Fallout: Equestria (ЛП) - "Kkat". Страница 447

— Прощай, отец.

— И ЭТО ВСЁ?! — Отец Каламити проскочил мимо него, чтобы заблокировать собой дверь. — Разве тебе нечего сказать в своё оправдание, ты...

Каламити прервал его, прежде чем тот сумел подобрать для него новое более унизительное прозвище:

— Не-а. — Но затем, подумав, добавил: — Мне жаль, что мама умерла. Я мог бы сказать что-нибудь о том, как плохо ты справлялся с этим, но, думаю, ты и сам об этом прекрасно знаешь.

Мой лучший друг протолкнулся мимо своего отца и открыл дверь.

— Знаешь, у тебя её грива, — произнёс его отец с неожиданной мягкостью, позволяя сыну пройти. — Мне очень нравилась её грива.

Каламити расправил крылья и молча полетел прочь.

* * *

Этим Утром:

— Ну как, Баркин Соу, готов прокатиться на драконе? — спросила я.

— Если честно, эта штука очень неудобная, — повторил Спайк, спустившись достаточно низко для того, чтобы адский пёс-снайпер смог забраться в самодельное седло, сконструированное Каламити, пока я разговаривала с Хомэйдж наедине.

Несколько минут спустя мы уже летели над облаками. Спайк держал меня в своих лапах, а я левитировала Вельвет и Каламити позади. Мой друг-пегас уже мог летать сам, но плохо и недостаточно быстро, чтобы поспевать за взрослым драконом.

Мир за облачной завесой захватывал дух. Воздух был чистым, свежим и тёплым благодаря солнечному свету. Солнечный свет отражался от облаков, катился по яркому, чисто-белому покрывалу. Я чувствовала себя скверно, ведь я несла сюда войну.

Пролетая над очередными горными вершинами, я заметила одну гору, которая была распотрошена. От неё остался только поблескивающий на солнце костяк. Гора была словно тушка животного, чьи кости обглодали. Я позвала Каламити и указала на неё.

— Эт то, чё от Стойла Девяносто Восемь осталось, — объяснил он нам. — Мало было Стойл для пегасов. Большинство, как и вот это, строили внутри гор. Облака были не самой лучшей защитой от мегазаклинаний, да и пегасам, в отличие от других пони, нужны были обширные помещения для полётов, что вело к изменениям в проектировании Стойл.

Обнажённый остов остался позади.

— Анклав уже давным-давно разобрал до последнего листа металла все такие Стойла, что нашёл, — добавил Каламити. — Да и сейчас продолжает разбирать остатки их каркасов по мере необходимости.

Несколько минут спустя показался город пегасов. Резкий контраст между его зданиями — величественными памятниками прошлому — и руинами внизу больно ранил сердце. Этот город, словно шар памяти, был подобен окну в прекрасное залитое солнечным светом прошлое Эквестрии.

Но всё-таки что-то было не так. Город при всём своём великолепии выглядел до боли пусто. Огромные размеры и величие старинных устремлявшихся в небо зданий и переливавшихся радужных водопадов превращали и без того малочисленное население просто в карликов.

Граждане-пегасы походили на термитов на дереве. Или на мышей, прогрызавших проходики в свои жилища внутри куда большего дома.

Совсем не похоже на процветающую цивилизацию из моих представлений.

Спайк опустился в облака, и образы сохранённого мира сразу же пропали, сменённые серой с белым дымкой. Её влага уже вскоре прилепила броню к моей шкуре и подкорректировала мне причёску. Остаток пути мы проведём, скрытые покрывалом облаков, пока не окажемся фактически под самой базой.

* * *

Десять минут назад:

Ослепительно яркий свет залил солнечное небо над Филлидельфией. Лучи чистейшего солнечного света, тонкие, не толще стволов деревьев, ударили с чистого неба, как раскалённые копья, сжигая всё, с чем соприкасались.

Общество Сумерек распорядилось силой мегазаклинания весьма разумно. Вместо того, чтобы обрушить всю его мощь на город и сравнять его с землёй, они нанесли удар с поистине хирургической точностью. Селестия Один поразила только самое худшее, самое опасное по обе стороны противостояния. Ведь целью было не выиграть битву, а остановить её. Чтобы спасти как можно больше невинных и беспомощных.

