Рядом закашлялась чаем Ника.
- Хорошо… Ваша служба будет готовить рекомендации по данному происшествию. – Утвердительно произнес я.
- Это мой участок ответственности, - не стал отнекиваться полковник.
- Вы порекомендуете, что для прессы и общества будет лучше обвинить во всем
Зубова. Принц Черниговский оказался в этой ситуации случайно, будучи введенным в заблуждение. Семью главы МВД страны ничто не должно опорочить.
Потому что к этому выводу они придут в любом случае.
- Нашли новых покровителей? – Успокоившись, и убрав под стол руку с повреждённой ладонью, умно смотрел полковник.
- Настаивайте на том, чтобы Зубова младшего и Зубова старшего изгнали из клана.
- Это еще хуже, чем смерть. Их затравят в тот же день.
- Прошу отдельно отметить в ваших рекомендациях, что с изгнанием Зубовых,
клан князей Черниговских лишится принадлежащего им права на беспошлинный провоз товаров по реке. Значит, достаточно внушительные средства не только будут изъяты из казны виновных, но и снова пойдут в бюджет страны. Это выгодно вашему господину.
- За что вы их так ненавидите? – С неким энтомологическим интересом, словно на редкий вид мерзавца, посмотрел на меня полковник. – Какая-то детская обида?
Отбитая девушка? Оскорбление?
- Борис Игнатьевич, мне нужны эти две жизни. – Подытожил я обыденным голосом.
Не напоминая, что иначе целью торгов снова станет его собственная.
- Я подготовлю отчет, - согласился полковник, поразмыслив. – К моим рекомендациям прислушаются. Но если вы собрались лично мстить Зубовым, то у вас будет всего пару минут, пока их не уничтожит кто-нибудь еще. В свое время только покровительство князей Черниговских спасло их от расправы, а аристократы никогда не забывают обид.
- Вот и славно, - расплылся я улыбкой. – Отличный повод начать наши с вами отношения с чистого листа.
- Вы больной ублюдок, Максим, - покачал головой Борис Игнатьевич.
- О, мои интересы в этом деле весьма специфичны. – Спрятав перстень, достал я металлический артефакт в виде стержня, очень походивший на флешку. – Это вам.
Пусть займет назначенное вами место.
Рядом возмущенно вскинулась Ника, опознав в нем тот, что она утеряла, а я ей подарил. А затем еще и демонстративно отвернулась.
- Если вы мне еще и руку вернете, я вас просто расцелую, - расплылся полковник улыбкой, ловко пряча артефакт в карман брюк – И не берите мои слова близко к сердцу. Это от восхищения, право слово.
- Всего наилучшего, - приподнялся я с места.
- А как же моя рука? – Всполошился он, неловко приподнимаясь вслед за нами –
но так, чтобы кисть не заметили со стороны.
- Носите перчатку, - порекомендовал я, искоса посмотрев на хмурое и недовольное выражение лица Ники, после чего направился из заведения.
- Оно пройдет? – Спросили меня вслед.
- А вы считаете, император умеет прощать? – Обернулся я на мгновение.
- Ника, чудная девушка, - донеслось позади воркование. – Снизойдите до дурака.
- Мне нравится, что в вас теперь есть что-то столь же мертвое, как и ваша совесть. – Ответил звонкий девичий голос догоняющей меня Ники. – Ищите надежду в другом месте.
- Миллиона два потеряла, - буркнул я девушке, выходя из кафе и придерживая для нее дверь. – Так или иначе ведь вылечит. Нет в тебе хозяйственности, ох нет. .
Та, впрочем, словно не обратила внимание на мою галантность – будто я пустое место.
- После трех миллиардов потерь? – Зло хлопнула она дверью автомобиля.
- Карманы бы хоть проверила, - проворчал я, заводя мотор и выруливая с парковки.
Ника замерла, затем медленно потянулась к потайному кармашку пиджака в брючном костюме. Ощупала шов, под которым был запрятан артефакт. Не успокоилась, стянула с себя пиджак, распорола нитку и изумленно посмотрела на то,
что уже считала коварно похищенным и отданным врагу.
- А что тогда у Бориса Игнатьевича? – С удивлением пробормотала Ника.
- Статья у него. За хищение и подлог служебного имущества, - отозвался я. –
Одно дело – забрать из хранилища и потерять, а другое – подменить на дубликат собственными руками.
- Но зачем?
- Думаешь, я ему верю? Дернется – и кое-кто устроит неплановую инвентаризацию.
- Максим, - произнесла Ника после долгого молчания. – Почему ты так с Пашей?
- Как именно? – Уточнил я, выруливая на Садовое кольцо.
- Ну… Их же действительно выкинут без прав, без документов, нищими на улицу,
- тревожно спросила девушка.
- Все мы появляемся в мир через боль и слезы, без гроша в кармане… Главное,
чтобы в этот момент нашелся человек, который будет нас любить.
- Ты встретишь их? – Встрепенулась Ника, словно затаенная надежда оправдалась.
- Я – нет. – Покачал я головой. - Они меня ненавидят. Если узнают, кто стоит за изгнанием – станут ненавидеть еще больше.
Объяснять им, что иначе никто и никогда не выпустит их из сытого и унизительного рабства, мне не интересно. Лучше честная ненависть, чем рассуждения о том, что кнут барина бывал мягок, а корыто с баландой всегда полным объедков с барского стола. Не потому, что там они были счастливы, а из чувства противоречия при виде меня. Тем более, что я не предлагаю счастье, а только возможность его получить.