Трилогия о королевском убийце - Хобб Робин. Страница 84

Некоторое время Шрюд стоял и смотрел на дверь. Потом он провел рукой по глазам — от усталости, от слез или от пылинки, я не мог сказать. Он оглядел комнату, нахмурившись, когда его взгляд наткнулся на меня, как будто увидел что-то неуместное. Потом, словно вспомнив, почему я тут нахожусь, он сухо заметил:

— Что ж, все прошло хорошо, верно? Всегда можно найти выход. А когда Верити поедет забирать невесту, ты поедешь с ним.

— Если желаете, мой король, — ответил я тихо.

— Желаю. — Он прочистил горло, потом снова повернулся, чтобы смотреть в окно. — У принцессы есть единственный брат. Старший. Он больной человек. О, когда-то он был здоров и силен, но в сражении на Ледяных полях получил стрелу в грудь. Прошла насквозь, как рассказывали Регалу. И раны на его груди и спине зажили, но зимой он кашляет кровью, а летом не может сидеть на лошади или муштровать людей больше половины дня. Зная это, горцы очень удивлены тем, что он их будущий король.

Я некоторое время молча размышлял, потом сказал:

— У горцев тот же обычай, что и у нас. Ребенок наследует земли и титул по порядку рождения, будь то мальчик или девочка.

— Да, это так, — тихо сказал Шрюд, и я понял, что он уже думает о том, что семь герцогств могут быть сильнее, чем шесть.

— А отец принцессы Кетриккен, — спросил я, — как его здоровье?

— Крепок и щедр, как только можно желать для человека его возраста. Я уверен, что он будет править долго и славно по меньшей мере еще десять лет, держа королевство в целости и сохранности для наследника.

— Вероятно, к тому времени наши беды с красными кораблями будут уже позади и Верити будет волен направить свои мысли на другое.

— Вероятно, — тихо согласился король Шрюд. Его глаза наконец встретились с моими — Когда Верити поедет забирать невесту, ты отправишься с ним, — повторил он еще раз. — Ты понимаешь, в чем будут заключаться твои обязанности? Я доверяю твоей осмотрительности.

Я склонил перед ним голову:

— Как пожелаете, мой король.

Глава 19

Говорить о Горном Королевстве как о королевстве — это значит основываться на полном непонимании этого края и народа, населяющего его. Неточно и называть эту страну страной народа чьюрда, хотя чьюрда действительно там преобладают. Горное Королевство — не столько единая страна, живущая сельским хозяйством, сколько множество разрозненных деревушек, жмущихся к склонам гор, клочки пахотной земли в укромных долинах, а также торговые селения на перекрестках ухабистых дорог, ведущих к перевалам, и кланы пастухов и охотников, кочующие по суровой земле между ними. Интересы крестьян, торговцев и кочевников зачастую противоречат друг другу, поэтому трудно было бы ожидать сплоченности от столь разнящихся между собой обитателей горного края. Однако, как ни странно, единственная сила, более могущественная, чем стремление каждой группы сохранить независимость и приверженность местным обычаям, — это преданность «королю» горных народов.

Легенды говорят нам, что начало этому положила женщина — судья, пророчица и философ, наделенная мудростью. Она создала теорию, согласно которой вождь является абсолютным слугой народа и должен бескорыстно и самоотверженно нести службу. Судья превратился в короля не сразу; скорее это происходило постепенно, по мере того как распространялись вести о мудрости и справедливости этой святой из Джампи. Все больше и больше людей искало у нее совета, желая получить решение судьи, и законы этого селения естественным образом стали уважать по всей горной стране, и все больше и больше народа стало принимать законы Джампи как свои собственные. И так судьи стали называться королями, но, как ни удивительно, сохранили представление о служении и самопожертвовании народу. Эпос Джампи изобилует сказаниями о королях и королевах, которые жертвовали собой для народа всеми мыслимыми способами, начиная со спасения пастушат от диких зверей и кончая предложением самих себя в заложники во время междоусобных войн.

