С - 2 - Александрова Марина. Страница 22

— Я зарисую, — с готовностью согласился Кит.

— Рисуешь ты и того хуже, — фыркнула я, не став добавлять, что в этом-то он точно весь в меня.

— И, так, любители подглядеть, у кого что и где выросло, — поднимаясь на ноги, и ставя на стол предметы, что любезно материализовал для меня мой дом, сказала я. Первым появился молоток, за ним тонкая длинная игла и горящая свеча. — Узнаем же, что это за хрень такая эти условные и безусловные рефлексы и на кой демон Двуликий их придумал, — с нездоровым блеском во взгляде, изрекла я. — В этом нам любезно согласился помочь этот маленький ленивый мальчик, который никак не может выучить алфавит, чтобы писать, не подглядывая в шпаргалку.

Кит нервно сглотнул, оборотни переглянулись. Думаю, этот урок они запомнят, если не на всю жизнь, то надолго уж точно.

И, хотя я прекрасно понимала, что должно быть, никто из них не виноват в том, что случилось с этим миром. Но больно мне было все равно. Все эти знания, что мы веками, точно ненормальные муравьи, стаскивали в одну кучу и хранили для них, стали вдруг никому не нужны. Настолько не нужны, что лечатся они теперь только магией, чтобы болезнь просто выгорала под действием силы или подножными травами. А, люди? Их и вовсе лечат так, как придется. Есть достаточно старые рецепты от самых распространенных заболеваний, например, сбить жар, обезболить, против кашля и простуды. Ну и так, кое-что от кое-чего. Элементарные операции, где если ты не магически одаренное существо, то непременно отбросишь копыта от послеоперационных инфекций, прости меня Двуликий. К чему им знать о каких-то там реакциях организма у пациентов, которые выходят из комы? Зачем? Из нее никто и никогда не выходит! Как только Тереза-то продержалась?!

Когда урок был пройден, Кит отпущен спать под честное слово, что завтра он-таки выучит все буквы, а оборотни отосланы заниматься тем, чем им в голову взбредет, я отправилась в комнату к девушке, с которой нам лишь предстояло познакомиться.

Войдя в комнату, я заметила, что она пришла в себя и сейчас с интересом изучала пейзаж, что открывался за окном. Дворец показывал ей эйлирское утро. Солнце едва коснулось горизонта, окрасив темное небо в предрассветные тона. Рассветы и закаты на моей родине всегда были насыщенными красками, пряными от ароматов ночных цветов и неповторимо зачаровывающими. Поговаривали, что это из-за обилия магических энергопотоков, что сходились на этой земле. Словно бы именно они преображали действительность вокруг, искажая пространство и явления. Из окна спальни, в которой сейчас находилась моя подопечная, был виден лишь сад. Отсюда нельзя было разглядеть сам город. Но и того факта, что за окном цвела жемчужная роза тали, должно было хватить, чтобы привести девушку в недоумение. Цветок был искусственно выведен магами Эйлирии. Не нуждался ни в воде, ни в каком-то особенном уходе, лишь достаточно богатое энергией место. Магически выведенные цветы имели необыкновенный тонкий аромат, который изменялся в зависимости от предпочтений того, кто пытался его вдохнуть. Например, Зорис чувствовал аромат арнийского коньяка, для Кирана она пахла чернилами и бумагой, мне чудился запах дезинфицирующего средства. Не цветок, а настоящий детектор для психологического анализа.

«Я единственный нормальный из нас троих», сказал как-то Зорис, «подумать только, дезинфицирующий раствор и чернила?! Идеальная парочка, ничего не скажешь!»

Тогда он еще долго высмеивал наши пристрастия, а я радовалась, как ненормальная тому, что узнала, что нравится Кирану… Мое сердце стучало в те дни так быстро, что, пожалуй, если бы не мой дар, должно быть я с легкостью могла стать пациентом кардиологического отделения. Мы еще не встречались в то время, даже близко нет. Скорее я изводила его как могла, со всей присущей мне увлеченностью, делая вид, что просто терпеть его не могу. Что сказать, в этом вся я. Как хорошая спелая капуста, которую надо исследовать слой за слоем, чтобы хоть что-то понять.

