Голограмма силы - Гетманский Игорь. Страница 34

Здесь Алекс неделю назад показал Микки свой генератор… И наворочал таких фокусов, что малыш в тот вечер не мог уснуть: возбуждению его не было предела.

– Папака, а мы когда пойдем снова на поляну? – Восторженно, изумленно мерцали в полутьме глазенки. Одеяло натянуто до подбородка. Шепот, как при рассказе самой страшной сказки.

– Теперь только в следующий выходной, малыш. Папа всю неделю будет работать.

– А мы возьмем с собой твою игрушку?

– Обязательно возьмем.

– И будем играть в твою игру?

– Ага. Спи.

– Угу… – Ручки складываются вместе и кладутся под щечку, одеяло налезает на ушко, но глаза – открыты. В них – волшебство, загадка, мечта, ожидание чуда… Папакина игра! Скорей бы прошла неделя…

Алекс зашарил в кармане комбинезона, достал сигарету, закурил, пару раз затянулся и смял ее в кулаке. Горящий кончик уткнулся в ладонь, и боль от ожога отозвалась в левой стороне груди.

Он встал и быстрым шагом пересек поляну.

– Он выключил его, сэр! Выключил!

– Команда снайперов получила условный сигнал. Готовность к стрельбе достигнута. Мы держим на прицеле весь периметр опушки леса.

– Объект приближается, сэр. Он выйдет из леса к скоплению пожарных машин прямо под позицией снайперов.

– Вас понял. Командор, вы слышите меня?

– Да, Гордон. Я весь внимание. Все идет точно по плану. Молодец, мальчик.

– Сэр…

– И все-таки… Вы уверены, что стрельба – лучшее, что можно сделать? Мы не можем стрелять ему в голову или в шею, но с пулями в конечностях у него будет время, чтобы включить генератор! А в этом случае мы не подойдем к нему ближе чем на пятьсот метров! Может быть, все же послать навстречу группу захвата?

– Но это невозможно! Он постоянно сверяется с показаниями биоиндикатора! И даже если подобраться к нему незаметно… Командор, судя по тому, как он расправился ночью с нашими людьми… Это боец, командор. Мастер, обученный мобилизовывать все свои резервы при контакте с противником. Кого бы мы ни послали, он включит генератор при любом противостоянии! При стрельбе же фактор неожиданности для него сработает намного эффективнее! И пули… Они из спецкомплекта, в них препарат ДХ, командор…

– ДХ? Это меняет дело…

– И три капсулы. Такая доза… Он отключится почти мгновенно. Конечно, мы должны делать поправку на индивидуальную выносливость к препаратам… Но лучшего мы ничего не можем придумать!

– Ну, хорошо, лейтенант. Это решение – ваше. Еще раз: если с ним что-нибудь случится…

– Командор!

– Только доведите мне это дело до конца! Без сбоев. Сделайте это без сучка без задоринки. Слышите?

– Он уже у нас в руках – целый и невредимый!

– Хорошо. Действуйте.

Алекс увидел в просвет между деревьями красные корпуса пожарных машин и остановился за кустарником. Лес кончился. Между ним и «пожарками» было метров тридцать по чти открытого, хорошо просматриваемого пространства. Он посмотрел на биоиндикатор: пришельцы суетились впереди намного дальше. Судя по их хаотичным передвижениям, звукам команд и рычанию моторов, они расчищали проезд от техники землян.

Он посмотрел вперед поверх машин. Черная монолитная громада корабля нависала над лесом, заполняя собой все видимое пространство. Немного выпуклая, уходящая вверх под скошенным углом стена звездолета была бы абсолютно глухой, если бы не огромный провал в ее нижней части. Оттуда, от входа тянулся к городу широченный километровый трап. Движение по нему почему-то пока приостановилось. Это было Алексу на руку. Он пригляделся повнимательнее и с удовлетворением отметил, что по краю трапа проходит некий ограничительный выступ. За него он1 собирался зацепить свой самодельный крюк и таким образом быстро добраться до входа. Он прикинул расстояние до цели: генератор включать пока еще рановато.

"Надо выбраться хотя бы на середину площадки, – подумал он. – Тогда я уверенно смогу захватить полем въездные ворота да в придачу и пару сотен метров внутренностей корабля. Это еще уменьшит вероятность того, что технический персонал успеет отреагировать на включение генератора".

