Распознавание образов - Гибсон Уильям. Страница 6

Девушка одета в длинное пальто, тоже темное, из неопределенного материала. Форма подплечников уже проанализирована вдоль и поперек в сотнях постов. В принципе подплечники должны указать хотя бы на десятилетие, но к единому мнению пока прийти не удалось.

Голова девушки непокрыта. Это можно расценить либо как намерение сбить хронологическую привязку, либо как намек на силу личности: героиня плюет на этикет и правила приличия своего времени. Вокруг ее прически тоже сломано немало копий, опять-таки безрезультатно.

Сто тридцать четыре предыдущих фрагмента многократно перетасовывались и сшивались фанатиками всего мира в бессчетное количество возможных видеорядов, но по этим обрывкам до сих пор не удалось определить ни времени действия, ни даже элементарного связующего сюжета.

Историю не раз пытались досочинить, заполнить пробелы собственными измышлениями; наиболее интересные спекуляции новоявленных запрудеров [8] давно живут своей жизнью, превратившись в независимые кинематографические артефакты. Кейс по большому счету не одобряет этих попыток.

Сидя в полумраке Дэмиеновой квартиры, она наблюдает, как на экране сливаются в поцелуе две пары губ, и знает только, что ничего не знает. Хотя отдала бы все на свете, чтобы целиком посмотреть фильм – а он существует, не может не существовать, – из которого надерганы эти восхитительные кусочки.

Над головами обнявшейся пары вспыхивает белый огонь, и черные тени тянутся кривыми когтями, как в «Кабинете доктора Калигари» [9]... Это все, экран гаснет.

Кейс нажимает кнопку, проигрывает фрагмент еще раз.

На форуме полным-полно новых постов: за день набежало несколько страниц. В основном догадки и возбужденный треп в ожидании номера 135. Нужно быть в настроении, чтобы это читать.

Сонливость накатывает, как тяжелая мутная волна; бессилен даже колумбийский кофе.

Кейс вяло раздевается, чистит зубы. Одеревеневшее тело вибрирует от кофеина. Она выключает свет, добредает до кровати и заползает – в буквальном смысле слова – под жесткое серебряное покрывало.

Тяжелая волна нарастает, расшибается с налета.

Свернуться калачиком, в позе зародыша. Отдаться тяжелой волне. Остро прочувствовать одиночество.

4

Арифметические гранаты

Каким-то чудом Кейс удается промахнуть мимо безликого часа и доспать до зазеркального утра.

Ее будит странный гибрид легкой мигрени и металлических бликов на крыльях отлетевшего сна.

По-черепашьи высунув голову из-под гигантской печной рукавицы, она щурится на сияющие квадраты окон. Солнечный день. Душа, судя по всему, успела за это время подлететь поближе; отношения с зазеркальем перешли в новую фазу – экзотермический скачок, сопровождающийся выбросом энергии. Кейс выпрыгивает из кровати – прямиком в ванную, где хромированный итальянский душ можно настроить на массажный режим. Шипят бодрящие колючие струи. Водяная составляющая Дэмиенова ремонта выше всяких похвал.

Кейс кажется, что рычагами ее тела завладела некая деятельная сущность, обладающая собственным разумом и преследующая непостижимые цели. Любопытно посмотреть, к чему это приведет.

Высушить голову. Составить ПК на основе черных джинсов. Залить хлопья «Витабикс» молоком, добавить кусочки банана. У молока неуловимый зазеркальный привкус.

Кейс остается только наблюдать, как деятельная сущность уверенно орудует рычагами: отрывает зубами кусок черной изоленты, небрежно заклеивает прожженную дыру. Элемент устаревшего панковского стиля. Надеть вылеченную куртку, проверить деньги и ключи, сбежать по ступенькам, которых еще не коснулся ремонт, мимо чьего-то спортивного велосипеда и стопок старых журналов.

Улица залита солнечным янтарем: полная неподвижность. Исключение – кот, промелькнувший мазком коричневой акварели. Кейс прислушивается на ходу: белый лондонский шум набирает силу.

