Труп Гидеона (ЛП) - Чайлд Линкольн. Страница 3

— Парню все хуже. Командир думает, что в ближайшее время нам придется перейти к завершающей фазе.

— Черт, — Фордис покачал головой и повернулся к Гидеону. — Еще одно: вы будете работать по сценарию.

— Сценарию?

— Наши психологи уже разработали его. Мы будем передавать каждый вопрос вам в наушник. После чего вы озвучите его, а затем подождете, пока он ответит, чтобы в свою очередь получить ответ от нас.

— Значит, в целом я вам не нужен. Только в качестве фасада.

— Вы все правильно поняли. Вы всего лишь фасад прикрытия.

— Тогда к чему была лекция о ситуации с заложниками?

— Для того чтобы, вы понимали, что происходит и почему. И если разговор станет слишком личным, вам, вероятно, придется немного поработать с ним напрямую. Не говорите слишком много и не давайте обещаний. Войдите к нему в доверие, напомните ему о вашей дружбе, заверьте его, что все будет хорошо, что все его требования будут рассмотрены с максимальной тщательностью. Успокойте. И ради Бога, не оспаривайте его заблуждения.

— Звучит разумно.

Фордис окинул его долгим оценивающим взглядом, после чего исходящая от него враждебность несколько смягчилась.

— Мы проделывали подобное бесчисленное число раз, — последовала небольшая заминка. — Вы готовы?

Гидеон кивнул.

— Да, давайте начнем.

3

Фордис провел Гидеона через последний ряд ограждений к передней линии бетонных барьеров, бронированных машин и щитов из плексигласа. Броня под рубашкой ощущалась громоздкой и чуждой.

Со своей нынешней позиции Гидеон теперь мог ясно разобрать мегафонную речь.

— Рид, — говорил спокойный и доброжелательный электронный голос, — твой старый друг здесь и хочет побеседовать с тобой. Его зовут Гидеон. Ты же не откажешься с ним поговорить?

— Бред сивой кобылы! — прозвучал ответ, произнесенный почти бессвязным криком. — Я не хочу ни с кем разговаривать!

Бестелесный голос исходил от слегка приоткрытой входной двери. Все шторы были задернуты, за ними не представлялось возможным никого разглядеть: ни заложников, ни Чолкера. В наушнике Гидеона раздался хриплый голос.

— Доктор Кру, вы меня слышите?

— Слышу.

— Я — Джед Хаммерсмит, и я нахожусь в одном из фургонов. Извините, что мы не можем встретиться с вами лично. Я буду давать вам указания. Слушайте меня внимательно. Правило первое: вы не должны отвечать мне, когда я говорю с вами через наушник. Когда вы окажетесь в его поле зрения, то ни в коем случае не должны показывать, что общаетесь с кем-то еще. Вы будете говорить только с ним. Понимаете?

— Да.

— Вы лжете! Все вы! Заканчивайте этот цирк!

Гидеон ощутил озноб. Казалось, что это был не тот Чолкер, которого он знал. И все же это был его голос, только искаженный страхом и безумием.

— Мы хотим вам помочь, — увещевал мегафон. — Скажи нам, чего вы хотите…

— Вы знаете, чего я хочу! Прекратите похищения! Остановите эксперименты!

— Я собираюсь через вас задавать вопросы, — произнес спокойный голос Хаммерсмита в ухе Гидеона. — Мы должны действовать быстро — дела плохи.

— Я это вижу.

— Клянусь Богом, я вышибу ему мозги, если вы не перестанете досаждать мне!

Из дома донесся придушенный крик и плач женщины. И поверх этого Гидеон услышал высокий вопль ребенка. Этот звук пробрал его до мозга костей. Его собственные детские воспоминания — его отец, стоящий в каменном дверном проеме, маленький Гидеон, бегущий по зеленой лужайке к нему — всплыли в его сознании сильнее, чем когда-либо. Он отчаянно попытался прогнать их, но каждый взрыв мегафона снова воскрешал злосчастные образы.

— Ты тоже в этом замешана, сука! — кричал Чолкер на кого-то, находящегося рядом с ним. — Ты даже не его жена, ты просто еще один агент. Это все дерьмо, все это. Но я не поддамся снова! И не желаю больше это все терпеть!

Опять послышался мегафонный голос переговорщика, необычайно спокойный, как будто разговаривающий с ребенком.

