Эпилог к концу света (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 44
Был старейшина настолько сух и тонок, что своим видом напоминал не просто мертвеца, но мертвеца давнишнего, тронь – осыплется пылью. Лысый, обтянутый тонкой кожей шишковатый череп смотрелся особенно уродливо, и на его фоне меркли длинные, кривые, узловатые пальцы, тёмная и, очевидно, очень грязная рубаха. Жалкое, жуткое видение существа, которое задержалось среди живых гораздо дольше положенного.
При взгляде на него мне подумалось, что своевременно умереть – очень важный в жизни поступок. Сохраните меня боги от такого вот существования!
– Что тебе нужно? - скрипнул Амир, выдёргивая меня из задумчивости. Интересно, как вообще заметил, что я подошла? Глаза закрыты, услышать тут что-то невозможно, да и унюхать за пропитавшим стены духом курева, мне кажется, не получится...
– Поговорить, – ответила осторожно. С опасением покосилась на шкуры под ногами и опустилась на корточки, чтобы не нависать над стариком.
– Говори, - разрешил он безо всякого выражения.
– Что случилось с духами, которые создали это место? Что вообще произошло с этим миром?
– Мира нет. Духов нет, – с расстановкой и всё так же равнодушно проговорил хозяин дома. – Всего, что случилось, не было.
Зелёна мать! Кажется, я начинаю понимать, в чём его ненормальность. Он не чудаковатый, он действительно болен на голову.
А с другой стороны, не слишком ли странный бред для старого дикаря? У инчиров вся философия в зачаточном состоянии, они, кроме духов, вообще никаких вариантов существования мира не рассматривают, да и там очень много пробелов. И тут вдруг – такое. Уж очень сильно он опередил своих сородичей...
Несколько секунд я помолчала, прикидывая, что можно спросить у старейшины,и, главное, пытаясь определиться, надо ли мне вообще продолжать этот разговор?
От того, чтобы сразу уйти, в первую очередь остановила мысль о долгом и трудном пути, проделанном ради этой встречи. Обидно было убраться отсюда, не получив совсем ничего. В итоге я решила немного передохнуть перед обратной дорогой и заодно развлечься, познакомившись со всеми подробностями бреда мужчины. Преoдолев брезгливость, плюхнулась на шкуры, скрестила ноги и вкрадчиво, осторожно заметила:
– Но мы же с тобой сейчас разговариваем, верно?
– Да, – согласился Амир. - Но меня нет. А ты... – он запнулся. - Ты иная,ты можешь быть. Можешь сделать мир настоящим.
– И что мне для этого нужно сделать?
– Появиться.
Оледенеть...
– И как я могу это сделать?
Сейчас он скажет что-то в духе «сама должна знать», и разговор окончательно зайдёт в тупик.
– Сильная кровь. Она всё изменить может, - ошарашил инчир
Интереснo, ему обо мне кто-то из местных рассказал? Или он всё же не настолько безумен?
– Что за сильная кровь? - уцепилась я.
– Настоящая, живая. Которой не должно быть, но она есть. Она – то, что сон правдой может сделать. Мир быть хочет, для того тебя духи и сделали.
– Как мне появиться? – продолжила упорствовать я.
– Где сон начался, там и мир начнётся, – всё так же монотонно ответил старейшина. – Начало начал – сердце Инкар, в сердце Инкар правда и сон – одно. Там все ответы,там всё будет, туда... – бормотание его сошло на нет, и Амир уронил голову на грудь.
Я несколько секунд сидела, растерянно разглядывая хозяина дома. Зелёна мать, вот только не говорите мне, что он умер!
Однако проверить предположение я не успела: старейшина вдруг звонко всхрапнул и причмокнул, а ладонь с трубкой почти соскользнула с колена.
– Эй, старейшина! – окликнула я его. - Амир!
На голос инчир не отреагировал, пришлось подняться и потрясти за плечо.
– Кто здесь?! – скрипнул он, вскинувшись,и нервно заозирался.
Ну хоть трубку поудобнее перехватил, и то радость. Конечно, на свидание с Бездной этот старейшина опоздал на много лет, но всё же смерть в пожаре – не лучший способ долгожданного воссоединения.
– Это я, сильная кровь, - напомнила я о себе.
– Какая кровь?! – взвизгнул старик. – Пошла прочь! Вон! – Он зашарил по шкурам возле колена и сцапал деревянную клюку. - Вон! Прочь отсюда, дух! – Клюка просвистела в полуметре от меня, даже отшатываться не пришлось.