Он вышел из-за кустарника и с холодным прищуром пронзил взглядом неподвижные тела пожарных машин. "Не дай вам бог, – сказал он пришельцам, – не дай вам бог попасться мне на пути, пока я не доберусь до нужной точки".

Он стянул с плеча автомат и двинулся через редколесье к звездолету.

– Первый, ты держишь его?

– Да.

– Второй, Третий?

– Да, сэр… Так точно, сэр.

– Лейтенант, он у нас на мушке! Разрешите открыть огонь?

– Не больше трех попаданий, стрелок! Не больше трех – отвечаете головой! И аппаратура…

– Есть! Извините, но мы сейчас его упустим, сэр!

– Стреляйте!

Алекс был на середине пути от кустарника к пожарным машинам, когда первая пуля ударила его в правое плечо и развернула на девяносто градусов. Боль толстым и острым шипом пронзила мышцу, тоненькой иголкой прошла по ключице в шею и тут же пропала. Еще ничего не успев понять, он инстинктивно зажал рану рукой с баулом и пригнулся. И почувствовал, как стремительно немеет правая половина тела. Буквально через мгновение он знал уже все, он все понял, все осознал – всего лишь через мгновение! – но даже этого промежутка времени ему не было дано для спасения. Вторая пуля врезалась в левое предплечье, от сильного толчка он выронил баул со шлемом и сделал единственное, что мог сделать в такой ситуации: рухнул на землю и прижался щекой к траве, пытаясь укрыться от ядовитого огня.

Третья пуля ожгла болью икру левой ноги, и только тогда он понял, что стреляют откуда-то сверху, что лежать бесполезно и надо уходить, уходить, если он может еще передвигаться! Он перехватил правой рукой автомат – для этого ему пришлось сильно напрячь все мышцы руки, пальцы на курке затряслись от усилия, как у эпилептика, – перекатился на спину и выпустил наугад длинную очередь через голову вверх и в стороны. Ответных выстрелов не последовало, это ободрило его, вселило какую-то безумную надежду, и он уже вставал – разламываясь __ пополам, опираясь на костенеющие руки, как на костыли, подтягивая к животу гнутую раскаленную кочергу, которая только что была его левой ногой…

Он поднялся и зачем-то развернулся к звездолету. Немота от пораженных конечностей рвалась в мозг. Боли он уже не чувствовал, но со страхом ощущал, как от ран поднимается к голове удушливая сонливая волна, как путаются мысли, искажается восприятие. "Пропади все пропадом, Алекс!"

– Вот еще… – хрипло прошептал он. – Сейчас. Я снял снайпера. Я ухожу… Мне надо… пока уйти… Я не лягу…

Он с трудом поднял дуло автомата и обшарил лихорадочным взглядом верхние ветви отдаленных деревьев, необъятную черную глыбу звездолета, но не нашел той точки, откуда в него стреляли. Паралич стальной цепью постепенно и очень быстро охватывал все тело.

– Гады… – беспомощно простонал он и покачнулся. – Гады… Обложили!

На глаза выступили слезы. Голова мелко тряслась, противная дрожь выгоняла из нее остаток здравомыслия, мешала сосредоточиться. Ему показалось, что он уже не может двигаться.

Вспышка ярости и отчаяния на секунду одолела растерянность и слабость. Как?! Как ему идти дальше?! Он сжал кулаки, задрал лицо к небу и почувствовал, как слезы скатились по вискам за ворот комбинезона.

– Есть ли, – прохрипел он неизвестно кому, – есть ли на свете сила, которая одолеет этих тварей? А?

И не получил ответа.

Руки вялыми плетьми упали вдоль тела. Он стиснул зубы и механически, рваными движениями повернулся, поднял с земли баул, сделал шаг правой ногой, подтянул левую… Голова превратилась в огромную пуховую бесформенную подушку, между пушинками сочился молочный туман и не давал думать, привычно ловить мысли, которые обретались там, внутри, в белой тишине… Он потерял себя в этом тумане, время растворилось в нейтральной, неподвижной бесконечности.

Алекс выронил автомат и рухнул на колени. Он помнил себя, но никак не мог сосредоточиться и начать отсчет секунд, чтобы подняться на слове "три". И еще он не мог думать: все расплывалось, растворялось в той бесконечности, в которой пропало время…