В конце концов пони в ритуальной камере решили, что поступили правильно. Да, это было неприятно. Да, в здравом уме они никогда бы не стали повторять такого снова. Да, это ещё долго не позволит им спокойно спать по ночам. Но это было правильно.

* * *

Прямо сейчас:

Моё копыто ударило по толстому красному щиту, выбив из него несколько энергетических искр. Щит был твёрд, как стальная стена.

Я встала на дыбы и ещё раз вдарила копытами по окружавшему центральный узел П.О.П. щиту и, отскочив от него, шлёпнулась на круп.

Щит не пускал!

Но... Но я же была так уверена! Я была на три пятых аликорном. И более того, со мной было кое-что, чего не было ни у кого, пытавшегося проделать это до меня: у меня была точная копия души Рэйнбоу Дэш!

Копии душ всех Кобыл Министерств, точнее. Прямо тут, в моей седельной сумке. Если костей Луны было недостаточно, если попытка Анклава пройти сквозь щит, используя отрубленную голову Рэйнбоу Дэш, провалилась, то само собой разумеется, что обход щита был разработан среагировать на нечто гораздо большее, чем просто генетика.

Я должна была быть той, кто сядет за руль. Мне это было обещано! И всё напрасно!

Это была моя цель. Моя судьба!

Я начала плакать. Прямо сейчас столь многие боролись и, вероятно, гибли, потому что верили в мой план. Верили в меня.

Как могла я оказаться неправа? Опять?

Солнце и радуги, она обещала это. Я услышала звук взрыва и массивный выброс энергии из оставшихся Хищников. Мой плач превратился в рыдания.

Я так много вложила, столь многим рискнула... и ради чего?

Не слушай её! — настаивало растение в горшочке. — Она просто хочет твоего провала.

О Богини! Что же я наделала?

Голос Пинки Пай всплыл в моей голове: Всё закончится солнцем и радугами! — объявила она радостно. — Если, конечно, ты готова пройти сквозь огонь.

Пройти сквозь огонь?

Я посмотрела на небо, бесконечно глубокое, ярко-голубое небо.

— Какой ещё огонь? — проскулила я. Я уже прошла через Вечнодикий лес, через Кантерлот, через Анклав и через многое другое. — Разве я недостаточно сделала? Разве я не могу, ну, просто выиграть сейчас? Ну, пожалуйста?

Тёмная тень захлестнула меня.

Если, конечно, ты готова пройти сквозь огонь.

— Спайк! — закричала я, отчаянно замахав ему копытами. — Ты мне нужен!

Огромный фиолетовый дракон заложил вираж и опустился рядом со мной. Я хотела подбежать к нему, хотела спросить, доверяет ли он Пинки Пай, доверяет ли он её предчувствию и её совету.

Но я этого не сделала. Не имело значения, доверял он ей или нет. Смысл был не в его вере.

Смысл был в вере моей.

— Что такое, Литлпип? Что тебе нужно? — спросил Спайк. Он плохо выглядел. Хищникам удалось несколько раз хорошенько по нему вдарить. Его чешуя была обожжена или оплавлена почти по всему телу. Он с большим трудом сидел прямо. В нескольких местах он полностью потерял свою чешую, вместо его правого глаза была кровоточащая и покрытая волдырями яма.

Я подошла к щиту и повернулась к раненому дракону, снова упершись в стену красной трескучей энергии.

— Мне нужно, чтобы ты дыхнул на меня, — сказала я наотрез.

— ЧТО?! — взревел Спайк.

— Пожалуйста. Просто сделай это. Быстро.

— Нет! — Спайк попятился. — Ты умрёшь! Я не хочу убивать тебя!

— Пожалуйста. Ты должен.

— Нет!

О Богини. Ну почему ты вынуждаешь меня сделать это?

— Я солгала.

— Что? — Он выглядел смущённым, мучимым болью и глубоко обеспокоенным. И в центре всего этого...

— Я солгала насчёт Твайлайт Спаркл, — с разрывающимся на части сердцем призналась я.

И я рассказала ему правду. Всю правду. Каждую ужасную, душераздирающую подробность.

— Всё... — пробормотал Спайк наконец, его голос был не громче шёпота. — ...Всё это время...

На его лице бушевала апокалиптическая буря эмоций. Он возненавидел меня. И он возненавидел меня за то, что я заставила его меня возненавидеть. В конце концов он сделал единственное, что мог сделать.