Не вовремя накатившие воспоминания, вопреки всему не расстроили меня, как это частенько бывало, а заставили легко улыбнуться. Моя память может быть синонимом слова боль. Стоит вспомнить тот или иной период жизни, чтобы почувствовать, как не хватает мне моей семьи, как я тоскую по временам и людям, что окружали меня тогда. Моя память опасная трясина, с которой нужно быть весьма осторожной. Но иногда, очень редко, боль была не острой, а скорее ноющей и почему-то теплой, как сейчас. Главное не раскручивать колесо времен, не вспоминать сразу еще что-то. Достаточно и простого воспоминания о цветке, моей первой любви и дружбе. Вот, так.

Глубоко вздохнув, отгоняя непрошенные картины, я подошла к девушке.

— Ты проснулась? — спросила я нечто очевидное и нехарактерное для себя. Но, я же вроде бы как, пытаюсь быть милой. Что за бред?!

— Кто вы? И, где я? — слабо сказала она, с интересом посмотрев на меня.

Демоны побери эту моду Алании! Сейчас, я как последняя идиотка, обмоталась белой простыней из своей спальни и подпоясалась шнурком от шторы в гостиной. Напялила сандалии Кита и улыбалась, точно у меня склянка с маковым молочком в рукаве.

— Для начала, позвольте мне задать несколько вопросов, прежде, чем я отвечу на ваши, — выдала я свою фирменную улыбочку. С непривычки свело щеки, но я продолжила. — Ваше имя?

— Вам не сообщили, кто я? — растерялась она.

— Ну, что вы, — мило захихикала я. Ну, должно было выглядеть мило, но не поручусь. — Это простые вопросы, чтобы проверить ваше состояние.

— Эллиана Мортис, — тут же протараторила она, точно пытаясь доказать кому-то, что с ней все хорошо.

— Что последнее вы помните?

— Что вам рассказал господин Дриэлл? — после минутного замешательства, спросила она.

— Будьте уверены, все и даже немного больше. Мы с господином Дриэллом вместе работаем… ну, вы понимаете, — многозначительно посмотрела я в глаза девушки. Моя азартная душа авантюриста вошла в раж. Больше всего на свете, мне нравилось ничего не понимать и самозабвенно врать! Это я любила. — Он просил вас быть предельно откровенной со мной, ведь от этого зависит наше общее дело.

— Я не знала, что кто-то еще в курсе, — удивленно посмотрела она на меня.

— Поверьте, Элли, в таких делах будет неуместна излишняя открытость, но вы должны понимать весь масштаб происходящего. Господину Дриэллу нужны верные соратники.

— Да, конечно, — растерянно пробормотала она. — Но… могу я увидеться с ним прежде, чем мы поговорим с вами? — прикусив нижнюю губу, спросила она, точно боялась взболтнуть лишнего без дозволения того, с которым ее связывало нечто… пока мне неизвестное.

Надо сказать, что мне не пришлось бы ходить в простынках и предотвращать убийства, если бы мой нынешний дом не страдал самой настоящей психопатией. На самом деле я точно знала, что мерзавцу известно все, а может и немного больше. Но, пока ему было интересно, а мы развлекали его своими представлениями, и самое главное, готовы были брать и его в игру, он ни за что не выложит мне и кусочка информации. Возможно, все было и немного проще. Да, он имел интеллект, но был совершенно не отягощен эмоциональной составляющей. Ему было интересно препарировать человеческие чувства, эмоции, переживания через собственную память и воспоминания тех, кто был под его крышей. Он читал все это, мог оживлять, а потом раскручивать события следуя за воображением и подсознанием того, кому принадлежали воспоминания. Он не мог заставить персонажей говорить своими собственными словами. Каждый оживший "человек" из считанных воспоминаний людей, говорил лишь то, что ожидали от него услышать. Но, вот если дому самому хотелось высказаться, тут уж он находил способ какой фрагмент из прошлого следует извлечь и показать.

— Конечно, — улыбнулась я, — но вы же понимаете, что господин Дриэлл весьма занятой аланит. Это будет не так просто…

— Но, мы ведь можем подождать?

— Я сделаю все возможное, — коротко ответствовала я, слегка поклонившись. — У нас есть телепортационный ящик, так что письмо о том, что вам стало лучше, он получит сразу же.