Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic &. Страница 109
Примечание к части
Снежульки: кот Шредингера* — https://ru.wikipedia.org/wiki/Кот_Шрёдингера квадрат Декарта* — https://4brain.ru/blog/квадрат-декарта/ Стикс* — олицетворение первобытного ужаса https://ru.wikipedia.org/wiki/Стикс Коцит* — река плача, приток Стикса, https://ru.wikipedia.org/wiki/Кокитос То ли люди, то ли куклы* — Макаревич как Бетельгейзе по сравнению с Солнцем* —https://pp.userapi.com/c845217/v845217165/4888d/Xd8dCgIcjd4.jpg космологической сингулярностью* — https://ru.wikipedia.org/wiki/Космологическая_сингулярность Картинки, под настрой: https://pp.userapi.com/c834100/v834100554/15e209/bFxVuGR2jWI.jpg https://pp.userapi.com/c834100/v834100554/15e23f/RygPH4K_Iig.jpg https://pp.userapi.com/c834100/v834100554/15e247/f9BVoYHNnhM.jpg https://pp.userapi.com/c617620/v617620474/199a0/lrPDXN8zIOY.jpg https://pp.userapi.com/c844417/v844417201/72b26/4SyVVvqKWAU.jpg
>
Часть третья. Любовь. Песнь шестая. Куплет второй. Евангелие от Елисея и Дениса.
—…Безликий*! — Дыхание перехватывает на выдохе, и я не могу вдохнуть. Хочется выскочить из своей душной кроличьей норы и к ужасу местных фермеров ускакать куда-нибудь в Австралию за глотком свежего воздуха.
Но я все стою, затаившись за пыльной портьерой у выхода, и завороженно смотрю, как из темноты закулисья на высвеченный круг сцены выплывает фигура в черном балахоне до пят и белой маской вместо лица. Маска с моим сетевым ником.
«Что это? Снова знак? Причуды судьбы? Западня, подстроенная Лисом? Решил за мои нервные окончания подергать?..» — в голове бурлит котелок страхов и параноидальных мыслей, которые пытаюсь остудить и привести в порядок, но запредельное волнение только раздувает пламя под этим ведьмовским варевом.
«Так, стоп, истеричка!» — сам себя бы высек за панические припадки, и в череде абсурдных предположений возникает единственная здравая мысль: — Это просто случайное событие и ничего больше. А Лис… Он, скорее всего, сейчас находится в зале и так же, как я, таращится на сцену. И что самое ужасное — может принять это огородное пугало за меня. Мля-я-я… Это будет обидно. И все же страшно любопытно — поведется или нет».
И в этом страшно и любопытно меня так и подмывает высунуть нос из укрытия, чтобы разнюхать обстановку. Впрочем, бояться особо нечего — нужно постараться, чтобы разглядеть черного кота в черной комнате. И хоть здесь и не особо темно, на меня по любому никто не обратит внимания. Я такой, как все. Обратить может только Лис, если, конечно, учует мой след.
А следы я напутал знатно! В одну дверь вошел, понял, что притулиться в партере не выйдет — там яблоку упасть негде, не то что моей тощей заднице. Отважно пересек весь зал, благо в зале постоянно происходит какая-то броуновская* движуха, и затаился на противоположном конце. Кстати, затаился-то я зря. Обещал ведь Лису не отсиживаться по углам, так что…
Настороженный взгляд по сторонам — вроде чисто. Никто не приставляет к спине ствол, не шепчет на ухо: «Пиф-паф». Осторожный шаг из пыльного уголка — не наступить бы на какой руконогий сучок, притулившийся на ступеньках прохода. Зал гудит, колышется, словно трава от порывов ветра, тянет былинки-руки вверх. Где-то здесь мой Лис. Я слышу его, чувствую, вот только не вижу, и это нервирует, заставляет дышать через раз, покрываться мурашками и в ознобе поводить плечами.
Крадусь по стенке вниз, непрерывно сканируя зал, балкон, сцену. Я точно хамелеон готов вращать глазами независимо друг от друга, лишь бы охватить пространство вокруг все и разом.
Где он — мой желанный Охотник? Если сейчас выскочит бесом из табакерки — у меня же душа вылетит с третьей космической скоростью* и через червоточину* улетит на ближайшую экзопланету*, а я рухну бездыханной оболочкой к его ногам. Нервы, чувства, мысли натянуты до предела, и я даже не знаю, которой из этих струн ловлю движение в разноцветной, словно летний луг, массе людей.
