Жорж - иномирец (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич. Страница 32

            - Антош! Какой мир ты испортил! – Крикнул я. – Ляля, живее на берег.

            Воздух наполнился нарастающим шумом падающего тела. Горящий шар ушел за горизонт и через секунду мир наполнился светом вспышки столкновения. Все цвета мира инвертировались в обратные. Змей стал красным, будто сварился. Зелень вокруг на мгновение тоже окрасилась в красные цвета. Антош, как завороженный смотрел в сторону горизонта, где набухал огромный красный цветок.

            - Гуди, давай! – На меня взрыв небесного тела тоже произвел впечатление, но не такое, чтобы я потерял рассудок.

            Мы с Лялей по привычке повисли на нашем пресмыкающемся друге.

            - Антош, включайся, сейчас волна придет!

            Змей никак не мог оторваться от грандиозного зрелища. Я увидел приближающуюся волну. Она была такой плотной и осязаемой, что подумалось о ее смертельной силе. Пришлось дать змею хороший подзатыльник, чтобы он включился. Антош загудел. Нас выбросило в другой мир на ударной волне. В ушах свистело, а происходящее вокруг выглядело так, будто я находился вне его. Меня здорово контузило. Мои друзья выглядели контуженными не меньше. Кошка терла уши, а змей глупо озирался, словно не признавая того, что видел.

            - Еще чуть-чуть и не успели бы. – Я услышал свой голос изнутри.

            Снаружи уши заложило «ватой». Раз я сам себя не слышал, то меня не услышал никто. Примерно полчаса мы занимались тем, что пытались вернуть слух, мощно зевая, хлопая себя по ушам и сглатывая слюну, чтобы прочистить уши. До этого момента нас не особо интересовал очередной мир.

            - Антош, я знаю, что любопытство не порок, но не до такой же степени. Нас могло убить. – Теперь, когда я слышал, можно было и попенять единственному проводнику.

            - Это было так зрелищно, я не мог оторваться.

            - Мы заметили. – Ляля покачала головой.

            - Вряд ли вы видели тоже, что и я. У меня другое зрение. – В признании змея чувствовалось нотки превосходства.

            - Ты прям как художник, не так видишь. – Усмехнулся я. – У меня тоже все красочно было.

            - Вы понимаете, какой это был такой исторический момент для этого мира? Смена эпох. – Антоша потянуло на патетику. – В моем мире после такого закончилось время млекопитающих и началась эпоха нас, пресмыкающихся.

            - Без обид, но эпоха млекопитающих звучит красивее.

            Мы с Лялей солидарно переглянулись.

            - Если вам надоело ходить по мирам, можете считать как угодно. – Змей решил шантажировать нас, и он знал, на что надо надавить.

            - Ой, хватит уже меряться своим происхождением. – Решила «замирить» ситуацию кошка. – У нас так, а у вас вот так. Мы же вместе, и не испытываем друг к другу антагонизма. А если мы не будем выставлять свои отличия на показ, то и подружиться сможем по-настоящему.

            - Вы-то да, сможете, но я слишком другой для вас. – Не унимался змей.

            - Да какой ты другой, Антош? – Я уже сам был не рад, что создавал прежде ситуации, заострявшие наши различия. – В тебе три метра сплошного очарования и мудрости. Да, мудрости. У нас, землян, змея ассоциируется именно с мудростью.

            - Да, какая мудрость, залип на взрыв, как подросток.

            - Ну, всё, забыли. Куда нас отправило на этот раз?

            Только теперь я заметил, что нахожусь внутри огромного старого кратера, поросшего зеленью. Я догадался, что мы попали именно в кратер, а не в кольцо невысоких гор, по идеальной чашеобразной форме стен. Предчувствия, основанные на прежнем опыте, подсказывали мне, что внешняя безмятежность была ненадолго. Или вулкан решит извергаться, или набегут голодные твари, или местная цивилизация встретит с распростертыми объятьями, желая кровавых представлений.

