Синтраж. Том 1 (СИ) - "Гарсиа Икиру Сет". Страница 33
— Эманацию мне в сраку, ставлю двадцать штук! — оповещает на половину бара доктор культурологии.
— Эт самое, славлю… тьфу, ставлю на «бирюзового сыча»! — вторя коллеге, заявляет перебравший сипирда доктор наук лингвистических.
Бармен принимает ставку за ставкой, а на одном из визионов разворачивается действие — одно из самых популярных столкновений этого отбора. Двухметровый, под сто двадцать килограмм ветеран бойцовских ям против монаха Лиан-Чжунь, казалось бы, вполне обычного телосложения. Большинство зрителей, в расчёте на физическое превосходство, ставило на цикианца, что был гораздо выше и шире противника. Остальные же надеялись на скорость монаха, ну и на какой-нибудь смертельный удар в его исполнении, разумеется.
Каково же было изумление и тех и других, когда руки Шимуты замелькали с такой скоростью, что было не сосчитать количества ударов…
***
Гис начал с ударов «плавного расщепления», осыпая Уму молниеносными ударами ладоней, рассчитывая если не на разрушительное попадание, то хотя бы на возможность схватить противника. Юноша успевал за движениями, уклоняясь или отбивая каждый, но это было ожидаемо.
«Он сейчас как дикий зверь — восприятие и интуиция на высоте».
Шимута неожиданно быстро приближается, намереваясь провести захват. Ума прыгает в сторону, но боец таки хватает его за руку и, пока монах не выкрутился, бросает об пол. Извернувшись, Ума ударяет другой рукой пол, останавливая падение, мягко приземляется на ноги и скалится то ли от радости, то ли от злости…
***
Зритель скучал. Шла битва на истощение. Вот уже десять минут монах атакует бойца интейку, наскакивает со всех сторон, намереваясь достать своими жёсткими пальцами до врага. Рассечь, сломать, вырвать. Цикианец видит каждый рывок незийца и бьёт на опережение.
Ума уклоняется, бьёт и, не завершив удар, отскакивает, избегая опасности. Снова атакует, уклоняется, бьёт, отскакивает…
Две минуты прелюдии и монах попадает под разрушительную ладонь борца, отлетает назад, группируется и снова бросается в атаку. Борец не доволен попаданием: его предплечье бороздят свежие раны. Хотя какие там раны — царапины, да и только. Но первая кровь пролилась. Осторожность потеряла свой приоритет. Зритель зашевелился.
Пчела пикирует на паука, филин бросается на лисицу, акула рвёт кита — Ума атакует Шимуту. Всё чаще звуки ударов доносятся с экранов, всё больше царапин оседают на теле здоровяка. Монах замедлился первым, тратя слишком много энергии на атаку, и Гис уже систематично, раз за разом отбрасывает дикого противника от себя. Зритель оживает в ожидании скорого конца и перестаёт дышать, когда истощённый боями незиец, минуя встречные удары, внезапно ускоряется и бьёт ладонью по пузу здоровяка, казалось бы, с намерением пронзить соперника насквозь. Удар, сокрушивший броню класса S.
***
Искусство девятое — космическая длань, техника внутреннего кулака. Уловка срабатывает, и удар-таки достигает свою цель.
«Уловка — это хорошо, значит, сознание возвращается», — пробегает мысль у падающего бойца интейку.
Ума выравнивает дыхание, массажирует бесчисленные ушибы по всему телу и уже осознанно старается оценить ситуацию.
— Хера се я повеселился… Ну я и крут.
А боль возвращалась, накопленные повреждения сливались в единый поток мучительной агонии, требуя, чтобы это закончилось как можно быстрее.
— Ну что, продолжим? — непонятно кому адресует свой вопрос Ума.
И Гис Шимута встаёт, без явных признаков повреждений. Вырастает горой над мальчишкой, посмевшим покуситься на его жизнь.
— Ты заметил…
— Притворился поверженным, чтобы я успокоился. Конечно, перед этим хорошенько меня потрепал, вынудил начать думать, за что, кстати, спасибо огромное, а то я что-то совсем разошёлся, как на выпускном.
— Казалось бы, раз ты пришёл в себя, то и продолжать нет необходимости. Но отбор ещё не окончен. И я тебя сокрушу. Опасно будет пропускать тебя в финал.
