Вот это я влип (СИ) - Шамраев Алесандр Юрьевич. Страница 18

А девица ничего себе, крепкая, в обморок не грохнулась, хотя и изрядно побледнела.

- Но я и живой тебе не очень завидую. Для начала тобой попользуются по прямому назначению, а потом продадут в рабство. Говорят, грамотные рабыни из благородных семей в империи Весп весьма ценятся. Естественно, что первым с тобой развлекусь я, а потом мой личный десяток пропустит тебя через себя несколько раз. Не волнуйся, тебя не покалечат и даже не сильно будут бить, что бы на твоей коже не осталось никаких следов, разве только между ног разворотят всё как следует, но это уже издержки, практически все рабыни проходят через это. Так что ты давай не затягивай, режь себя и поскорее покончим с этим.

Кинжал выпал из её рук, она упала на колени и заголосила, проклиная и свою судьбу, и своего брата, по вине которого славный род Бриков прекратил своё существование.

Выждав небольшую паузу, и убедившись, что клиент как говориться созрел, я подошёл к ней поближе и с сомнением в голосе проговорил, - Есть, правда один вариант, при котором ты даже останешься боярыней Брик и хозяйкой поместья, но только этого поместья, если возьмёшь в мужья человека, которого я тебе укажу, и дашь ему своё родовое имя. Законы царства это позволяют сделать.

- Сквозь рыдания она произнесла, - Я согласна на всё, только побыстрее закончите меня мучать.

- Эй, кто-нибудь, немедленно вызовите ко мне начальника моей личной охраны десятника Жака, он мне срочно нужен.

Послышался топот ног и вскоре Жак, запыхавшийся и с обнажённым клинком, буквально ворвался в залу, - Господин, вызывали? Что-то случилось?

- Случилось. Но сначала ответь мне на несколько вопросов: - как тебе сам дом и поместье?

- Да нормальные, не такие богатые и ухоженные как у вас, но жить можно. Для вас тут можно будет сделать, после небольшого ремонта, прекрасную летнюю резиденцию.

- Значит тебе здесь нравиться.

- Охранником, или управляющим здесь не останусь. Моё место возле вас.

- А никто на твоё место не претендует. Просто я решил подарить это поместье тебе, но с некоторыми условиями. Первое, станешь мужем этой девицы и примешь её родовое имя, то есть станешь пришлым боярином. Второе, медового месяца у тебя как такового не будет, дней десять максимум смогу тебя не дёргать, а потом придётся вернуться к своим непосредственным обязанностям. Так что побыстрее вникай во все вопросы, делай боярышню боярыней и возвращайся в центральную усадьбу. Вместо себя назначь заместителя, а потом боярин Миха Арчи временно примет твою должность. Возражения не принимаются, это мой приказ.

Жак непонимающе смотрел то на меня, то на Алисию, не веря во всё происходящее.

- Что, удивлён? - Он только кивнул головой. - Ты мой девиз знаешь? Повтори.

- Пленных не берём, своих не бросаем, - от тараторил он.

- Вот я тебя и не бросаю. Случись что со мной, а ты уже боярин, пусть и мелкопоместный, но боярин. А теперь найди мне Сига, он проследит, что бы ритуал был проведён по всем правилам. Да и что там с девками для копейщиков и мечников, их отправили в лагерь?

- Отправили. Нашлись даже такие, которые добровольно поехали сами. Тут оказывается с мужиками совсем плохо, а после того, как мы их проредили, дело вовсе швах. Так я пойду вызывать пятидесятника?

- Да не сам, а пошли кого-нибудь. Негоже невесту в такой момент оставлять одну...

В лагере, куда мы вернулись вечером следующего дня, немного гульнув на свадьбе Жака и Алисии, царило праздничное оживление - ну ещё бы, ведь в лагере были женщины, этакой прообраз будущих маркитанток. Однако, праздник - праздником, а пора и честь знать. Через три дня мы начали марш в сторону главной усадьбы и благополучно через полтора дня достигли своего полевого лагеря. Такого бардака, как при совершении первого марша уже не было, да и скорость передвижения увеличилась, так как лошадей и телег теперь хватало.

