Эпилог к концу света (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 45

Да и с силой понятно. Моя кровь – это кровь богов, кровь самого мира, не удивительно, что она способна исправить какую-то проблему. Я, собственно,именно этому всю жизнь училась: своей кровью исправлять чужие ошибки.

А всё остальное... Нет остального. Ничего нового мне Амир не сказал.

И никто здесь не скажет, пора взглянуть правде в глаза. Инчиры считают, что духи ушли добровольно,точка. Если бы существовала какая-то другая версия, думаю, я бы уже с ней столкнулась. Это я со стороны вижу в теории кучу несостыковок, а для местных всё в порядке.

Значит, стоит запастись терпением и дождаться конца Сезона Смерти. А пока – разузнать побольше об Инкар и выяснить, как можно туда попасть.

Обратный путь отнял куда меньше сил, под горку ведь, но я всё равно несколько раз останавливалась перевести дух. Последний ритуал хоть и дался на удивление легко, если сравнивать с предыдущим, но самочувствие всё равно оставляло желать лучшего. Надо бы поберечь себя и в ближайшую луну поэкономить силы, а еще попросить у Майан чего-нибудь кроветворного вместо знакомых средств, которых здесь не найдёшь. Что-то она мне, конечно, передала через Микара, но нелишне поговорить с ней самой. Это в прошлый раз у целительницы почти не было других пациентов и она регулярно навещала меня, а сейчас ей точно не до того.

В госпиталь я в итоге и направилась. Сделать это надо, из дома я сегодня вряд ли еще выйду, а так – крюк небольшой, выходит почти по дороге.

В большой светлой зале царила деловитая суета, слышался лёгкий и ненавязчивый гул голосов, как в библиотеке незадолго до экзаменов. Добровольные помощницы разносили еду и занимались перевязками; те раненые, что чувствовали себя неплохо, развлекались бoлтовнёй, но вежливо,тихонько, стараясь никому не мешать. А особенно – целителям.

В дальнем углу, у окна, над одним из раненых колдовали Майан вместе с мужем, а это значило, что дела воина – ледь. Я решительно двинулась в ту сторону, но через пару шагов притушила пыл и сбавила скорость. Помощник из меня сейчас, мягко говоря, никакой, если влезу – меня же первую откачивать придётся, а сейчас этим заниматься некому.

А еще через пару шагов меня заметили.

– Привет, Стай! Как ты себя чувствуешь?

– С Чингаром всё хорошо, не волнуйся. Ты ведь его проведать пришла? Он вон там, сейчас ещё спит.

– Ой, Стай! Какая ты смелая – рискнуть жизнью за любимого! Я бы, наверное, так не смогла...

– Ох уж эти женщины... То хвостом вертит, а то проведывать прибежала!

– Стай, мне кажется,ты гораздо бледнее, чем обычно. Может, тебе прилечь?

К счастью, скопом на меня не накидывались, но, пока добралась до целителей, наслушалась всякого. В ответ на приветствия и беспокойство о здоровье старательно дружелюбно скалилась и собирала в кулак всё своё воспитание и вежливость. Останавливалась перекинуться парой слов, задать пару таких же общих вопросов: последнее дело рычать и огрызаться, когда о тебе искренне беспокоятся. От других высказываний молча скрипела зубами в бессильной злобе, понимая, что спорить бесполезно, сплетня пошла в народ, а на полноценный скандал с угрозами в таком состоянии не хватит сил.

В итоге до целителей я шла с четверть часа,и к тому моменту, как доплелась, они как раз закончили. Увы, в этот раз конец был печальным: когда я всё же добралась, Майан отослала одну из девoчек за Микаром, а Карчин вдумчиво и аккуратно расплетал косу на виске молодого воина. Смотреть на него я не стала,только мельком отметила залитую кровью развороченную грудь. Вот выяснится, что я могла бы его спасти, окажись здесь в полной силе,и толку от этих мыслей?

– А тебя-то чего принесло?! – проворчала Майан вместо приветствия. - Спи да ешь, сил набирайся, нечего тебе тут делать!

– Да я, собственно, за этим и пришла. У тебя есть какое-нибудь средство, помогающее восстановиться после большой потери крови? Или Микар меня именно им поит?

