Ома Дзидай (СИ) - Коробов Андрей. Страница 3

– Да, – мысленно ответил я Брабору.

– Я ждал тебя…

[1] Прообраз Квалона – Рим.

[2] Прообраз Глашатаев – христианские апостолы.

[3] Агилат – вымышленный мир, в котором происходят события романа.

[4] Прообраз Ремзы – р. Темза.

[5] «Бусаноо» назван в честь мэйнанского бога, прообразом которого, в свою очередь, выступает Сусаноо, в японской мифологии олицетворяющий ветер и морскую стихию.

[6] Прообраз Энедвайта – Лондон.

[7] Прообраз Биг Джима – Биг Бен.

[8] Прообраз Селиндорского океана – Атлантический.

[9] Прообраз Циринского моря – Карибский бассейн.

[10] Прообраз Бригамских островов – Багамские.

[11] Прообраз Кеслау – Нассау, столица Багамских островов.

[12] Торговля и владение африканскими рабами в Великобритании процветали вплоть до 1807-го года.

[13] Прообраз Ивентарской империи – Британская.

[14] Прообраз Королевы Деборы – Виктория (1819-1901 гг.).

[15] Прообраз Мэйнана – Япония.

[16] Прообраз Треугольника Невозврата – Бермудский.

[17] Прообраз Раметиса – христианский ад.

[18] Прообраз Чезаре Кальдерона – Христофор Колумб, открывший Америку европейцам.

[19] Прообраз Корсана – Испания.

[20] Прообраз Гвириана – западное полушарие планеты Земля.

[21] Прообраз Золотой Эпохи пиратов – период наибольшей активности морских разбойников в Карибском море примерно с 1650 по 1730 гг.

[22] Под зооморфами подразумевается раса зверолюдов.

[23] Прообраз квалонянина – израильтянин. Как и евреи, квалоняне разбрелись по свету, вынужденные бежать с родных земель.

[24] Прообраз британского конфликта с сипаями в Андее – индийское восстание сипаев (1857-1859).

[25] Квалонянство – политеистическая мировая религия, во многих аспектах вдохновленная христианством.

[26] Прообраз водолазного костюма Раабе – изобретение Августа Зибе на основе трудов братьев Динов.

[27] Речь идет о «Восходящем Витке» – одном из звуков, действительно издаваемых мировым океаном.

[28] Кандзи – китайские иероглифы, используемые в японской письменности наряду с азбуками хирагана и катакана.

[29] Прообраз Кельвинтии – Европа.

[30] Прообраз Аштии – Франция.

[31] Прообраз Торутии – Нидерланды.

[32] Прообраз Дитланда – Дания.

[33] Прообразом «Queen Mary’s Revenge» выступает «Месть Королевы Анны», капитаном которой был Эдвард Тич, более известный как Черная Борода.

[34] На Агилате стороны света прямо противоположны земным. Соответственно, Восток здесь является земным Западом.

[35] Прообраз Пакунтала – горная система Анды (Южная Америка).

[36] При упоминании трупа гигантской акулы речь идёт о вымершем виде Carcharocles megalodon, существовавшем в плиоцене и миоцене.

Часть первая. Буревестник (1-1)

Глава первая. Прощание с Ошимой

Я, Альфред

42-ое апреля 5622-го года от основания города Квалон и появления Глашатаев на Агилате соответственно

Последнее утро в стенах торгового порта Оши́ма[1]. С каким нетерпением я ждал его! Ждал, то и дело поглядывая на замызганный календарь. Мой контракт с Вест-Анде́йской компанией[2] наконец истёк.

Больше я не обязан служить мостом для двух цивилизаций, так друг на друга не похожих. Заниматься тоннами бумажной волокиты, чтобы акционеры спали спокойно. Вести бизнес, раболепствуя и терпя унижения за тех, кому действительно выгодны торговые отношения с Мэйна́ном.

Осталось только соблюсти формальности: высидеть на приёме у руководителя, ожидая увольнения.

– Ну что ж, – прокашлявшись, начал он, – приступим.

– Давно пора, – отозвался я, придерживаясь напускной фамильярности.

– Вы ведь переводчик, я правильно услышал? – хриплым шёпотом переспросил смотритель.

Седьмой десяток бил по памяти. Старик в довесок – бюрократ и болтун, так что процедура обещала быть долгой.

