Заноза Его Величества (СИ) - Лабрус Елена. Страница 30

— Вот и славно. Потому что только это и имеет значение. Всё остальное — херня. Я знаю, что не она. Знаю, что здесь временно. И то, что ты её любишь — тоже. Вижу, чувствую, понимаю. Не напрягайся. Тебе это ничем не грозит. Я здесь ненадолго.

— Боюсь, тебе придётся задержаться, — вопреки своим собственным словам прижимает он меня к себе. Кладёт мою голову на плечо. Прижимается к ней щекой.

— Что сказали феи? — пытаюсь подняться я, но он не отпускает.

— Они знают, как вернуть тебя назад, — прижимается он к моим волосам губами, — но им нужен цветущий… крокус.

— Крокус? — всё же поднимаю я голову. — Я знаю, что это. Это такой типа подснежник, да? Цветёт весной.

«Чёрт! Весной?!» — всматриваюсь в его непроницаемое лицо.

— Да, всё верно, — усмехается Георг. — Но проблема в том, что в Стране Вечного Лета не бывает весны.

Глава 23

— Как не бывает весны? Почему не бывает весны? — бегаю я вокруг Георга Пятого Мрачного, как молодой заяц, кругами, пока он отдаёт распоряжения что именно снимать с повозки и куда это нести. — А осень? А зима? Я слышала, мне что-то говорили про зиму.

Не, не, не, погодите! Не согласная я тут навсегда застрять. И парень он, конечно, видный, но неготовая я. Как-то неожиданно всё это. Какое на хрен вечное лето? Надо сесть, поговорить, во всём разобраться, потом уже прогнозы погоды делать. Блин, не люблю я столько лета. И солнца. Я дождь люблю. Лучше бы меня в какую деревню Гадюкино закинуло, там всё время дожди. А этот ляпнул что попало и молчит. Я тебе эта, которая подснежники искала, что ли? Ну и где тут у вас братец Апрель? Я свои крокусы с него, конечно, стребую, можешь не сомневаться. Но мне бы хоть ориентировочку.

— Величество моё, ты оглох что ли? Какое к лешему вечное лето?

— Катарина! — осаждает он меня, схватив за руку и оглянувшись. — Мы в Живом лесу. Прикуси язык. Дома поговорим.

Ого! Вот так сразу и по-хозяйски: «Дома поговорим!». Сидеть! К ноге! Да пофиг мне в живом, в мёртвом. В поле, в огороде. Я требую вернуть мои права на перемещаемость вне зависимости от метеоусловий. Я требую объяснений!

— Я не виновата, что ничего не помню, — отбиваю я его руки. — Поговорим сейчас. Чем это место хуже остальных? — осматриваюсь на большой поляне, окружённой ровными стволами высоченных деревьев.

А мы точно к феям приехали? А то тут даже не поляна — сильно вытоптанный круг земли. Что-то вроде центральной площади в деревушке людоедов. И по центру — просто неприличных размеров кострище. И если туда заглянуть, уж не обугленные ли там человеческие кости? Тогда, конечно, зря я внимание привлекаю. Нам бы быстренько подарки с возу, глаза долу и по коням.

Но поговорить нам всё равно не дают. И, к счастью, не людоеды.

— Ваше Величество! — отвлекают меня от разглядывания этого логова местных жителей налетевшие со всех сторон, как саранча, таки местные жители. Ближайшие к нам феи сгибаются в поклоне: — Ваша Милость!

— Дон Орсино! — приседаю и я в знак приветствия, узнав бирюзовые кудряшки. — Благородные доны! — приветствую остальных, щедро расточая улыбки и не щадя края юбки своей, усердно тыкающейся от моей присядки в пыль, пока Его Строгость лишь слегка кивает, а площадь наполняется стрёкотом крыльев и зелёными человечками.

А ещё я усердно щипаю себя за ногу, ибо никогда я не была так близка к клинической картине «белой горячки» как сейчас: дрожание рук, гиперактивность, бред и, конечно, галлюцинации. Но к несчастью, и эти «марсиане», и этот Властный Пластилин — герой моих эротических фантазий, реальны как никогда.

— Мы можем провести для Её Милости урок истории, — ещё раз сгибается в низком поклоне дон Орсино. — Но что привело вас сегодня в наши края?

— Позвольте от меня и моей супруги вручить Департаменту Пространственных Связей небольшие дары в честь нашего бракосочетания, — показывает король на сгруженные ящики.

«От меня и моей супруги!» Вот нахал! И не собирался ехать, а уже все заслуги себе присвоил.

