Легендарный (СИ) - Бондарчук Максим Сергеевич. Страница 51

Внимание! Опасное повышение температуры! Опасное повышение температуры.

Датчики поднимались вверх. Цифровая панель замигала красным. Жарко стало даже внутри кабины пилота. 

Несколько машин перевели орудия на ближайших противников. Требовалась немедленная помощь. 

- Они вышли! Повторяю. Они вышли! Все до единого!

Я еще несколько раз прокричал эту фразу по внутренней связи, зная, что меня услышат нужные люди. Скоро элементалы вступят в бой. Эти маленькие по сравнению с мехами, существа, покажут все на что они способны. 

Тем временем ситуация перед позициями Отпетых становилась все более опасной для наемников. Я видел как загорались и отступали один за одним мехи моего звена. Сначала дрогнула машина Себастьяна. Старый вояка не выдержал фокусированной атаки и буквально повалился на спину, все еще стреляя из давно расплавившихся энергетических орудий. Катапультирование в таком положение было невозможным. Мех Виктора подошел к нему почти вплотную, навел орудия и сделал несколько выстрелов прямо в бронированную кабину, разорвав ее на части. Живым после этого остаться было невозможно. 

Черный мех развернулся ко мне. Всего в каких-то ста пятидесяти метрах он стоял от меня и держал орудия наведенными, когда я не мог ему ничем ответить. Удерживая на себе две наступающих вражеские машины, я видел как кричала система ракетного предупреждения. Машину взяли на прицел.

Внимание! Зафиксировано целеуказание Ракет Ближнего Действия! Внимание...

Предупреждение прозвучало два раза и каждый раз я ловил себя на мысли, что это конец.

Удары двух первых машин приходились аккурат в самое бронированное место корпуса. Листы ферроволоконной брони вперемежку с неосталью плавились, но не слетали с креплений, давая мне хоть немного шансов не умереть от лобового обстрела противников. Боеприпасы медленно подходили к концу. Сначала заклинили правый лоток - орудие замолчало и вскоре стало ясно, что автоматический ремонт невозможен.

- Я горю! - кричал Никитин, - Реакторный отсек оголен! Брони не осталось совсем! Командир, они наступают со всех сторон, где эта чертова пехота-переростки!?

На горизонте вспыхнуло несколько ярких огней. Горы осветились сигнальной ракетой, взлетевшей так высоко, что свет от нее распространился до самых низин и укреплений Отпетых. 

- Где они?! - продолжал кричать Никитн.

Но я не мог ответить ему. Машина тряслась, но держалась. Я не мог отступить. Я чувствовал, как бойцы смотрели на меня и ждали, что будет дальше. Если сделать шаг назад, то все будет окончено и для них. 

Пехота появилась у подножья маленькой горы, затем рой из нескольких десятков элементалов рассыпался в разные стороны и накинулся на вражеские мехи, цепляясь за них при помощи прыжковых двигателей и ручных крюков.

- Огонь! Концентрированный огонь из всех орудий по головной машине!

Виктор отвел машину. Черный мех зашагал обратно к своим позициям. Атака элементалов явно застала его врасплох и Отпетые спешно перегруппировывались для обороны. Сейчас нужно было нападать.

Я отдал приказ к наступлению, но к этому моменту из целого звена мехов в боеспособном состоянии осталось всего три. Машина Войтенкова уничтожена, Себастьян погиб, но больше всего не повезло третьему, чью машину разорвало от детонации боекомплекта. 

Едва только мехи вышли в атакующий строй, как под ногами начали разрываться шрапнельные фугасы. По корпусу лязгнул горох из металлических шариков, бивших может и не так больно для машины, но доставлявших множества неудобства. Несколько элементалов упали замертво, когда взрывы начали происходить в оборонительной части Отпетых. Шрапнель косила их, но не останавливала.