– Верно.

Его руки дорвались до картотеки и нащупали моё личное дело.

– А́льфред Ка́рел Бо́гарт. Всё верно?

Воспалённый взгляд поднялся и одарил меня апатией из-под пенсне. Я кивнул.

– Угу, – задумчиво протянул директор и ощупал остаточную седую щетину после небрежного бритья. – Очень хорошо, молодой человек.

Подавившись воздухом, он начал неторопливую ревизию документов.

– Впечатляет, – резюмировал начальник, скорчив обезьяньи губы, и опустил личное дело на обшарпанный стол.

– Что конкретно?

– За пять лет ни одного нарушения, предусмотренного регламентом. Чернорабочие прикарманивают всё, что плохо лежит, – только в путь! Да… идеально чистый контракт. Редко такое происходит. Вы даже собрали немало благодарственных писем от партнёров, как я погляжу. Похвально!

Фальшивая улыбка проявилась на лице:

– Спасибо, господин директор. Я очень старался держать марку.

– Не сомневаюсь, мальчик мой, – равнодушно проронил тот. – В Тии́ге[3] остались-таки профессора, которые могут научить подрастающее поколение языку мэйнанцев и их рисуночкам. Ой… прошу меня простить! Иероглифам. Кажется, вы их так называете. Ну и термин, конечно!

Уши оцарапало его свинячье хихиканье. Разговаривал этот тип скорее с собой, нежели вёл диалог. Во мне назревало бешеное желание свернуть его бычью шею. Если бы законодательство и субординация не устанавливали свои лимиты, так бы и сделал.

– То-то Вы преуспели у нас на Ошиме.

Его пробило на протяжный, ленивый зевок.

– Господин директор, при всём уважении, в Тииге я родился. А диплом магистра у меня от Лотарда́мского[4] университета, – подавляя злость и нетерпение, вставил я ремарку.

– Да неужели? Впрочем, не суть… Поведайте лучше, как прошло Ваше обучение…

– Высший класс, – отозвался я с сарказмом.

Больно хотелось вспоминать нищее студенчество. Как и большинство, я голодал. Так часто, что доходило до обмороков. Желудок чудом остался здоров.

Ничего сверхъестественного: элементарные трудности простых смертных. Отец мой – не монарх, а обычный аристократ средней руки. Денег хватало только на оплату курсов.

Чтобы преуспеть в изучении языка, я позабыл о любых развлечениях. Чтобы занять видную позицию на кафедре, оборвал лишние связи. Остались только родители и любимая девушка.

Оно того стоило, ведь я здесь. Жду солидный гонорар, переплывая последнюю лавовую реку персонального ада.

– Очень рад за Вас, – лицемерно выразился директор. – Вы большой молодец, господин Богарт.

Старик ждал почтения. И я кивнул опять, принимая тривиальный комплимент. Ожидание затягивалось. Мышцы правого колена непроизвольно сократились.

– Позвольте же мне от лица компании выразить Вам искреннюю признательность за годы службы. – Начальник вяло пожал мне руку. – Вы точно не хотите продлить контракт ещё на пять лет? – Вскрылась образцовая шестеренка в брюхе гигантской предпринимательской машины.

Я чуть не разразился истерически-ироническим хохотом. После всего, что я перенёс на Ошиме, прожить здесь ещё столько же было бы невыносимой мукой. Мне было что терять в погоне за большим богатством.

Напоминанием служили сувениры, которые я взял с собой.

Стопка писем от родителей. Те выражали безграничную любовь к единственному сыну. И куда ж без нотаций…

Ещё я прихватил серебряный медальон с незатейливой гравировкой. Внутри находился миниатюрный портрет моей красавицы-невесты – Са́скии. Дама бюргерских кровей – по-дворянски статная, в меру строптивая и бесконечно весёлая.

Когда я уплыл за границу, оставил её на восьмом месяце беременности. Вынужденно. Я вверил её родителям. И два с лишним года гадал над их с ребенком участью.

Спустя ещё один узнал, что жена цела и невредима. Родился мальчик. Тоже жив и – каков сюрприз! – крепок. Назвали Дамианом[5]. В честь нашего любимого художника. Саския писала, да и родители подтвердили, что дитя – точная копия отца.