Темная кровь - Смит Э. Дж.. Страница 97

Пока Алахан поднимался на Башню Орека, ветер оставался все таким же злым, а когда дошел до вершины, стало еще холоднее. Круглую площадку ограничивали только низкие стены и арки, и она оставалась открытой всем ветрам. Посредине площадки возвышался постамент, на котором был установлен туманный камень Летнего Волка, а тепло и свет исходили от единственного вечно горящего факела.

Алахан не ожидал увидеть человека, который, сгорбившись, стоял возле постамента. Из-под капюшона, скрывавшего лицо, высовывалась трубка. Кто бы это ни был, он был невысокий, хрупкого телосложения, с шишковатыми пальцами, дрожащими от холода, когда они касались небольшого заострения у основания трубки.

– Приветствую, молодой человек, – произнес женский голос из-под серого капюшона. – Я Руна Грим, Госпожа Облаков из Тиргартена. Чем я могу тебе помочь?

Старуха подняла голову, открывая сияющие голубые глаза на лице, обладательнице которого не могло быть меньше ста лет.

– Госпожа Облаков? – переспросил Алахан. – Я думал, что все члены вашего ордена давно умерли.

Руна усмехнулась и глубоко затянулась трубкой.

– Так и будет – когда я умру. Я последняя из ордена.

– Во Фредериксэнде Госпожи Облаков не было уже пятьдесят лет, а может, и больше… – Он слышал легенды о старых женщинах, которые толковали видения, полученные из туманного камня, но никогда не думал найти одну из них в Тиргартене. – Ну, матушка Грим, я Алахан Алджессон Слеза, и мне нужно использовать туманный камень.

– Ни много ни мало – вождь? – спросила хрупкая старуха, внимательно исследуя взглядом его лицо. – Это объясняет видения.

– Видения?.. – переспросил он и подошел ближе к факелу.

– Одноглазой воительнице и взбешенному могучему воину нужен твой совет. Они далеко отсюда, у них разные причины на то, чтобы с тобой поговорить. Подойди ближе к камню, Алахан Слеза, – произнесла старуха с улыбкой.

Алахан отвернулся от нее и подошел к туманному камню Тиргартена. Камень был молочно-белого цвета, размером с человеческую голову.

Поверхность искажалась и пульсировала, напоминая волны, разбивающиеся о скалы. В самой глубине Алахан разглядел дальние страны и людей, некоторые из них умерли, а другие – еще не родились, и почувствовал, что камень был одним из самых древних на землях раненов. Слеза вглядывался в его белые глубины и видел лица, которые становились все четче, и узнаваемые горизонты Джарвика, города Медведя.

Туманный камень завертелся, закружился спиралью, затягивая Алахана все дальше в свою глубину, пока вождю не удалось рассмотреть отдельное лицо. Утомленное битвой, заросшее бородой, но такое родное лицо Вульфрика, помощника вождя Фредериксэнда.

– Алахан! – воскликнул могучий воин. – Ты жив… Рованоко выпьет за это!

Алахан почувствовал, как все его существо охватила радость, и он тепло улыбнулся Вульфрику.

– Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть армия, друг мой… ибо у нас здесь очень мало людей.

Воин поднял брови и нахмурился.

– Не армия, но пять сотен крепких мужчин и женщин, которые все еще верны тебе.

– Как вы попали в Джарвик? Вы захватили город? – У Алахана была сотня вопросов, и почему-то в присутствии Вульфрика ему хотелось болтать, как мальчишке.

– Успокойся, мы пока в безопасности, – ответил Вульфрик, разговаривая с ним с другого края Фьорлана. – Несколько наших воинов пробрались в часовню и одолжили туманный камень Рулага Медведя. В городе не так много его людей, но он назначил нового вождя Хаммерфолла, и вот он-то – настоящая заноза в заднице.

Алахан откинулся назад. Неожиданно он почувствовал себя лучше. Легкое ощущение, но его было достаточно, чтобы молодой вождь смог убедить себя сохранять надежду.

– Я не уверен, что могу передать, как я рад тебя видеть, мастер Вульфрик.

– Взаимно, парень… мы от тебя далеко, но готовы к битве, – ответил воин. – Халла планирует разбить Грамму Черные Глаза, а затем отправиться в Тиргартен.

