Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic &. Страница 72

Рингтон. Восторг — я решился, он ответил.

Рингтон. Паника — что сказать, как вести себя дальше?

Рингтон. Любопытство — если не отвечу, позвонит еще раз?

Рингтон. Страх — вдруг набрал лишь для того, чтобы сказать «Да пошел ты…»?

Рингтон. Грусть — почему все так сложно?

Мне нужно принять вызов, но пальцы судорожно сжимают оплетку, заставляя искусственную кожу скрипеть от давления. Звонок прерывается, и в образовавшейся тишине слышу свое сиплое рваное дыхание. Пытаюсь успокоиться, но кажется, я уже почти спокоен, потому что чувствую: я не один, он рядом. И на этот раз Лис действительно не воображается, а ощущается. Словно шаловливый ветер ворвался в салон автомобиля, запутался в волосах, скользнул по напряженным плечам, рукам, побуждая расслабиться и не психовать. Я не знаю, как это объяснить, да и не хочу искать объяснения. Я чувствую то, что чувствую, и мне пофигу теории материализма.

Сигнал повторяется. Без тени сомнения касаюсь зеленой метки и… впервые в жизни слышу его голос.

— Денис, — тихий, вкрадчивый баритон льется в ухо. Щекочет барабанную перепонку долгим «с-с-с…» в моем имени, завораживающим, словно шелест гремучей змеи. — Я рад, что ты принял решение, — темнея*, растекается расплавленным металлом по сплетению нейронов. — Еще день, и я потерял бы Надежду на твой звонок. — Так и сидел бы, вслушиваясь в короткие фразы и ничего не отвечая. Но его: — Теряюсь в догадках, что тебя подтолкнуло, — выводит из транса осознанием, что сейчас не время для сантиментов.

— Лис, — в горле ком, голос сел от волнения. Хочу сказать, как безумно рад. Объяснить, что хотел позвонить и даже слово себе дал, что позвоню. Но у меня раскисли мозги, не позволяя собрать мысли в кучу, и приходится лишь подтвердить правильность догадок Лиса: — Ты абсолютно прав…

— А я всегда прав! — Наглая самоуверенность парня и мое почти невменяемое состояние пробивают на дурацкое «ха-ха».

— Пф-ф-ф… — фыркаю в трубку, и будь я дома, за компом, непременно поспорил бы на тему самооценки и ее роли в развитии личности. Но сейчас единственное, что приходит в голову, признать: — Я, кажется, влип…

— Что случилось? — Лис спокоен, выдержан. Правильно, Елисей, не паникуй. Истерить по поводу и без — моя прерогатива. Но сейчас, держась одной рукой за баранку этого пылесоса*, а другой прижимая к уху айфон, не самое лучшее время для нервных срывов.

— Меня преследуют, — ни разу не подбирая слов, даже и не пытаюсь не огорошить парня, лишь смягчая смысл сказанного жизнеутверждающим, как мне кажется, тоном диктора ЦТ, сообщающего об очередном фиаско вяло шатающегося курса рубля.

— Денис, если ты шутишь, то как-то неудачно.

— Лис, какие шутки?! — чуть не срываюсь на крик, не допуская ни малейшей возможности, что мои слова могут звучать нелепо. — Я у черта на куличках, и уже добрую сотню кэмэ за мной, как приклеенная, тащится какая-то тачка. А я, блять, просто не знаю, что они от меня хотят и что мне, собственно, делать!

— ТихА! — Лис, хоть и грубо, но эффективно, обрывает мою начинающуюся истерику. — Ты едешь один?

— Да.

— Что за тачка? Они тебя подрезают?

— Нет. Не обгоняют, но и не отстают. Просто едут за мной.

Парень молчит, а я, пытаясь за рычанием движка услышать его дыхание, не решаюсь разорвать тишину в эфире.

— Слушай внимательно. — Голос серьезный, пронизан нотками стали. Таким отдают приказы, без возможности ослушаться. — Не гони! Сбрось скорость и спокойно доедь до ближайшей заправки. Посмотришь, съедет ли за тобой та машина, и сразу позвони мне. А сейчас не…

Пропавшая сеть на полуслове обрывает речь Лиса, и мне остается только захлопнуть открытый было рот, чтобы сказать, что уже делал так и, не проверив свои подозрения, не стал бы шкалиться и тем более дергать его. Но связь уходит в глубокий аут, и я бросаю бесполезную сотку. Вопреки всем наказам вжимая акселератор в пол, ухожу в отрыв, чтобы побыстрее выбраться из загоняющей в чувство одиночества зоны бессигнальной аномалии.

