Кхаа Тэ (СИ) - Согрина - Друк Дарья. Страница 79

Время шло, она продрогла от дождя и ветра, а Его все не было. Златовласка напрасно вглядывалась вдаль. Кроме пожухлой травы, до самого горизонта, лишь мертвая Пустошь. Слезы вновь подступили к горлу, она перевела взор на гневающуюся морскую бездну, но и там не увидела Его.

- Не оставляй меня... - с отчаянием прошептала она, устремив взгляд в пепельное небо, где угасало умирающее солнце.

Ответом ей послужил вой ветра, да шум разбивающихся о скалы волн. Ребекка затряслась от рыданий. Она плакала и плакала, свернувшись калачиком на промерзшей земле, словно дракон в яйце. Она глотала слезы, продолжая звать Его, ощущая естеством, что Он никогда больше не явится на ее зов.

Годфри проспал весь день. Неожиданный визит капеллана, отбросил на неопределенный срок все вопросы о ночных похождениях юного ловеласа. Видать, до ушей родителей, храмовники и вовсе не успели донести сплетни. Это было и к лучшему. Пареньку совершенно не хотелось объяснять отцу и матери, кто эта девчушка, и почему, он вместо того, чтобы привести зазнобу в личные покои, решил миловаться в Дубраве.

На окрестности, ленивой пеленой, стали наплывать сумерки. Годфри выглянул в окно, выходящее во внутренний двор, и с удивлением отметил, что церковников нигде не было видно. Вероятно, они опять решили прогуляться по лесу в бессмысленных поисках эльфа. Что же, пусть тренируют свои дряблые тела.

В дверь тихо постучали. Юноша отпрянул от окна и через мгновение оказался в постели, укрывшись по пояс одеялом.

- Войдите, - сонным голосом произнес он.

Дверь распахнулась и в комнату вошла Илария, в сопровождении Эйри, тощей и неприятной дамы, которая всюду следовала за госпожой.

- Дорогой, ты часом не приболел? - сделав обеспокоенное лицо, произнесла баронесса, присаживаясь на край постели и трогая лоб Годфри. Юноша осторожно отстранил ее руку.

- Нет, матушка, со мной все хорошо. Видимо меня сморил сон, как только я услышал о приезде Его Преосвященства.

Эйри скривила губы и недовольно вздернула свой длинный нос, похожий на клюв цапли. Это дамочка была исключительно набожной особой. Всякий раз когда, кто-то осмеливался подшучивать над Создателем или Пророком, она делала кислую мину и презрительным молчанием выказывала свое недовольство.

- Милый, я знаю, что ты говоришь это не всерьез, - улыбнулась Илария. Ей было ведомо холодное отношение отпрыска к культу Тарумона Милосердного, но он никогда не стремился нарочно задеть священнослужителей или богохульствовать.

Годфри взял теплую руку матери и поцеловал.

- Конечно, нет, - ответил он на ее улыбку. - Мне захотелось немного побездельничать, вот я и провалялся весь день в постели.

Баронесса расцвела, как пион королевского сада. Годфри был ее единственным отпрыском, которого она берегла, как зеницу ока. Илария и думать не желала, что ее ребенка может свалить опасный недуг или, упаси Создатель, он навлечет на себя гнев короля или ордена Тарумона Милосердного.

- Надеюсь, ты вдоволь отдохнул, и теперь, непременно спустишься в столовую, чтобы отужинать в обществе главы церкви.

Годфри кивнул. Конечно, он спустится, хотя ему была не по нутру компания Верховного жреца. Наживать врагов среди мелких храмовников - одно дело, а вот проявлять неуважение к капеллану - совсем другое. Да и ужин с главой ордена явно не будет проходить в полном молчании, а это значит, юному аристократу удастся узнать множество деталей, касающихся наплыва храмовников в феод и неожиданного визита Его Преосвященства.

Лицо Эйри немного смягчилось, но сухощавые губы она не разжала. Да, этой даме не видать мужа, как собственного носа. Хотя впрочем, только нос она и могла видеть. С таким отношением к жизни и таким лицом ни один мужчина, даже закоренелый пьяница, не решится повести под венец эту благопристойную барышню, разменявшую пятый десяток.

- Я оденусь и спущусь в столовую, - подтвердил свой ответ Годфри.

Илария погладила сына по светлым волосам, которые еще хранили аромат цветочного мыла после утреней ванны, и поднялась с кровати.