Алахан нахмурился и придвинулся к камню, желая лучше видеть старого друга.

– Дочь Алефа… она жива? – спросил он, удивленный, что Вульфрик в бою подчиняется женщине.

Воин неожиданно встал на ее защиту.

– Она наш капитан. Она спасла жизни многим раненам, парень. Если бы я был тобой – я бы внимательно к ней прислушался. – Он снова улыбнулся. – Если она когда-нибудь выберется из кровати, ленивая сука. Укус какого-то мелкого Горланского паука – и она неделями валяется в постели.

– Скажи ей, что чертоги ее отца теплее, чем мои, – ответил он, радуясь союзникам – и не важно, кто они.

– Только между нами, Алахан, – она не совсем на твоей стороне. Твой отец убил ее отца… такие раны не заживают за одну ночь.

Помощник его отца был мудрым, и Алахан обнаружил, что ему лучше даже просто от того, чтобы слышать его голос.

– Я это переживу. До тех пор пока Халла ненавидит Рулага больше, чем меня, – ответил он, неожиданно почувствовав: он совсем проснулся.

– Насчет этого, по крайней мере, можешь быть спокоен, – произнес Вульфрик. – Мы видели, что этот ублюдок и его люди натворили в Хаммерфолле.

Помощник вождя продолжил:

– В Тиргартене ты в безопасности? Я не хочу проходить через все это, чтобы в конце концов добраться до города и обнаружить тебя мертвым.

Алахан кивнул, снова почувствовав себя маленьким ребенком.

– Настолько в безопасности, насколько можно ожидать. Калаг и шайка его братьев по оружию гонятся за мной от самого Фредериксэнда. И если они не полные идиоты, в ближайшие день или два они будут у нашего порога.

– Бриндон все еще там? – Вульфрик отодвинулся от туманного камня, чтобы показать троих людей, собравшихся вокруг него и слушавших вождя.

– Мне кажется, он хотел бы, чтобы на моем месте был мой отец, – но да, он все еще здесь, – ответил Алахан.

– Он вспыльчивая старая сволочь. Не позволяй ему доставать тебя… скажи ему, мне не понравится, если он не приложит все силы, стараясь тебе помочь. – Вульфрик расправил плечи и принял более строгий вид, напоминая молодому вождю, что люди чести еще есть во Фьорлане.

– Я так ему и передам, но он, наверное, снова даст мне пощечину. – Алахан заглянул Вульфрику через плечо. – Кто они? – спросил он.

– Рексель Падающее Облако, Олефф Твердолобый… – Вульфрик помедлил и махнул рукой в сторону третьего человека, сгорбленной старухи с полубезумным выражением лица. – А это Ания… она умнее, чем кажется.

– Когда Халла придет в себя, скажите ей, я благодарен за все, что она сделала… сохранила тебе жизнь, и ты получил шанс стать моим помощником. Должно быть, в чертогах Волчьего Леса тысячи людей… убедись в том, что они знают: я все еще жив и сражаюсь.

Вульфрик кивнул.

– К тому времени, как мы до тебя доберемся, нам нужно будет собрать армию, чтобы, по крайней мере, заставить Рулага Предателя задуматься.

Наступила тишина, пока воины обменивались безмолвными клятвами верности. Алахан был рад, что спутники Вульфрика точно так же уверены в преданности ему, и, хотя его беспокоил будущий разговор с Халлой, он по крайней мере знал: он больше не одинок.

– Просто оставайся в живых, Слеза, – произнес помощник вождя Фредериксэнда.

– Разумеется, я собираюсь выжить… у меня есть план. Даже если он не сработает, Калаг должен до смерти перепугаться.

Воин прищурился, но ничего не сказал. Изображение начало расплываться, и бородатое лицо постепенно исчезло.

– Туманный камень не позволит тебе сегодня больше разговаривать, – сообщила Руна Грим с другой стороны возвышения.

– У него есть собственный разум? – спросил Алахан.

– Нет… но у него есть воля, которая ему не принадлежит.

Истории не известны те времена, когда Ледяных Людей Рованоко не было на землях Фьорлана. Альгуин Ларссон, первый вождь Фредериксэнда, говорил о них пятьсот лет назад, и его «Воспоминания, написанные в зале» оставались авторитетным источником сведений о троллях северных льдов.