— Ваш друг Гидеон Кру хочет поговорить с вами. Вы его сейчас увидите.

Фордис сунул микрофон в руку ученого.

— Он беспроводной и настроен на громкоговорители фургона. Говорите.

Он указал на узкий пуленепробиваемый короб из оргстекла, закрытый панелями с трех сторон и сверху — открытой оставалась только его задняя стенка. После минутного колебания Гидеон шагнул из-за бронетранспортера в стеклянную коробку. Она напомнила ему клетку для плаванья с акулами.

Он заговорил в микрофон.

— Рид?

Гнетущая тишина.

— Рид? Это я, Гидеон.

Снова тишина. И наконец, из-за двери раздался голос:

— Боже мой, Гидеон, неужели они и до тебя добрались?

Голос Хаммерсмита возник в его наушнике, и Гидеон повторил его слова.

— Никто до меня не добрался. Я был в городе, услышал новости и пришел сюда, чтобы помочь тебе. Я сам по себе.

— Лжец! — громко крикнул Чолкер с дрожью в голосе. — Они и тебя обработали! У тебя еще ничего не болит? Голова? Или живот? Это все впереди! О да, все именно так и будет!

Голос внезапно оборвался, сменившись жестокой рвотой.

— Используйте паузу, — подсказал Хаммерсмит. — Вам надо захватить контроль над разговором. Спросите его, чем вы можете ему помочь?

— Рид, — позвал Гидеон. — Что я могу для тебя сделать?

Снова до Гидеона донеслись звуки рвоты, а затем наступила тишина.

— Пожалуйста, разреши мне тебе помочь. Только скажи и я все сделаю.

— Ты ничего не можешь сделать! Спасай свою собственную задницу, уходи от них. Эти ублюдки пойдут на все: посмотри, что они сделали со мной! Я весь горю! О, Господи, мой живот, как мне плохо!

— Попросите его выйти туда, где бы вы могли его видеть, — наставлял Хаммерсмит в ухо Гидеона.

Гидеон замешкался, вспомнив про снайперов. Его пробрал озноб, и он понял, что, как только у кого-то из снайперов появится возможность, они тут же снимут Рида. «Как и моего отца…» — подумал Гидеон. Он также напомнил себе, что у Чолкера там, под прицелом, находится целая семья. Затем он увидел, что несколько человек на крыше захваченного дома собираются опустить в дымоход некое устройство, внешне напоминающее видеокамеру. Он надеялся, что они знают, что делают.

— Скажи им, чтобы они перестали меня облучать!

— Скажите ему, что вы очень сильно хотите ему помочь, но он должен сказать вам, чем именно.

— Рид, я действительно хочу тебе помочь. Просто скажи мне, как.

— Прекрати эксперименты! — внезапно в дверном проеме Гидеон увидел движение. — Они убивают меня! Отключите радиацию или я снесу ему голову!

— Скажите ему, что мы выполним все, о чем он попросит, — раздался бесплотный голос Хаммерсмита. — Но он должен выйти туда, где вы сможете поговорить с ним лицом к лицу.

Гидеон ничего не сказал. Он старался, но не мог выбросить из головы образ своего отца: его фигура, руки подняты, выстрел в лицо…

Нет, решил Гидеон, я не скажу этого. По крайней мере, не сейчас.

— Гидеон, — стал настаивать Хаммерсмит, после долгой паузы, — я знаю, что вы меня слышите…

— Рид, — сказал Гидеон, перебивая Хаммерсмита, — я не с этими людьми. Я вообще ни с кем. Я здесь, чтобы помочь тебе.

— Я тебе не верю!

— Хорошо, не верь мне. Но выслушай меня.

Никакого ответа.

— Ты утверждаешь, что твой домовладелец и его жена замешаны во всем этом?

— Не отступайте от сценария, — предупредил голос Хаммерсмита.

— Они не мои домовладельцы, — последовал срывающийся и истерический выкрик Чолкера. — Я никогда не видел их раньше! Это все подстава. И я ни разу в жизни не бывал здесь. Они — правительственные агенты! Меня похитили и провели надо мной эксперименты…

Гидеон поднял руку.

— Рид, подожди. Ты говоришь, что они замешаны, и это все подстава. А как же дети? Они, по-твоему, тоже часть всего этого?