Через несколько дней появился Жан, его сообщения заставили меня призадуматься. В столице воеводства - городке под названием Рута, пошли слухи, что воевода отправил гонца к своему ближайшему соседу с просьбой оказать помощь дружинниками для усмирения непокорного боярина.

- Одного гонцы мои люди перехватили, но ведь воевода их мог послать и несколько, а слухи подтвердились. Он просит сотню-другую дружинников с большими щитами. Не иначе, как у него здесь есть свои глаза, и он уже знает о наших длинных копьях, хотя, возможно, это и купцы могли разболтать.

- Молодец, хвалю. Держи знак пятидесятника, только особо его не свети. Новости о боярстве Михи и Жака уже знаешь? Ничего, и тебя сделаю боярином, но только уже в Руте, когда там обоснуемся. А теперь отдыхай и обязательно помойся, - несёт от тебя за версту, с таким духом ни о какой засаде не может быть и речи. На будущее это учти.

Главная же новость, которую принёс Жан заключалась в том, что войско воеводы со скрипом сдвинулось с места, не дожидаясь подкрепления из соседнего воеводства. Отряд, отправленный на моё усмирение насчитывал около полутысячи ополченцев и почти двести дружинников, четыре колесницы и десяток боевых псов, натасканных рвать людей. Радовало только одно, что ни дружинники, а тем более ополченцы не имели даже такого боевого опыта, который уже получили мои дружинники. Я мог им противопоставить сто пятьдесят более или менее обученных копейщиков, четыре тачанки и почти сотню конницы. Мечники окончательно пересели на коней, а сотник Сид стал моим заместителям, и я на него полностью спихнул руководство и обучение конницы. Кстати, первые конные атаки выявили недостаток наконечников наших пик, нанесённые ими раны позволяли противнику ещё какое-то время сражаться, особенно, если они были неглубокими. Пришлось срочно перековывать и переоснащать копья на трёхгранные копейные наконечники, как у фаланги.

Порадовал меня Миха и кузнецы - им удалось создать довольно прочные и достаточно лёгкие щиты для первой и второй линии копейщиков по ранее разработанной схеме - в основе цельнометаллический кованный щит, обшитый тремя слоями кожи буйвола с небольшими металлическими бляхами. Вес такого щита составлял, по моим ощущениям, в первой линии чуть больше шести килограммов, во второй - четырёх, и копейщики начали тренироваться с ними, привыкая к такой тяжести. При необходимости моя фаланга могла очень быстро трансформироваться из построения 20 в шеренге на 5 рядов в 30 в шеренге на 5 рядов, а также мой резерв из пятидесяти копейщиков мог действовать и как самостоятельная единица в виде небольшой колонны таранного типа. В перспективе я их собирался тоже посадить на лошадей, чтобы иметь возможность быстрого манёвра и наращивания сил на определённом участке.

Через пять дней разведчики Жана принесли сведения о том, что войско воеводы находится в двух днях пути от выбранной мною точки встречи, а значит и нам настала пора выдвигаться. Жалко только, что Миха и его мастера не успели в достаточном количестве сделать лёгких арбалетов для ближнего боя, их хватило только-только для полного перевооружения моего личного десятка. Но и те два десятка тяжёлых арбалетов, что были переданы Сигу, значительно усилили конницу. В их распределение я не стал вмешиваться, хотя и видел, что все они ушли в первый отряд конницы, так называемый доспешный, а второй - кольчужный, был их лишён. Своё решение сотник обосновал тем, что со вторым отрядом будет действовать мой десяток, а значит у кольчужников будет даже преимущество в самострелах, так у моей охраны были арбалеты под два болта и перезаряжались они быстрее.

В предрассветных сумерках лагерь противника был отчётливо виден. Как я и предполагал, на передовых позициях были расположены ополченцы, а за их спинами расположились дружинники воеводы. По докладам Жана, в рядах ополченцев растёт глухое недовольство и даже вражда к дружинникам. Оказывается, воевода не озаботился обеспечить продуктами ополченцев, а то, что они брали с собой на три дня, давно уже кончились. Их боевой дух опустился ниже плинтуса, и если они раньше надеялись хорошо поживиться за счёт разорения усадьбы и деревень опального боярина, то теперь все их мысли были направлены только на одно - где раздобыть пропитания. Участились случаи дезертирства и прямого неподчинения командирам, назначенным от воеводы.