Девочка. Книга вторая (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator". Страница 5

Вдалеке я услышала два выстрела, которые вернули меня в ужасную реальность, и в мгновение я осознала, что мы лежим на открытом пространстве под прицелом в прямом смысле слова, и в каждую секунду может прилететь пуля, которая станет фатальной. Была только одна надежда, которая ростком пробивалась сквозь толщу страха и паники — его слова "я им нужен живым". Как только мой разум начал понимать, что я натворила, на мгновение весь мир перевернулся и потемнел. Но предаваться отчаянию и проклинать себя за свою глупость всю оставшуюся жизнь я буду позже… все позже… Нужно было оттащить нас в укрытие. Я пошевелилась, но почувствовала острую боль в колене — вероятно, когда я падала, ушибла ногу, к тому же Ричард был очень тяжелым — моя грудная клетка была расплющена под тяжестью его тела. Я понимала, что могу вылезти из-под Ричарда и, несмотря на ушибленную ногу, переместиться к обломкам дымящегося джипа и спрятаться от пуль в темноте, но я не могла бросить его. "Живой он или мертвый — только вместе и никак иначе", — проговорила я и попыталась пошевелиться.

Внезапно я почувствовала, что мы не одни. Кто-то приближался. Из-за плеча Ричарда мне был виден лишь небольшой участок дороги и темнота. Я никого не слышала и не видела, просто знала, интуитивно чувствовала, что кто-то очень быстро приближается, и замерла, затаив дыханье.

Раздалось тихое звяканье, глухой удар о землю и быстро приближающиеся шаги. Каждый шаг отзывался у меня в груди гулким эхом с леденящим ужасом: "кто это — друг или враг?" Я лежала щекой на шершавом асфальте, мои мокрые волосы, облепившие лицо, служили мне хорошей ширмой. Я перестала дышать и прикрыла веки, но не до конца, чтобы видеть происходящее. Человек подошел совсем близко, и в поле моего зрения попали его армейские ботинки на шнуровке. Он наклонился над Ричардом, и я увидела ствол оружия, которое он придерживал рукой. Через мгновенье я почувствовала его холодную ладонь на своей шее, и мое сердце ухнуло вниз от страха, а по позвоночнику прошел ледяной озноб от прикосновения чужих пальцев. "Если это враг, сейчас он приставит дуло к моему затылку и выстрелит — свидетели им не нужны", — с ужасом подумала я. Казалось, мое сердце перестало биться, и за эту секунду вся моя жизнь пронеслась у меня перед глазами. Мое счастливое детство, я совсем еще маленькая в розовом платье и панамке бегу по берегу моря к родителям и рыдаю, испугавшись медузы, которую выбросило на теплый песок. Улыбающаяся мама на каталке скорой помощи вся в крови; отец, плачущий на ее похоронах, а потом, уже гораздо позже, в палате интенсивной терапии после инфаркта; окончание школы и поступление в университет; Ричард, грозно смотрящий на меня своим тигриным взглядом, сжимающий меня в тисках своих объятий; подруги, одевающие меня на вечеринку и весело щебечущие вокруг меня; Эльза, расчесывающая мои волосы, гладящая меня по голове со словами "моя хорошая"; доктор Митчелл, меряющий мне пульс и по дружески пожимающий мою ладонь; Дуглас, с кровью на губах, говорящий "жди подмоги"; и опять Ричард, лежащий без движения в бликах фиолетового грома. Я зажмурилась и мысленно прошептала: "Ричард, прости меня…" Но ничего не происходило, вместо этого я услышала гул мотора где-то вдалеке и обрадовалась — проезжавшая мимо машина другу помощь, а врага она спугнет. Но человек и не думал уходить. Может быть, это все же свои? Пока я обдумывала, как мне поступить, — показать, что я в сознании, или продолжать пребывать в обмороке, меня ослепило фарами.

Мужчина в армейских ботинках, не обратив внимание на гул двигателя, включил фонарь и, насколько я могла понять, сперва осмотрел голову Ричарда, а затем начал ощупывать всю его фигуру. Я надеялась, что Ричард хотя бы пошевелится, но он так и лежал, не реагируя на осмотр. Через полуоткрытые веки я увидела, как массивные колеса двух черных джипов с визжащим звуком затормозили рядом с нами, оставляя на мокром асфальте темные полосы и уходя из моего поля зрения. Послышался звук хлопающих дверей и через пару секунд я увидела три… нет, четыре пары светлых армейских ботинок. Мужчина в черных армейских ботинках нисколько не обеспокоился. Значит, они все вместе.