— А как же урок истории, Ваша Щедрость? — любезно улыбнувшись, наступаю я ему на ногу.

— Пожалуй, я проведу его для тебя сам, — выдавливает он сквозь зубы, вытаскивая ногу из-под моего каблука, пока феи выражают свою благодарность стрёкотом и галдежом.

— Ваше Величество! Ваша Милость! Вы в наших краях всегда желанные гости, — продолжает обмен любезностями отец Карла.

Чёрт, Карл! Он же собирался сегодня поделиться со мной какой-то идеей. Но что нарыли для Его Скрытного Величества его сородичи узнать хочется ещё больше. Только похоже мне не оставляют выбора — придётся пытать непоколебимого короля.

— К сожалению, у нас сегодня ещё столько дел, мы не можем задержаться. И огромное спасибо за ваше предложение, мы воспользуемся им в следующий раз. Очень признательны за щедрые подарки, что вы нам прислали по случаю венчания, — снова благодарит Георг Пятый Вредный всех разом коротким кивком и разворачивается к карете.

— Про следующий раз, я надеюсь, ты не пошутил?

— Это была простая любезность, — шлёпает он меня по заднице, отчего я если не взвизгиваю, то подпрыгиваю как раз по направлению к открытой дверце кареты.

«Ах ты, гад!» — красноречиво оборачиваюсь я. Но эта коронованная сволочь только что не присвистывает невозмутимо, рассматривая деревья, словно ничего интереснее в жизни не видел. А поравнявшись, подтягивает меня к себе:

— Клянусь, я тебя выпорю, если ты будешь мне перечить, — прижав к себе, угрожает он мне, наивный.

— Надеюсь, лично? — так же тихо парирую я.

— Собственными руками.

— Тогда ты крупно рискуешь. Боюсь, мне понравится, — вырываюсь я, сбегаю, но потом оборачиваюсь и протягиваю ему руку. И отдёргиваю её, когда он уже почти за неё взялся.

Только его молниеносный выпад не оставляет мне шанса. И в этот раз он меня приподнимает, прижимая к себе. И ему, наверно, кажется, что он рычит, но он же урчит, как довольный кот, пока я отбрыкиваюсь. Так, мурча и особо не напрягаясь он и затаскивает меня в карету. И бросает на сиденье рядом с моими покупками, как ещё один кулёк.

— Так эта страна не зря называется Страной Вечного Лета? — поправив юбки, достаю я своё недожёванное мясо и высовываю любопытный нос в окно.

— И не только страна, — думая, что я не вижу, морщится Гошик, стараясь пристроить поудобнее, видимо, разболевшийся бок. — Весь этот мир давно забыл, что такое зима.

— Но раньше зима была?

— Да, до гибели богини Наль, — поднимает он на меня глаза.

— Расскажи мне эту историю, — протягиваю я ему другой кусок мяса, орешки, какую-то пастилу, но он уверенно от всего отказывается:

— Думаешь, это важно?

— Да, если учесть, что твоя Катарина всё время говорила про зиму. А мы уже проехали Говорящий мост? — снова выглядываю я в окно.

— Да, — пожимает он плечами.

— И ты мне не сказал?

— Мне кажется, я был в этот момент немного занят, — усмехается он. — Но мы сейчас снова к нему выедем. Если хочешь, можем…

— Повторить? — удивляет меня Его Ненасытность.

— Остановиться, — усмехается он.

— А я хочу, — опираюсь я двумя руками в сиденье и нависаю над ним, близко, близко к лицу. — Хочу… мост, хочу историю, хочу знать всё, что ты знаешь про свою жену, — прижимаю я палец к его губам, когда он пытается ответить. — Кроме того, что ты её любишь.

Он дёргается, словно хочет укусить меня за палец, но я успеваю его отдёрнуть.

— Твой мост, — стучит он по крыше вознице, а, когда карета останавливается, выходит вслед за мной.

Я не успела подумать, как бы это место могло выглядеть. Но, глядя на белое мраморное сооружение с резными столбиками перил, понимаю, что уже его видела. Этот выгнутый дугой мост над сухим каменистым руслом реки мне знаком. Именно на нём что-то произошло у Георга с Катькой.

Катарина шарахнулась от Гошика как чёрт от ладана. Гошик со злости так пришпорил коня, что тот встал на дыбы. «А мост… мост был слишком воспитанным, чтобы сказать, что он обо всём этом думает», — оглядываюсь я по сторонам и застываю, вдруг осознав весь масштаб нереальности окружающего пейзажа.