– Им, да не тем. - Хмурая складка на лбу целительницы разгладилась,и инчира взглянула на меня гораздо теплее. - Пойдём, я тебе еще кое-что дам.

– А-а... - я выразительно кивнула на лежащее тело. – Не отвлекаю?

– Нет, - она устало вздохнула. - Микар и Карчин сами всё сделают, это мужское дело.

– Похороны? А как, кстати, у вас вообще происходит прощание с покойниками?

– А ты не знаешь? – она бросила на меня озадаченный взгляд. – Ты же дочь Микара!

– Ну... Что Микар совершает некие сакральные действия, помогая духам спокойно покинуть тело, я в курсе, а подробнее не знаю. Он же сам этим занимается, без моего участия, а самой спросить раньше как-то к слову не приходилось, - пояснила я.

– Ах да, откуда бы тебе знать, - опомнилась она.

К этому вопросу инчиры, оказывается, подходили достаточно спокойно – в той степени, в какой это возможно при потере близкого, родного существа. Самым важным считалось отпустить дух, а после его ухода тело оставалось просто пустой, бесполезной оболочкой, поэтому над ним особенно не тряслись: предавали огню, а пепел потом практично использовали для удобрения.

Помогали Микару в его деле обычно ближайшие родственники того же пола, что и покойник, в нынешнем случае – сын или отец. Но в отсутствие родни это мог сделать друг или вовсе кто-то посторонний, как Карчин сейчас. В качестве подготовки следовало снять обувь и украшения, развязать узлы и распутать волосы, лучше всего расчесать их.

Интересно, что у нас погребальный обряд состоял почти из тех же самых элементов. То есть покойнику расплетали родовую косу, обряжали его в белый балахон без завязок и сжигали, после чего пепел закапывали у корней родового древа или, если до последнего не было возможности добраться, просто развеивали в лесу, над рекой или пускали по ветру – в зависимости от того, какая стихия покровительствовала роду. Просто совпадение?

– А почему этим занимается именно родственник того же пола? - полюбопытствовала я. - У нас вот, как и уход за ранеными, это дело женщин.

– Женщина не может помочь духу воина и особенно марю, – пояснила Майан. – Хуже того, внимание женщины, родной и близкой, может удержать дух здесь, в нашем мире. И любимый мужчина может удержать женщину, а так нельзя. Связь двух противоположностей, мужчины и женщины, коль образовалась, куда крепче иных.

– Любопытно, - пробормотала я. – И логично. Впрочем, у вас всё вполне объяснимо, кроме тайюн.

– Сравнила, тоже мне! – фыркнула целительница. - Духов наши мужчины видят, говорят с ними, а с тайюн как поговорить?

Я в ответ только трагически вздохнула. От невозможности взглянуть на старших духов я нешуточно страдала, но молча, потому что этой проблемы никто из инчиров не понимал. Местные женщины с ними в принципе не сталкивались, да и мужчины напрямую общались всё больше через тот пресловутый «сон, который не сон», тоже явление загадочное и моему вниманию недоступное,и всех всё полностью устраивало. Примерно как тайюн.

На пороге появился Микар и, оглядевшись, почти сразу заметил меня. Нахмурился, но как раз в этот момент Майан вручала мне глиняный кувшинчик с лекарством и наставляла, как именно нужно принимать средство. Старейшина сделал верные выводы и, приветственно кивнув, направился прямиком к Карчину, не отвлекаясь на воспитание великовозрастной дочери.

– Ты больше ничего не хочешь у меня спросить? – закончив с инструкциями, чуть в сторону проговорила Майан.

– А? – встрепенулась я, провожавшая взглядом названого отца: было любопытно выяснить, как именно выглядит его работа, но не настолько, чтобы лезть под руку. – Да вроде бы нет, я только за лекарством зашла. Пойду вот домой, отсыпаться и лечиться. А что?

– То есть здоровье Чингара тебя на самом деле не интересует? - уточнила она задумчиво.

Я закатила глаза и выразительно вздохнула.

– И ты туда же? Тоже сейчас будешь убеждать меня, что я бросилась к нему, рискуя жизнью во имя большой любви? – процедила я ядовито.

– Нет, – Майан даже скривилась недовольно. - Ты его не любишь. Но и не так равнодушна, как хочешь показать. Я ведь видела твоё лицо, когда сказали, что он умирает.