— Что с ним? — послышался тихий голос одного из парней, и он присел на корточки рядом с Барреттом.

— Касательное головы, — осипшим голосом ответил мужчина, который пришел пешком.

ГОЛОВЫ?! ЭТО ОЧЕНЬ ПЛОХО! ГОСПОДИ, ХОТЬ БЫ ОН БЫЛ ЖИВ!

— Кость задета? — спросил парень, присевший рядом с Барреттом.

— Осколки не прощупываются…

— Это еще ничего не значит, — сказал еще один мужчина, — может быть трещина.

"Трещина… Трещина… Трещина…" — стучало у меня в голове.

— Блядь, и вся бригада в фарш, — услышала я еще один голос рядом с раскуроченным джипом.

— А она? — спросил присевший и прикоснулся к моему затылку.

— Пульс есть, — ответил мужчина в черных ботинках.

— Волосы в крови, — констатировал парень.

— Это может быть кровь Барретта.

Я лежала на животе и не шевелилась, пытаясь по обрывкам фраз и действиям этих людей определить: свои это или чужие? Преодолевая шок и страх за жизнь Ричарда, я пыталась рассуждать. Судя по их реакции на происходящее, это были свои. Голоса их были серьезными, обеспокоенными, угрюмыми, и это было нормально — радоваться тут было нечему. Надо все же показать им, что я в сознании и сказать, что у джипа еще лежит раненый Дуглас. И Ричарда, и Дугласа нужно срочно везти в больницу! Я уже хотела пошевелиться, как услышала:

— Их надо везти к Эфенди, — это сказал человек, сидевший рядом со мной на корточках, убирая руку от моего затылка.

Зачем нас везти к какому-то Эфенди!? Нас нужно везти в больницу! И сердце от испуга застучало о ребра. "Прекрати панику, Харт! — приказала я себе. — Ты все еще жива, и Ричард, надеюсь, тоже. И нас вместе куда-то собираются везти".

Я вцепилась в местоимение "ИХ", как утопающий за соломинку, и попыталась успокоиться.

— На счет три, — сказал один из мужчин, и через несколько секунд массивную фигуру Ричарда приподняли за плечи и ноги, лишая меня тепла.

Пока Ричарда снимали с моего тела, мужчина в черных армейских ботинках спросил:

— Ты вызвал эвакуаторы?

— Да, скоро будут, — быстрым натужным голосом ответил один из парней, переносивших Ричарда в машину.

— Хорошо… Меня предупредили, что копы уже едут, их конечно притормозят, но нужно успеть все зачистить до их приезда.

После этих слов я похолодела от ужаса. Если бы это были свои, они бы не боялись полиции и не производили зачистки, что бы это не значило, до их приезда. Поэтому, приняв окончательное решение после слов об эвакуаторе, я полностью закрыла глаза и притворилась пребывающей в глубоком обмороке.

Как только с меня сняли Ричарда, к моим плечам прикоснулись мужские ладони.

— Джино, я сам ей займусь, проверь Гелик, — приказал мужчина в черных армейских ботинках.

Джино что-то неразборчиво ответил, и я услышала шаги, удаляющиеся в направлении нашего джипа.

Я даже не знала, радоваться тому, что Дугласа сейчас найдут, или огорчаться.

Ко мне аккуратно прикоснулись и начали прощупывать затылок и голову. Затем меня осторожно перевернули на спину, и капли дождя тут же потекли на мое грязное лицо, все в ссадинах от падения, смывая с моих щек и губ кровь Ричарда. Мужчина убрал жесткой ладонью с моей левой скулы налипшие волосы и еще раз проверил пульс на горле, безошибочно найдя сонную артерию. Прощупав мою фигуру и убедившись, что повреждений на мне нет, он несильно похлопал меня по щекам, вероятно желая привести в чувство, но я решила до конца пребывать в обмороке — может быть, тогда я узнаю, куда нас везут и кто эти люди. Если это враги, при мне, находящейся в сознании, они будут молчать.

Тем временем мужчина подхватил меня на руки, и я почувствовала ноющую боль ушибленного колена. Мне было сложно ориентироваться с закрытыми глазами, но, судя по тихим голосам, доносящимся от джипа, куда унесли Ричарда, меня несли в ту же сторону — вероятно в соседний внедорожник. Я не ошиблась. Пока меня укладывали на заднее сиденье, на водительское место кто-то сел, захлопнув за собой дверь.