На раз замираю морской фигурой, и вслед за мной замирает все вокруг: звуки — я не слышу штормового рокота музыки и криков толпы, только грохот собственного сердца резонирует в ушах; образы — я не вижу ничего. Сцена, зал, да весь мир растворяются во тьме, а мои собственные софиты высвечивают одного-единственного актера — моего Ведьмака.
«Не смотри на него. Не шевелись! Даже дышать не смей!» — напряженно шепчет в одно ухо скованный первобытным страхом Разум. Но все же радуется, что я сделал правильный ход, сразу отказавшись от образа Каона́си*. Слишком банально. Слишком очевидно. Слишком явная подсказка. Да и ходить целый день, как мусульманская женщина, с головы до пят в чадре — с ума сойдешь. Я бы и свой простой прикид давно и с удовольствием снял, если бы мог.
«Посмотри на него. Тебя же коробит от мысли, как жадно он смотрит не на тебя, — переча Разуму, режет правду-матку истерзанная Душа. — Признайся — жалеешь, что не ты сейчас на сцене, » — по-мазохистски жестоко сыплет хлорид натрия* на свои же открытые раны.
«Нет, не жалею, — врет изворотливый Разум. — Я затеял эту игру. Я поставил условия. И все будет только так, как я решу! А если он думает, что этот в черном — я…»
«Нет, нет, нет… — метает Душу, прекрасно знающую, что не все на свете можно просчитать. — Любимый, оглянись. Ты же говорил, что чувствуешь меня.» — Рука непроизвольно дергается, словно я хочу остановить Елисея, закинув на него невидимое лассо.
— ЗАТКНИТЕСЬ ОБА! — зло кидаю бессмысленный приказ, как будто можно заткнуть этих черта и ангела на своих плечах, когда мое собственное тело телепает от близости Лиса.
— Тише… тише, глупое. Он же услышит тебя, — уговариваю свое обезумевшее сердце, а оно и не думает успокаиваться, тарабаня в анаэробной зоне под тихое перешептывание моих верных сестричек:
— Он услышит, — верит Вера.
— Пусть услышит… — надеется Надежда.
— Услышь меня! — молит Любовь.
Только мой Ведьмак спускается к сцене, глядя на актера под маской Безликого, а меня нестерпимо душит моя собственная маска…
***
«Маска…» — не верю своим глазам.
То, что парень не придет без прикрытия, было понятно с самого начала. Слишком зациклился на несущественном, слишком закрылся, чтобы была хоть малейшая возможность, что он явится на сборище людей не имея щита от любопытных глаз. Я был поражен, на какое безумство пошел Денис ради Любви. Но чтобы парень вышел на сцену!.. Да не может этого быть! И все же сложно поверить в подобные совпадения. Ну не просто же так мне идут вот такие знаки, подсказки, искушения?
Нужно проверить, игра ли это Дениса, или судьба решила таким образом позабавиться не только со мной, а с нами обоими. Не загаси я Дар, и отсюда бы понял, кто под черным балахоном — силы хватит. Я почувствую и так, просто не настолько далеко.
Спускаюсь вниз, направляя все свои мысли, чувства на Безликого. Взгляд скользит по странной маске, черному балахону, рукам, скрытым за перчатками. Я у сцены. Я готов залезть на нее, лишь бы не упустить свою добычу. Пытаюсь прощупать того, кто скрыт за маской, и не слышу ничего, даже когда безликий актер приближается вплотную и, протягивая руки, предлагает щедрые дары.
Подставляю ладони, в которые загадочный искуситель сыплет горсть золотых самородков. Глаз не видно, но чувствую — на меня смотрят. Внимательно, с интересом, с откровенным желанием. Только моя душа не отзывается: не замирает сердце, не влечет потянуться в ответ, схватить, притянуть.
Фейк. Это не Дэн! А тот, что скрывается под маской, такой же поддельный Безликий, как и его бутафорское золото.
Разочарование на миг. Всего мгновение сожаления, что пошел по ложному следу. Но мне нельзя раскисать, охота еще не закончилась. Горячие Вера с Надеждою упорно твердят, что Дэн совсем близко, смотрит на меня и молит о том, чтобы я его поймал, а хладнокровная логика уже подкидывает новый план: дождаться перерыва и попробовать поймать моего зайца на выходе из зала.