Темная кровь - Смит Э. Дж.. Страница 8

– А теперь можно и поговорить. – Далиан положил арбалет на пол и вынул из него болт. – Не волнуйся, малыш, я не убиваю людей, которые мне не мешают. А у тебя есть для меня информация.

Далиан скрестил на груди руки и расслабился.

– Ремесленник из Козза? – требовательно спросил он.

Парень ро глотнул вина из бутылки в очевидной попытке успокоиться.

– Ага, он кузнец – всех там знает.

– Может он знать наемного убийцу-кирина по имени Рам Джас Рами или каресианца Аль-Хасима?

– Про кирина я слышал. – И снова Далиан подметил, что собеседник не желает произносить имя наемного убийцы вслух. – Он убивал в Вейре людей по заказу бандитов.

С тех пор как Далиан попал в Вейр, он слышал об этом уже несколько раз, но, похоже, никто не знал, когда кирин исчез из города.

– А что насчет Принца Пустынь? – спросил Далиан.

Парень кивнул.

– Да, он каресианец… думаю, что он кто-то вроде сутенера. Кузнец должен его знать. Вроде бы он его знакомил с какими-то женщинами.

Далиан вполне мог поверить, что его сын зарабатывает на жизнь, занимаясь чем-нибудь противозаконным – сутенерством, продажей радужного дыма или наемничеством, – ему уже приходили в голову подобные мысли. Он не разговаривал с Аль-Хасимом с тех пор, как помог ему скрыться из Кессии.

– Где мне найти кузнеца? – спросил Далиан, бросив три небольшие золотые монеты на пол конюшни.

Парень с жадностью ухватил деньги и спрятал за ткань грязной рубахи.

– Его зовут Тобин. Спроси о нем во Дворе Кальвера.

– На что ты их потратишь? – холодно спросил Далиан.

Руки юноши все еще дрожали.

– Какая тебе разница… ты же узнал, что хотел?

Впервые за несколько дней Далиан улыбнулся.

– Я старый слуга Джаа, молодой человек. Я творил много мерзостей во имя своего бога, но я ненавижу, когда молодые люди зря прожигают жизнь. Джаа не выносит бесполезных, а по моему мнению, нет более бесполезных людей, чем наркоманы.

Юноша ро резко поднял голову с жалким выражением на лице.

– Не твое дело.

Далиан нахмурился и медленно поднялся с места. Он поправил плащ и проверил, хорошо ли уложено оружие.

– Полагаю, ты прав – это не мое дело. Ты дитя Одного Бога, и наказывать тебя – это не дело Джаа… – Он помедлил. – Тебе повезло, что ваш бог позволяет вам безобразничать и не знает, что может быть по-другому.

Охотник на Воров резко повернулся, взмахнув плащом над костром так, что мелкие угли взметнулись в воздух, и уверенным шагом вышел из конюшни.

Уже на улице он покачал головой, поражаясь невежеству, царившему на землях народа ро. Уровень беззакония, вполне допустимый здесь, в Каресии карался смертью. Черные воины наказывали за все преступления против Джаа так быстро и жестоко, как только возможно. Джаа требовал от своих последователей страха, а Далиан знал: ничто не вызывает больший страх, чем возможность увидеть, как родных и близких казнят на твоих глазах.

«Эти люди очень странные, мой господин».

Охотник на Воров вынужден был признать, что по сути он не возражал против вторжения в Тор Фунвейр, но вторжение это полагалось осуществить во имя Джаа. Саара и ее подлые сестры вели войну во имя чего-то другого. Они отвернулись от поклонения Джаа и украли власть над верующими Каресии путем колдовства и обмана.

Далиан плотно запахнулся в плащ и устало зашагал на север. Псы из отряда Изры на несколько часов разбили лагерь в окрестностях герцогства Вейр рядом с Большой Королевской дорогой, и Далиану нужно было присоединиться к ним до утреннего выступления. Погонщица быстро соберет своих людей. Он был уверен, что народу Козза совсем не понравится ее эффективность.

За рядом заброшенных домов лежала заросшая колея, соединявшая отдаленные фермы с Большой Королевской дорогой. Далиан был одинокой точкой в светлеющих утренних сумерках, бредущей прочь от города. Если на то будет воля Джаа, он сможет смешаться с отрядом Псов. Лицо его запомнилось нескольким младшим командирам, и пока он будет оставаться обычным рядовым Псом, имени его никто не спросит.