Я направил последнее действующее орудие в сторону черного меха и сделал два выстрела. Снаряды разорвались на броне не нанеся никакого вреда. Дым развеялся и вскоре орудия врага обратили на меня внимание. Я нажал на рычаги и заставил поврежденный мех быстро ускориться в направлении машины Виктора. Он был готов стрелять, но почему-то не делал этого. Я ждал этой секунды все время, пока расстояние между нами стремительно сокращалось. Сто. Восемьдесят. Пятьдесят метров. А он все молчал. Выстрела не последовало даже когда столкновения было уже не миновать. Наконец, когда до лобового удара оставались считанные мгновения, напротив взорвалась мина. Энергия взрыва оторвала металлическую ногу Бешеному Коту, подкосив его в последний миг. Следуя по инерции, оставшиеся несколько десятков тонн буквально влетели в мех Виктора, раздробив бронированное стекло кабины пилота, а меня выкинув наружу, сорвав кресло с креплений.

Удар был мгновенный. Все вокруг внезапно закружилось, как на дьявольской карусели. Что-то взрывалось, в нос ударил резкий запах раскаленного металла. По лбу потекла кровь и боль, спавшая до этого, резким болезненным укусом впилась в меня, заставив закричать что было мочи.

Ремни не спасли положение, я лежал на спине далеко от того места куда улетело кресло, чувствуя, как сломанное ребро упирается в кожу и готово вылезти окровавленным концом наружу. Машина Виктора не двигалась. Я лежал на крыше капитанской рубки и ждал, что скоро начнется резкое движение, меня сбросит на землю, где я и найду свой конец. Но ничего не происходило. Не было ни выстрела, ни движения. Я попытался подняться - боль. Еще одна попытка лишь вырвала из моей груди крик, отчего стало еще более невыносимо. Ребро в конце концов уперлось в кожу так сильно, что после третьей попытки подняться, прокололо ее, выглянув алым обломанным краем наружу. 

Вдалеке догорал мех Никитина, объятый пламенем и дымом. Еще чуть дальше элементалы добивали последний вражеский мех, окутав его, словно осы. Оставались считанные минуты до момента, когда сражение закончится. В небе появились первые Визиготы. Истребители промчались над полем боя, оставив после себя характерный след, поднялись в небо и уже оттуда пошли обратным курсом.

Я оттолкнулся, повернул голову  - было чертовски жарко. Нагретый металл остывал и все это место напоминало одну большую сковороду. Оттолкнулся еще раз, вон вдалеке показался люк выхода. Это то, что мне было нужно. Еще чуть-чуть, самую малость, а там и лестница и быть может медпак с обезболивающим. Еще пара метров, полтора. Я схватился за ручку рукой и тут же одернул, закричав сильнее прежнего. Кожа на ладони взбугрилась, покраснела и стала покрываться волдырями. Накалившаяся металлическая ручка была адски горячей. Я обхватил ладонь второй рукой, прижал к себе и чуть было не заплакал - так горячо мне было и невыносимо от боли. 

- Вызываю головную машину...повторяю...вызываю головную машину.

В наушниках звучал голос хана. Диккерс продолжал посылать сообщения, а я, не в силах ответить, продолжал лежать, сжимая зубы от боли. Рука стала красной. Волдыри ощущались уже очень сильно и вскоре должны были лопнуть. Перемотав вторую ладонь остатками разорванной ткани, осторожно взялся за ручку. Было горячо. Нажав на нее, постарался провернуть против часовой стрелки. Сперва она не поддавалась. Потом ручка начала движение и скрип замков все сильнее бил в уши. Наконец люк распахнулся, поднялся вверх и откинулся в сторону. Расплавленный металл стекал по краям люка, собираясь небольшими порциями на краю. Я прислушался. Тихо. Внутри либо никого не было в живых, либо меня ждали. 

Мне все же удалось кое-как выпрямиться, превозмогая боль спуститься по небольшой короткой лестнице вниз и увидеть кабину Виктора изнутри. Она сильно деформировалась после удара. Лобовое стекло рассыпалось в дребезги, оставив осколки лежать повсюду. Отдельные части впились, как иглы в стенки, часть из них пронзила насквозь внутренние перегородки, застряв в уже металлической части кабины. 

Я прошел вперед, держась рукой за грудь и постоянно поглядывая на алое пятно в боку. Ребро жутко болело, хотелось кричать, но еще больше я хотел посмотреть Виктору в глаза. Я так долго ждал этой встречи, пока шел вспоминал все то, что он говорил, когда мы еще были братьями-сибами, думал, что может сейчас он скажет мне все, но едва обошел кресло со спины, как замер не в силах сказать что-то самому.