Машина различий - Гибсон Уильям. Страница 35

— Мне никак не хотелось бы взваливать на ваши плечи дополнительный груз, — тактично перебил его Мэллори, — но мистер Олифант сказал, что вы могли бы помочь мне опознать разгуливающего на свободе преступника и его сообщницу. Я заполнил в трех экземплярах две ваши анкеты на обоих подозреваемых и отослал со специальным курьером…

— Да-да, — кивнул Уэйкфилд, — на прошлой неделе. И мы сделали все, что было в наших силах. Мы всегда рады оказать услугу столь выдающимся джентльменам, как мистер Олифант и вы. Нападение,угроза жизни прославленного ученого, все это, конечно же, серьезное дело. — Он взял остро заточенный карандаш и разлинованный блокнот. — Хотя, я бы сказал, как-то слишком уж заурядное, чтобы попасть в поле весьма специфических интересов мистера Олифанта, не так ли?

Мэллори промолчал.

— Не бойтесь говорить откровенно, сэр, — заверил его Уэйкфилд. — Мистер Олифант и его руководство обращаются к нашим услугам не в первый раз. И, разумеется, как офицер, принесший присягу короне, я могу гарантировать вам строжайшую конфиденциальность. Ничто сказанное вами не выйдет из этих стен. — Он подался вперед. — Итак, сэр, что вы можете мне рассказать?

Мэллори на секунду задумался. Какую бы ошибку ни совершила леди Ада, какой опрометчивый поступок ни привел бы ее в сети ипподромного жучка и его сообщницы, ситуация вряд ли улучшится от того, что имя “Ада Байрон” попадет в этот блокнот. И Олифант, естественно, был бы против.

А потому он разыграл неохотное признание.

— Я нахожусь в неудобном положении, мистер Уэйкфилд, поскольку не вижу в этой истории ничего серьезного, ничего достойного вашего внимания. Как я уже указал в моей записке, на дерби я столкнулся с пьяным игроком, и тот стал размахивать ножом. Я не воспринял этого всерьез, — но мистер Олифант предположил, что мне и вправду может грозить некая опасность. Он напомнил мне, что недавно один из моих коллег был убит при весьма подозрительных обстоятельствах. И убийство до сих пор не раскрыто.

— Профессор Фенвик, специалист по динозаврам.

— Радвик, — поправил Мэллори. — Вы знакомы с этим делом?

— Заколот насмерть. На крысиных боях. — Уэйкфилд постучал по зубам резинкой карандаша. — Попало во все газеты, бросило довольно неприятную тень на ученое сообщество. По сути дела, Радвик подвел всех своих коллег.

— Я тоже так думаю, — кивнул Мэллори. — Но мистер Олифант полагает, что эти случаи могут быть связаны.

— Азартные игроки, подстерегающие ученых? Нет, — покачал головой Уэйкфилд, — я не вижу мотива. Разве что, простите мне подобное предположение, здесь замешан крупный игорный долг. Вы и Радвик были близкими друзьями? Делали вместе ставки?

— Нет. Я почти что и не был с ним знаком. И могу вас заверить, что у меня нет подобных долгов.

— Мистер Олифант сомневается, чтобы это была случайность, — заметил Уэйкфилд. Судя по всему, он поверил Мэллори и почти утратил интерес к разговору. — Хорошо, что вы решили не оставлять это дело без последствий и опознать негодяя. Если это все, что вам от нас нужно, мы постараемся помочь. Я поручу одному из сотрудников отвести вас в библиотеку и к машинам. Узнав номер напавшего на вас человека, мы окажемся на более твердой почве.

Он откинул резиновую заслонку и крикнул в переговорную трубу. Вскоре появился юный кокни в фартуке и нитяных перчатках.

— Это наш мистер Тобиас, — сказал Уэйкфилд. — Предоставляю его в ваше распоряжение. — Беседа закончилась; взгляд Уэйкфилда потух, его ждали другие дела. — Рад был с вами познакомиться, сэр. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам потребуется что-либо еще.

— Огромное вам спасибо, — ответил Мэллори.

Мистер Тобиас подбрил волосы надо лбом на добрый дюйм, дабы придать себе модный интеллектуальный вид, но это было когда-то, сейчас же его голову украшал венец из колючей щетины. Мэллори последовал за мальчиком из канцелярского лабиринта в коридор, заметив дорогой его странную, вразвалочку походку. Каблуки грубых башмаков были настолько стоптаны, что виднелись гвозди, а дешевые бумажные брюки вздувались на коленях пузырями.