Вот ведь… Белым днем всю дорогу на юго-восток кемарил, а сейчас — глубокой ночью — сон как рукой сняло. Одометр мерно перещелкивает километры пути, а я, под стать прибору, прокручиваю в голове наш первый голосовой контакт. Не так я его представлял. Не об этом хотел поговорить. Но судьба распорядилась по-своему. И долгожданная задушевная беседа сам не знаю о чем или, возможно, с предъявлением предъяв определенного собственника и упрямым взбрыкиванием неопределившегося бесомыжника, отменяется. На повестке ночи совсем другие вопросы.

А впереди уже приветливо сверкает красно-желтый столб светодиодного модуля цен и крышованный во всех смыслах пятачок заветной заправки, притягивая редких в этот час автомотыльков. Так и я — лечу на ее спасительный свет. Уж там-то точно выстроится в ряд ровный штакетник столбиков устойчиво неустойчивой связи.

— Елисей… — не выходя из машины, выдыхаю в трубку, едва паркуюсь у здания заправки, и абонент принимает вызов.

— Тачку видишь? — сразу переходит к делу Елисей.

 — Да, невдалеке притормозила, — неотрывно смотрю на черную на черном тень, которую и не заметил бы, если бы не красные глаза аварийки, что зловеще подмигивают мне в ночи.

— Дэн, дай мне минутку. Не разъединяйся. — И в динамик врывается как будто увеличенный в разы шум радиоволн.

— Лис, ты тут? — прерываю затянувшееся молчание и, пользуясь случаем, пытаюсь прояснить обстановку: — Они едут за мной от самого Мухосранска. — Неосознанно говорю шепотом, давно узнав в преследующей меня тачке ту старую «беху», что вроде как заглохла на стоянке. — Водила ко мне подходил.

— Денис, я всегда с тобой, — слышу такие нужные мне сейчас слова, и то ли хрипловатый голос Лиса заставляет мурашки разбегаться по скулам, то ли озноб, на который меня пробивают зависшие в зените спутники разыгравшегося в душе мандража — Фобос и Деймос*. — Что он хотел? Что-нибудь спрашивал?

— Ничего особенного, просто попросил прикурить.

— Значит, срисовал тебя, — словно раздумывая, кидает фразу Лис, невольно запуская мои мысли на очередной виток леденящих душу фантазий.

— Лис, не пугай, я и так сейчас обделаюсь от страха. — Морщусь, чувствуя, как прихватывает живот приступом, видимо, «медвежьей болезни», хоть и не жрал почти ничего уже скоро как сутки. — Эти парни менты? Тачка в угоне? Может, в ней убили кого или ею убили? — из меня словесным поносом сыплется поток криминальных версий, который обрывает такой заразительный смех:

— Дениска, в тебе почем зря пропадает великий сказочник, — подъебывает Лис, только мне ни хрена не до его подковырок. — Говори номера, я пробью на всякий случай. А пока расскажи, кто тебя попросил эту тачку перегнать?

— Брательник двоюродный. Чтоб у него упало и никогда не встало, — мои искренние пожелания «доброго здоровья» улетают в космос, вот только настигнут ли адресата — неизвестно.

— Дэн, я же тебе сказал, что парень гнилой и чтобы ты не связывался с ним, — сразу серьезнеет Лис, и его Раздражение сочится через динамик телефона, расплавленным свинцом капая на мою Строптивость. — Что же ты такой упрямый?!

— При чем тут упрямство?! — Ярюсь в ответ. — Одолжил поганцу денег, а он меня только «завтраками» кормил, — пытаюсь объяснить логику своего поступка, однако умом понимаю, что полная херь. Но не признаваться же, что согласившись на поездку, пытался убежать от мыслей о нем — рыжем плуте, поэтому выдаю версию, в реальности которой даже сам себя сумел убедить: — А тут нарисовался — хер сотрешь, пообещал железно вернуть, да еще и с серебряными процентами, вот только тачку попросил помочь перегнать.

— Про деньги забудь. Он не собирается их тебе возвращать, — «радует» меня Лис.

— Да ни хрена подобного! — возражаю, как всегда упираясь рогами во что придется, а в конкретном случае — подпираю ими приборную панель и настырно блею: — У меня расписка есть. — От мысли, что меня наебали, да еще и не какой-нибудь Виктор Люстиг*, а всего лишь мой туповатый родственничек, просто клинит.