            Пока было тихо, змей попросил для него отдыха. Он объяснил нам с Лялей, не понимающим еще, каких усилий необходимо для преодоления барьера между мирами, как он устал. Нам оставалось верить ему на слово и создавать все условия для отдыха. Мне удалось найти сочные плоды, которые показались съедобными. А еще я нашел гейзер, бьющий кипятком. Ляля смогла применить свои хищные умения и поймать нелетающую птицу. Она ловко свернула ей шею и обмакнула в гейзер, после чего так же ловко ощипала от пера.

            - Ты этим занимаешься не первый раз? – Удивился я ее ловкости.

            - В тысячный. Девочкам у нас частенько приходится попадать на заготовку птиц. И дома, и в школе с уроков снимают. Вот, пригодилось.

            - Ух, ты, а я на картошку ездил один раз.

            - А что это?

            - А, фигня такая, на голыши похожа. Тебе бы не понравилось. Ты и приготовить знаешь как? – Я кивнул на белую тушку.

            - А что там уметь? Сейчас в глину закатаем и под костер.

            Пока мы собирали палки для костра, копали руками землю, чтобы добраться до глины, змей восстанавливал силы, разложив тело на ветвях.

            - Как бы не дать повод этому пресмыкающемуся думать, что мы теперь обязаны ему по гроб жизни. – Меня немного напрягло его бездействие.

            - Потерпи, пока в его власти бросить нас и сбежать, надо мириться.

            - Он слишком трусливый, чтобы бросить нас.

            - Не хотелось бы ошибиться на этот счет. Давай договоримся, Жорж, что ты не будешь давать эмоциям управлять собой. Будь выше этого. Как говорят у нас, лучше быть неправым, чем мертвым.

            - Ладно, как говорят у нас, не надо дергать кошку за хвост. Ну, ты поняла, я имел ввиду змею.

            - Прости, но я вижу в тебе это обезьянье стремление к дурацким выходкам. Такое ощущение, что ты не можешь быть серьезным и ответственным.

            - Блин, я не могу быть серьезным? Да ты видела моего кота, у которого с лица не сходит серьезное выражение, но он только и делает, что спит, просит жрать или лижет яйца в перерывах между сном и едой. Обезьяньи? Ты обидела меня. Я обезьян в своей жизни видел всего пару раз, в передвижном зверинце. Возможно, ты провела с ними больше времени, раз так разбираешься.

            - При чем здесь твой кот?

            - А при чем обезьяны?

            - Я что, похожа на твоего кота? Я сплю, ем и лижу…

            - Нет, но я тоже не скачу с ветки на ветку и не ору на весь лес. По-моему это ты была инициатором идеи быть терпимее друг к другу?

            - Была и есть. Тебе надо быть терпимее к Антошу. От него сейчас зависит наша судьба.

            - А, понятно, надо быть терпимее только к Антошу, а между нами можно не заморачиваться, и при любом удобном случае напоминать о первобытных предках, акцентируя внимание на их не самых лучших качествах?

            - Всё сказал?

            - Нет. – Я помолчал, но мысль, на самом деле, оборвалась. – Курица твоя не сгорит?

            - А сколько прошло? – Заволновалась кошка.

            - Без понятия. Мы так увлеклись, что я потерял чувство времени.

            Ляля выкатила палкой глиняный шар из костра. Стукнула по нему, проделав дырочку и проверила готовность мяса заостренным концом палочки.

            - Готово. Надо будить Антоша.

            - Замечательно, не заметили, как время прошло за интересным занятием.

            Я поднялся и тронул змея за хвост. Тот лениво открыл один глаз.

            - А?

            - Пойдем, Ляля обед приготовила.

            - Из чего? – Спросил змей.

            - Из птицы местной. Пахнет, пальчики оближешь.

            - Жорж! – Раздался за спиной голос кошки, посчитавшей, что я никак не угомонюсь.

            - Это форма речи. Я не хотел издеваться над тем, что у Антоша отсутствуют конечности. – Ответил я кошке, затем обернулся и шепотом произнес для Антоша. – У нее фобия развивается, что ты можешь бросить нас. Хочет, чтобы я вел себя с тобой, как с капризной девчонкой. Скажи, мы мужики, всегда найдем способ договориться между собой? Нам ведь не надо быть осторожными в выражениях? Ты – змей, я – макака, хотя по мне, то лучше бы шимпанзе. Верно?