— Ой ли, у тебя и так проблемы с односложными предложениями, да и атака моя зацепила небось.
— Было щекотно.
— Смотрю, прям, по классике шпаришь, остряк…
Ума атаковал без предупреждения, одним широким шагом покрыв расстояние до противника и ударив ладонью в область сердца. Искусство девятое — космическая длань, техника внутреннего кулака.
— Вот и всё…
Но было не всё. Шимута схватил монаха и бросил через себя, не отпуская руку и намереваясь её сломать. Ума в пике броска дёрнулся, смещая плечевой сустав, изогнулся и ударил в падении по черепу борца. Искусство девятое — космическая длань, поклон маленького цветка. Гис на секунду обмяк, выпустил руку, отвлёкся на хлынувшую из носа кровь и прошептал:
— Слабоват…
Секунда, и Ума вправляет себе сустав, но для бойца из ям этого времени достаточно, чтобы нанести удар. Монах не успевает уклониться — огромная ладонь толкает голову. Юноша качнулся и, прежде чем упасть, успевает подумать о том, насколько слабым вышел удар.
Зрение вернулось не сразу, но быстрее чем контроль над телом. Хотя вернулся ли контроль, если тело слушается с опозданием и нехотя, одаривая каждое движение болью?
«Вставай! Сколько прошло времени: секунды, минуты, часы? Почему всё плывёт? Я почти не вижу».
Ума чувствует, как что-то течёт из глаз, ушей и носа.
«Что это? Ахах, конечно кровь, что же ещё! Блин, как же хреново… Что это было: космическая длань? Нет, что-то другое».
Гис ещё приходил в себя после предыдущей атаки монаха и не спешил добивать противника. Искусство девятое — космическая длань, техника внутреннего кулака. Ума снова атакует, желая выяснить, почему его удары не действуют. Ладонь касается живота борца, но повреждений не наносит: ударная волна не доходит до органов. Шимута в ответ аккуратно толкает голову юноши, заставляя новые потоки крови хлынуть из носа и ушей, вынуждая тело рухнуть на пол. Снова.
«Темно. Где я? Не могу вспомнить. Нет, можешь! Могу? Но зачем? Слишком плохо — хочу спать. Слишком плохо, чтобы спать! Что-то холодное подо мной: земля? Нет, кажется, это пол. Значит, я не дома. Я не могу там быть. Где же я? Почему так больно? Я сражаюсь? Тогда нужно встать. Двигайся, слабак, двигайся! … Хорошо! Но ничего не вижу. Чувствую. Кто-то впереди…»
Гис Шимута не понимает: зачем этот глупец встаёт, зачем ищет взглядом противника, если он не в состоянии драться.
«Только не плакать, только не плакать, — твердит себе здоровяк, и снова бьёт полумёртвого противника, — спи, и не вставай, хватит на сегодня мучений».
Ума не видит удара, но чувствует колебания воздуха возле своего лица — пригнуться! Что-то движется над ним, почти касаясь затылка — схватить! Рука — хорошо, главное не отпускать, значит, где-то там — ноги. Пытаясь выкрутить руку, юноша своими ногами обвивает ноги противника, и они оба падают на пол. Искусство шестое — лианцуань. Ритмично и без лишних затрат ослепший змей девяти искусств пытается обвить свою добычу, выйти на болевые или удушающие приёмы. Гис принимает участие в партии и, одарённый опытом бесчисленных сражений, на каждый приём отвечает контрприёмом, пытаясь доминировать над гораздо более лёгким противником. И Ума пользуется этим, чтобы снова провести захват, получая в ответ контрзахват, и ответить своим контрзахватом, готовясь к новому захвату со стороны врага. И так по цепочке.
«Силён, ой силён, — ступенчато проносятся мысли в голове уставшего Змея, — в борьбе я ему уступаю».
Мастер выскальзывает из очередного захвата и ломает один из пальцев цикианца.
«Но иначе никак: повреждения зрения и слуха не дадут мне шансов в стойке».
Шимута оказывается сверху и начинает бить придавленного им Уму.
«Только при полном сближении я могу реагировать на его атаки».
Змей уклоняется от очередного удара и обвивает ногами шею бойца.
«Нужно держаться, держаться до последнего!»