Там, где ты (ЛП) - Трамбл Дж. Х.. Страница 2

— Хорошо. Но, видишь ли, у меня есть дочь. И она сильно расстроится, если я не заберу её из садика до темноты.

Он опускает голову, потом несколько раз взволнованно проводит рукой по коротким светлым волосам и тяжело вздыхает.

— Простите, мистер Мак. — Он хватает карандаш и стучит грифелем по бумаге. — Я закончу через несколько минут.

Несколько минут? Я так не думаю. Даже если это Роберт.

— Всё в порядке. — Я улыбаюсь ему, надеюсь, обнадёживающе. — У меня есть немного времени. Ты не против небольшой помощи? Возможно, это поможет сконцентрироваться.

Не жду ответа. Беру карандаш и несколько листов бумаги из принтера на столе и сажусь рядом. На чистом листе быстро делаю обзор первого раздела, а потом жду, пока он прорабатывает задачи. Я думаю, что то, что я сижу рядом, помогает ему отогнать отвлекающие мысли: Роберт работает быстро и точно, он делает пометки мелким, но очень разборчивым почерком.

Закончив, поворачивает ко мне голову.

— Отличная работа, — говорю я, улыбаясь. Приятно, когда и он улыбается в ответ.

Вверху над разделом я ставлю большую галочку, и мы переходим к следующему. Пока Роберт работает, ловлю себя на том, что изучаю его лицо — прямая линия носа, веснушка у основания аккуратно подстриженных бакенбард, редкие светлые волосы на челюсти, видимо, пропустил сегодня утром во время бритья — и я жалею, что не познакомился с ним, когда сам учился в средней школе.

Что ещё я знаю о Роберте, кроме того, что он отличный ученик с приятной внешностью?

Он — знаменосец в марширующем оркестре. По факту, он там единственный мужчина. Я мог бы этого и не знать — я не бываю на футбольных матчах. Осенью из-за школы и выпускных классов совсем не остаётся свободного времени, ещё и Кики... Но она кажется неиссякаемым источником веселья для Дженифер.

У Роберта есть бойфренд. Николас Тейлор, Ник, чирлидер, взбалмошный блондин, королева трущоб, Хор-хе. Так его называют все дети. Джордж, Хор-хе¹. У него круглогодичный загар, думаю, искусственный. Если честно, я не понимаю, что Роберт находит в Нике? Ник любит показуху, излишества и вечеринки. Совсем не его тип.

Роберт чертовски смелый ребёнок (см. пункты 1 и 2). У меня бы никогда не хватило смелости заявить в средней школе о своей гомосексуальности и быть совершенно не похожим на других. И он не просто отличается. Он обладает какой-то спокойной,притягивающей людей уверенностью. Я не знаю, в курсе парень или нет, но онсделал много, чтобы привлечьскептиков в наш студенческий городок. Вы просто не сможете не любить его или не уважать.

И прямо сейчас я не могу не смотреть на него.

Роберт заканчивает решать задачи и поднимает на меня глаза, а я опускаю взгляд на тест и быстро оцениваю его ответы.

Ещё одна большая галочка и мы идём дальше. Следующий блок задач немного сложнее. Заставляю себя сконцентрироваться на работе. Пару раз он ошибается, но моё лёгкое «ммм...» останавливает его, Роберт думает, стирает написанное, затем находит правильный путь.

Последний раздел самый заковыристый, и я получаю удовольствие, наблюдая, как он справляется с задачами. Роберт смотрит на меня пару раз, но я только поднимаю брови и пожимаю плечами. Он принимает это как вызов. С этим разделомя не помогаю,и когда он ошибается, то запутывается и возвращается обратно. Роберт заканчивает последнюю задачу, подвигает ко мне готовый тест, и я испытываю чувство гордости.

— Я знал, что ты справишься.

— Знали? Точно?

Я проверяю последний раздел, затем закрываю тест и небрежно пишу сверху большое «100», а потом смотрю на него:

— Да,знал.

Мы наслаждаемся моментом и, как мне кажется, испытываем обоюдное удивление, потом я хлопаю его по плечу, забираю тест и иду к своему столу.

Пока я ввожу его оценку в систему, Роберт встаёт, потягивается и забирает висящую на спинке стула куртку с надписью. Я был бы рад закончить уже с зачётами, но остались дети, которые ещё плохо разбираются в алгебре и им нужна помощь. И, кстати,помочь я им собираюсь в течение следующей пары оставшихся дней.