В некоторых наших сказаниях горный народ предстает грубым, почти диким. На самом деле земля, на которой они обитают, беспощадна, и их законы отражают это. Это правда, что неполноценных детей горцы бросают на произвол судьбы, а чаще топят или одурманивают до смерти. Старики часто по доброй воле отправляются в изгнание, и голод и холод быстро кладут конец их немощам. У человека, нарушившего слово, могут вырвать язык или заставить его заплатить двойную цену. Более благополучным жителям Шести Герцогств такие обычаи могут показаться варварскими, но для сурового мира Горного Королевства это единственно возможный путь.

В конце концов Верити настоял на своем. Никакой радости в этом триумфе для него, я уверен, не было, потому что его настойчивость принесла плоды как раз в те дни, когда набеги пиратов внезапно участились. На протяжении месяца два города были сожжены и тридцать три обитателя захвачены для «перековки». Девятнадцать из них, очевидно, имели при себе пузырьки с ядом, которыми многие запасались в те времена, и совершили самоубийство. Нападение на третий, более населенный город удалось отбить, но сделали это не королевские войска, а отряд наемников, которых наняли сами горожане. Причем многие из бойцов были выходцами с Внешних островов — воинское ремесло было одним из немногих, которыми они владели. И ропот против явного бездействия короля стал раздаваться громче.

Было бессмысленно пытаться рассказывать народу о работе Верити и учеников Галена. Люди хотели видеть, что их побережье защищают военные корабли. Но чтобы построить корабли, нужно время, а переделанные торговые суда, уже спущенные на воду, были бочкообразными неуклюжими посудинами по сравнению с юркими красными кораблями, которые терзали страну. Обещание предоставить военные корабли к весне было слабым утешением для хлеборобов и пастухов, пытающихся защитить урожай и стада этого года. А Внутренние герцогства все больше и больше возмущались ростом налогов, которые взимались на постройку военных кораблей и защиту береговой линии, не имевшей к ним никакого отношения. В свою очередь, Прибрежные герцогства саркастически интересовались, как жители материка собираются обходиться без их морских портов и кораблей, которые перевозят их товары. Во время одного собрания Совета Лордов произошла шумная перебранка, когда герцог Рем из Тилта сказал, что невелика потеря, если мы сдадим Ближние острова и Пушной мыс красным кораблям, зато, быть может, пираты поумерят набеги. Герцог Браунди из Бернса на это ответил угрозой перекрыть судоходство по Медвежьей реке и предложил посмотреть, покажется ли это Тилту столь же невеликой потерей. Король Шрюд умудрился прервать собрание, прежде чем дело дошло до драки, но герцог Фарроу все же успел заявить, что он на стороне Тилта. С каждым месяцем и с каждым новым распределением налогов раскол становился все глубже. Было необходимо что-то предпринять, чтобы восстановить согласие в королевстве, и Шрюд был убежден, что королевская свадьба отлично подойдет для этой цели.

Так что Регал исполнил сложный дипломатический танец, и было устроено так, что принцесса Кетриккен даст клятву Регалу, а клятву Верити всему ее народу от имени жениха принесет ее брат. С тем, разумеется, что следующая церемония последует в Оленьем замке и на ней в качестве свидетелей будут присутствовать представители народа Кетриккен. А пока что Регал оставался в столице Горного Королевства — Джампи. Его присутствие там породило непрекращающийся поток эмиссаров, подарков и багажа, циркулирующих между Оленьим замком и Джампи. Редко выдавалась неделя, чтобы из крепости не уезжала или к нам не приезжала очередная кавалькада. Это держало замок в постоянном напряжении. Я находил такой способ устраивать свадьбу сложным и неудобным. Верити и Кетриккен впервые увидят друг друга только через месяц после того, как будет заключен их союз. Но политическая целесообразность превыше чувств главных виновников торжества.