Чувствуя прилив необъяснимого счастья, она шагает по Парквею; на углу Хай-стрит подворачивается такси, которое вовсе не такси, а просто голубая зазеркальная «джетта», покрытая пылью. Русский водитель за рулем; они едут в Ноттинг-Хилл. Кейс не боится: водитель слишком стар, слишком интеллигентен и слишком неодобрительно на нее поглядывает.

Машина выезжает из Камден-тауна. Кейс сразу же теряет чувство направления. У нее в голове нет дорожной карты города – только схема метро с прилегающими пешеходными маршрутами.

Тошнотворные крутые повороты в лабиринте незнакомых улиц. За окном мелькает непрерывная череда антикварных магазинчиков с периодическими вкраплениями пабов.

Голые блестящие щиколотки черноволосого мужчины, одетого в дорогое вечернее платье – он стоит в дверях с газетой и стаканом молока. Армейский грузовик с непривычно-хмурым выражением фар; кузов, затянутый брезентом; беретка водителя.

Элементы зазеркальной уличной обстановки, назначение которых Кейс не может угадать. Местные аналоги странного заведения под названием «Пункт проверки качества воды» рядом с ее манхэттенской квартирой. Приятель однажды пошутил: внутри ничего нет, кроме крана и стаканчика. Кейс часто представляет себя в этой роли – инспектор-обходчик, который проверяет вкус воды в разных частях города. Не то чтобы этим хочется заниматься всерьез, просто успокаивает сама возможность существования такой профессии.

К моменту прибытия в Ноттинг-Хилл деловая сущность неожиданно покидает командный пункт, и Кейс остается одна, в растерянности. Расплатившись с русским, она выходит из машины напротив Портобелло и спускается в подземный переход, воняющий пятничной мочой. Большие зазеркальные банки из-под пива, раздавленные, как тараканы. Метафизика коридора. Острая жажда кофеина.

Увы, «Старбакс» на втором этаже за углом еще не открылся. За стеклом опрятный юнец сражается с огромными лотками, нагруженными выпечкой.

Кейс бесцельно бредет по улице, приближаясь к субботней ярмарке. Время семь тридцать. Она не помнит, во сколько открываются магазины, но к девяти здесь уже будет не протолкнуться. Зачем понадобилось сюда ехать? Она ведь не собирается покупать антиквариат.

Кейс продолжает идти в сторону ярмарки. Мимо тянутся миниатюрные домики, раздражающе ухоженные; здесь их, кажется, называют «конюшни». И вдруг замечает этих людей: трое по-разному одетых мужчин, с одинаково поднятыми воротниками. Они неподвижно и озабоченно глядят в открытый багажник маленькой, нехарактерно старой зазеркальной машины. Точнее, не зазеркальной, а просто английской: по ту сторону океана у нее нет эквивалента. Чуткая память с болезненной поспешностью подсказывает возможное название: «Воксхолл».

Кейс не в состоянии объяснить, что в этих троих кажется столь необычным. Может, серьезность, с которой они разглядывают содержимое багажника? Бритоголовый негр, самый крупный из них, хотя и не самый высокий, затянут наподобие сардельки в нечто черное и блестящее, напоминающее искусственную кожу. Рядом сутулится длинный тип с цементным лицом; его допотопный водонепроницаемый плащ «Барбур» сверкает и лоснится на рукавах, как свежий конский навоз. Третий, молодой блондин с короткой стрижкой, одет в мешковатые скейтбордистские шорты и потрепанную джинсовую куртку; на плече у него объемная сумка, как у почтальона. Шорты и Лондон совсем не вяжутся друг с другом, думает Кейс, приближаясь к троице и заглядывая в багажник.

Там лежат гранаты.

Черные компактные цилиндры, всего шесть штук, покоятся на сером свитере среди картонных коробок.

– Эй, девушка! – окликает парень в шортах.

– Алле! – раздраженно вторит серолицый тип.

Пора уносить ноги, думает Кейс. Но вместо этого поворачивается к мужчинам:

– А?

– Вот, это и есть «Курты», – говорит блондин, подступая ближе.

– Да это же не она, идиот! – прерывает серолицый, уже со злостью. – Она не придет, ясно!

Блондин озадаченно моргает:

– Так вы не за «Куртами»?