- Не опаздывай. У Его Преосвященства много дел, и он не станет тебя дожидаться.

Когда баронесса, вместе с помощницей, покинула спальню, Годфри задумчиво уставился на дверь, словно ждал, что она вновь отворится и в комнату войдет сам Псилон Герион Виэнарисс.

Внезапный визит капеллана не сулил ничего доброго. Чтобы глава ордена покинул сияющий Форг, должно было случится, что-то из ряда вон выходящее. Убийство эльфа? Нет! Ежегодно на всех границах Мендарва, кого-то да убивают из нелюдей. Здесь крылся какой-то иной мотив. Годфри надеялся, что визит Верховного жреца не связан с семейством Лангрен, и особенно с Ребеккой. Но узнать причину приезда Его Преосвященства, барон мог лишь за ужином. Правда, для этого, юноше придется прикинуться истинным приверженцем учений Тарумона Милосердного. Но на что не пойдешь, лишь бы выведать темные тайны храмовников.

Цитадель облачилась в плотную шаль мрака, спустившегося с мистических хребтов Вертикальных гор. Густые потемки принесли с собой и ранние хлопья снега. Редкие, но крупные и пушистые, они лениво падали на каменистую землю, образовывая белеющие островки. Облака, явившие первых гонцов зимы, окрасили небо в темно-сиреневую палитру, закрыв собой лик бесстрастной луны и слепящие звезды. Только пробил шестой час, но казалось, что за окном, уже вовсю, властвовала глубокая ночь.

Эурион Анадар Седус, сидел в просторном зале аскалионского замка, на алмариновом троне, подперев голову кулаком. До пленума оставался еще час, и у Великого Магистра было время поразмыслить, прежде чем громкие голоса Верховных магов начнут дребезжать в его ушах, наполняя разум нестерпимой болью.

Происшествие с Ноэлом, его не изумило и не огорчило. Он неоднократно твердил своим соратникам, что этот выскочка, однажды оступится, а те не желали прислушиваться к его прорицаниям. Вот только маг, как в воду глядел. Щенок не только увяз в гнилом болоте, еще хуже, он погрузился в него с головой. И теперь, Эуриону предстоит, вместе с другими чародеями, его оттуда извлекать.

«Было бы куда проще, если бы Визиканур сгинул в Пустоше Гревгер. Но нет, его верный друг, да и Рейвен - всю Цитадель на уши поставили», волшебник лениво зевнул и даже не удосужился прикрыть рот. Плевать на приличия, он все равно один в этом огромном зале.

Внезапно убаюкивающее безмолвие нарушил тихий скрежет. Великий Магистр обратил взор на приоткрывшиеся кованые двери. На пороге стоял бледный, как первый снег, и дрожащий, как детеныш косули, один из бывших воспитанников, а ныне привратник Цитадели.

- Примите мои глубочайшие извинения, Ваше Наимудрейшество. Я невольно вынужден вас побеспокоить.

Седые брови Эуриона сошлись на переносицы. Что могло произойти, раз Юргер осмелился оторвать его от раздумий? Неужели, Визиканур все же отправился в обитель Темноликой?

- Что там у тебя? - проворчал Великий Магистр, принимая степенную позу на троне.

- Ннн... Найгари, - заикаясь, пролепетал привратник.

Эурион помрачнел. В эти неспокойные времена еще не хватало фантомных гонцов! Разобраться бы с бедами в Цитадели, так нет, в самый неподходящий момент должны явиться эти воздушные создания со своими посланиями.

- Передай, пусть приходит в следующий раз. Сейчас у Аскалиона нет времени на игры Создателей, - сухо молвил он.

- Но... Вы уже второй раз отказываете, - попытался отговорить Великого Магистра Юргер, который от услышанных слов, словно уменьшился вдвое и пуще осунулся.

- И в третий раз откажу, если потребуется! - прорычал чародей.

- Третий? - испуганно пискнул привратник, не веря своим ушам.

Эурион покачал головой. Кхаа Лаур, какие же они все боязливые и недалекие. Воспитанники, что не обладают магическими способностями, боятся даже собственной тени.

- Передай посланнику, что Аскалион ответит на зов, когда пробьет час. Но пока этот момент не наступил, пусть гонец дальше бродит по Нирбиссу, раздавая письмена счастья другим обитателям.