ПокаРоберт наклоняется застегнуть рюкзак, я пробегаю глазами по надписи на его куртке: учёба, марширующий оркестр, хор. Нужно ещё добавить «смелость».

Робертподнимаетрюкзак за ремень и закидывает его на плечо, но кажется не спешит уходить.

— Мне очень жаль твоего отца. Ты как? Держишься? — спрашиваю я, обходя стол. Бедром опираюсь о край и засовываю руки в карманы.

Он какое-то время кусает нижнюю губу, а затем говорит:

— Я даже не знаю, что ответить, мистер Мак.

И как мне на это реагировать? Ненавижу такие моменты. Нас не учат, как надо работать с проблемами такого рода. Но я хочу до него кое-что донести:если тебе нужно поговорить, я — рядом. Я знаю, каково это, терять кого-то. Но эти слова застревают в моём горле. Потому что правда такова: я — учитель. Я не друг и не консультант. И я не знаю, каково это, терять — мои родители здоровы и живут в Оклахоме. Измоей жизни ещё никто не уходил. По крайней мере навсегда. Кроме того, нужно ли ему моё сочувствие? Детей иногда очень трудно понять.

Мои колебанияпрерываетДженниферУент, когда просовывает голову в дверном проёме.

— О! Вы закончили, — говорит она.

— Да, — отвечаю я, и она заходит в комнату. Роберт бормочет «спасибо», поправляетна плече рюкзак и проскальзывает мимо неё в дверь.

— Последнее время он популярен, да? — говорит она, высовываясь в коридор и смотря Роберту вслед. — Ммм...,а он красавчик.

— Ты же не собираешься становиться Мэри Кей Летурно?²

— Не знаю. Возможно, я соглашусь провести несколько лет в тюрьме за пару минут в раю вот с таким...

— Кх-кх. Шутишь?

— ... даже, если он педик, — заканчивает она и смеётся.

Я игнорирую оскорбительный намёк.

— Что, если я куплю тебе фраппуччино? — живо спрашивает она.

«Куплю тебе фраппуччино» означает «прочти мою следующую главу».Дженнифер воображает себя автором любовных романов. Её соседка по комнате в колледже, пока училась, постоянно писала эротические новеллы. И Джен не видит причин, почему бы ей не вытащить себя из школы написанием любовных романов.

Я подозреваю, что обо мне она тоже что-то воображает. То есть, я не понимаю, как можно считать привлекательным двадцатичетырехлетнего разведённого учителя средней школы с двухлетним ребёнком, задолженностью по студенческому кредиту, конкурирующей по сумме с валовым национальным продуктом небольших государств, с небольшой квартиркой и шестилетней «Хондой Сивик» с трещиной на лобовом стекле?

— Я забираю Кики, — говорю я.

— Ага. Приводи её тоже.

— Ну, как? Что думаешь? — спрашивает Дженнифер. — Сочный, да?

Кики сидит у Дженнифер на коленях и ест йогуртовое парфе. Я смотрю на малышку и морщу нос, и она морщит нос мне в ответ. Я аккуратно укладываю страницы в стопку и двигаю их через стол к Джен.

— Полагаю, лучше изменить имена и, возможно, некоторые другие детали, иначе в один прекрасный день на тебя подадут в суд.

Она смеётся:

— А-а, они всего лишь заменители. Когда я закончу историю, сделаю глобальный поиск и изменю все имена.

— А это правда? Я имею в виду, Филип и Лиз, они же оба женаты...?У них, вроде, есть дети...

— Дрю, как мило. Ты, правда, поверил в историю? — она выстреливаетв менячерез соломинку кусочком льда. — Знаешь, если бы ты хоть иногда выходил из своей классной комнаты, то смог бы узнать много интересных вещей. Например, что эти двое уходят на обед вместе каждый день. Каждый день. Через разные двери, в разных машинах, но они всегда выезжают с парковки сразу друг за другом. Как будто это не очевидно.

— Я на прошлой неделе заходила в кабинет Филипа. Хотела, чтобы он показал мне, как работать с приложением Audacity. Он разговаривал по телефону. И он сказал: «Мне пора. Увидимся позже. Люблю тебя». В общем, подобное дерьмо. Потом он открывает Audacity и показывает мне программу, а через несколько секунд в углу экрана всплывает уведомление об электронном письме, пришедшем от Лиз. Нужно было быть слепой, чтобы не увидеть это. И совсем глупой, чтобы не сложить два плюс два.Поверь мне, они любовники. И все об этом знают.