«Э, да старейшина и правда слепой!» – сообразила я, приглядевшись внимательней – и к неловким движениям,и к тому, как тревожно поводит старик головой.
– Спокойно, старейшина Амир, свои. Я не дух, я названная дочь старейшины Микара, – заговорила я, на всякий случай немного отодвинувшись.
Ровный тон и названное имя подействовали благотворно, старик перестал напряжённо прислушиваться, прикрываясь клюкой.
– Чего тебе надо? - буркнул он.
– Я хотела спросить, откуда взялись тайюн. Мне сказали, что только ты знаешь.
– Духи ушли, стали приходить как тайюн. Духи как инчиры – есть добрые, есть злые... – ответил он, но бормотание снова сошло на нет, а голова упала на грудь.
Поговорили.
– Эй, Амир! Старейшина! – я в третий раз потрясла его за плечо.
– Кто здесь?! – вскинулся он.
В общем, я попыталась еще пару раз, но так и не добилась от старика чего-то нового. Каждый раз он забывал меня и приходилось начинать сначала, с представления. Когда Амир в очередной раз уронил голову на грудь, я плюнула и решила оставить его в покое. Очевидно же, что от этого инчира я больше ничего не узнаю, хватит дёргать старика. Тот вариант старейшины, который рассуждал про сильную кровь, больше не возвращaлся, да и в его полезности я сомневалась.
Так что я тихонько встала и тенью отступила к стене; с этими шкурами на полу не нужно было даже особенно стараться, чтобы двигаться бесшумно. Старейшина тем временем снова всхрапнул, чуть встряхнулся и глубоко затянулся дымом из трубки, успокоив мою совесть. Будем надеяться, не сгорит. Да и не отнимать же у него трубку, в самом деле!
Даже низкое,тёмное, хмурое небо после душной пещеры выжившего из ума старика оказалось ослепительно-ярким. А, хлебнув холодного свежего ветра, я и вовсе раскашлялась, и с минуту простояла на пороге, привыкая нормально дышать и чувствуя, как рассеивается дым и туман в голове.
Да уж, в такой душной пещере с таким застоявшимся воздухом, да ещё в трубочном дыму, - там и молодой-здоровый рехнётся! Предложить, что ли, Микару выволочь этого старикана на свежий воздух и вытряхнуть из него пыль?
Нет, не лучшая идея. Амир к этим условиям привык, ему в той норе хорошо, он с ней уравновесился, а так вытащишь – чего доброго, и правда в Бездну канет. А мне бы не о нём подумать, а о его словах. И стоит ли принимать всерьёз бред этого явно нездорового инчира? Хотя бы его часть. Тем более здесь, снаружи, я уже могла мыслить здраво.
Ощущение от визита было мутным и тяжёлым. Отмахнуться бы и забыть, но – не получалось. Что-то в его словах царапало и беспокоило, что-то не позволяло скопом всё сказанное признать бредом. Но что?
Точно не сама философская идея. И не резкий перепад настроения старейшины, в его состоянии и не такого ожидать можно. Уснул, забыл последние несколько минут – мелочи какие.
Слова про «сильную кровь»? Вот это, пожалуй, ближе. Даже если ему кто-то приносит свежие новости и рассказывал обо мне, всё равно это не объясняет, как он так легко меня опознал. Не думаю, что старейшина по голосу и запаху знает всех женщин в деревне, а произношение у меня сейчас, благодаря ритуалу,идеальное: потому что говорим мы с местными каждый на своём языке, а чары обеспечивают понимание и позволяют не замечать этого неудобства. Даже не знаю, как они при этом умудрялись коверкать моё имя; наверное, на такие вещи его действие не распространялось.
В общем, иного объяснения проницательности старейшины Амира, кроме «духи нашептали», у меня не было. И вот именно тут вставал вопрос: а что еще из того бреда нашептали духи и можно ли им верить?
Рекомендация поискать подсказки и объяснения в священной долине не была чем-то новым, я и сама о ней задумывалась, просто наивно надеялась управиться раньше, не выхoдя из дома. Сама я до Инкар не доберусь никогда, нужен провожатый, а это в любом случае станет возможным только после окончания Сезона Смерти. Я даже предлагать такое не буду до окончания нашествия тайюн: спасибо, насмотрелась. Если вот то их количество, что мы имеем здесь, это «немного»,то я не хочу знать, сколько их в эпицентре неведомой древней катастрофы. Которым, скорее всего, Инкар и являлась.