— Куда мы направляемся, мистер Тобиас?

— К машинам, сэр. Вниз.

У лифта они задержались — хитроумный индикатор показывал, что кабина находится на каком-то другом этаже. Мэллори вытащил из кармана золотую гинею.

— Вот.

— А это еще что? — спросил Тобиас, принимая деньги.

— Это то, что называется чаевыми, мой мальчик, — с деланой игривостью ответил Мэллори. — В обеспечение скорой и качественной работы. “Дабы гарантировать быстроту”.

Тобиас осмотрел монету с таким вниманием, словно видел профиль Альберта первый раз в жизни, затем он сунул ее в карман и хмуро покосился на Мэллори.

Наконец двери лифта раскрылись; Тобиас с Мэллори втиснулись в переполненную кабину, и служитель тут же послал ее вниз, в чрево Бюро.

Тобиас провел своего подопечного мимо целой батареи выходов пневматической почты, через две двери, обитые по краю толстым фетром, и остановился. Рядом никого не было.

— Вам бы не следовало предлагать деньги государственному служащему.

— Но ведь для вас они совсем не лишние, — заметил Мэллори.

— Мои доходы за десять дней? Уж, конечно, нелишние. Но только если я буду уверен, что вы в полном порядке.

— У меня нет никаких злых умыслов, — терпеливо объяснил Мэллори. — Я на незнакомой территории, а в таких случаях всегда полезно иметь местного проводника.

— А босс-то наш чем не годится?

— Я надеялся, что это мне скажете вы, мистер Тобиас.

Похоже, эти слова завоевали мальчишку больше, чем монета.

— Уэйки, он, в общем-то, ничего, — пожал плечами мистер Тобиас. — На его месте я вел бы себя точно так же. Но он прогнал сегодня ваш номер, начальник, и получил стопку распечаток дюймов этак в девять. У вас разговорчивые друзья, мистер Мэллори.

— Вот как? — натянуто улыбнулся Мэллори. — Любопытное, должно быть, чтение. И я бы не прочь взглянуть…

— Пожалуй, эти сведения и впрямь могут попасть в неположенные руки, — согласился мальчик. — Но кто-нибудь может вылететь за это с работы, если его застукают.

— А вам нравится ваша работа, мистер Тобиас?

— Маловато платят. А газовый свет портит глаза. Но есть тут и свои преимущества. — Он пожал плечами, толкнул дверь и прошел в комнату, три стены которой сплошь состояли из стеллажей картотечных шкафов, а четвертой не было вовсе, ее заменяла перегородка из рифленого стекла.

Сквозь стекло смутно проглядывал необъятных размеров зал, уставленный вычислительными машинами; на какое-то мгновение Мэллори показалось, что стены здесь покрыты зеркалами, как в модном дансинге. Это походило на какую-то ярмарочную иллюзию, на обман зрения — исполинские, совершенно одинаковые механизмы из тысяч тускло поблескивающих латунных шестеренок, нечто вроде хронометров, но только размером с поставленный на попа железнодорожный вагон, каждый — на отдельном амортизирующем фундаменте. Высота помещения была футов тридцать; по выбеленному потолку бежали десятки и десятки приводных ремней. Машины поменьше приводились в действие массивными маховиками, укрепленными на толстых чугунных стойках. Одетые в белое клакеры, расхаживавшие по безупречно чистым проходам, казались рядом со своими машинами карликами; белые шапочки, полностью скрывавшие волосы, и белые марлевые повязки на лице придавали им сходство с хирургами.

— Весь день напролет таращиться в маленькие дырочки. — Тобиас глядел на все эти чудеса техники с полным безразличием. — И чтобы никаких ошибок! Влупи не по той клавише, вот тебе и превратишь священника в поджигателя. Скольким несчастным сукиным детям исковеркали жизнь таким вот образом…

Его слова почти терялись за ровным пощелкиванием, доносившимся из машинного зала.

Двое посетителей библиотеки, серьезные, респектабельного вида мужчины, склонились над большим квадратным альбомом, раскрытым на цветной литографии.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал Тобиас.