Далиан добрался до лагеря как раз в то время, когда Псы начали выбираться из шатров. Ему пришлось играть роль воина, поднятого по тревоге, а не мужчины средних лет, который не спал всю ночь.

«Я не боюсь никого, кроме Джаа… Я не боюсь никого, кроме Джаа…» Пробираясь через большой лагерь, Далиан был доволен, что никто не бросил на него даже беглого взгляда… «Но, мой господин, бокал вина или теплое женское тело пришлись бы сейчас весьма кстати».

Псы Изры были поджарыми и готовыми к бою. Одинаковые черные доспехи и закрытые шлемы превращали отдельных воинов в безликую армию, лишенную всякой индивидуальности. Далиан раздобыл себе комплект доспехов на окраине лагеря, воспользовавшись тем, что их владелец спал. Спрятав свои кинжалы-крисы, он мог беспрепятственно смешаться с толпой, хоть ему и претил весь этот маскарад. Псы были преступниками, которых в Каресии присудили таким образом отбывать наказание. Ходили слухи, будто в узде их держали могущественные заклинания и только Семь Сестер и визири Джаа могли ими управлять.

По пути к загону в центре лагеря все мысли Далиана занимал Аль-Хасим. И хотя он сомневался, что его ждет теплая встреча с блудным сыном, возможность воссоединения с ним грела душу. Далиан никогда не был хорошим или заботливым отцом, и с ранних лет его сын оказался предоставлен сам себе. Аль-Хасим быстро развивался и с возрастом становился все более неуправляемым, вплоть до того, что отказался примкнуть к Черным воинам Каресии – обязанность, которая передавалась у них в семье по наследству. Далиан объяснял его поведение тем, что у Хасима не было матери – жена умерла при родах, – но в глубине души Охотник на Воров признавал: вина отчасти лежала на нем самом.

Внутри загона он поднял забрало шлема и огляделся вокруг. Охрана окружала низкую деревянную ограду на почтительном расстоянии от железной клетки в ее центре.

Никакое существо в клетке не могло испугать последователя Огненного Гиганта.

Клетка была широкой, но низкой. Внутри Охотник на Воров увидел несколько тел, на вид мертвых. Он подошел к ограде так близко, как только мог, чтобы не вызвать подозрений. Внутри него начало подниматься странное чувство, его пробрала дрожь.

– Ты, – рявкнул ближайший Пес, – отойди от ограды.

Далиан медленно повернулся, оценивающе посмотрел на мужчину и на миг встретился с ним взглядом, показывая свою уверенность. Затем приветственно кивнул.

– Я. должно быть, пропустил собрание, друг. Почему мы перевозим мертвецов?

– Если ты до сих пор не знаешь, значит, тебе этого знать не положено, старый пес, – ответил каресианский воин. – И они не мертвые.

Далиан только ухмыльнулся на оскорбление.

– Просто ответь на вопрос, и мне не придется порвать тебе рожу, мальчик. – Далиан подошел на шаг ближе и улыбнулся, давая понять более молодому противнику, что тот уже побежден.

– Правильно, смотри в оба, тут тебе не таверна.

Молодой Пес немного расслабился.

– Это восставшие из мертвых. Когда Изра прикажет – мы их убьем. – В голосе Пса слышалась неуверенность. – Вроде бы они должны будут превратиться в каких-то чудовищ… если они нам понадобятся.

– Будем надеяться, что они нам не понадобятся, – непринужденно ответил Далиан.

Пес шагнул ближе и понизил голос, будто собирался посплетничать:

– Я слышал, будто Госпожа Боли уже убила нескольких… ну, знаешь, посмотреть, что произойдет.

Далиан постарался отогнать от себя неприятное ощущение, которое не отпускало его с той минуты, как он оказался рядом с клеткой.

– И что же произошло?

За много лиг от них Саара Госпожа Боли медленно поднялась с постели. Небо еще только начинало светлеть, а у каресианской колдуньи насчитывалось немало планов. Мужчина, лежащий рядом с ней лицом вниз, все еще храпел и, похоже, не заметил, что она уже проснулась. Колдунья встала, подошла к окну, возле которого на крючке висело ее синее одеяние, и медленно облачилась в него.