Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия. Страница 146

— Я думал, ты спишь. — Не без удивления пробормотал Вадим и вошел в спальню. Присел на кровати, осторожным движением коснулся тонкой ладони и вздернул брови, заметив резкое движение со стороны жены. — Я просил тебя принять успокоительное. — Ровно проговорил, не желая задевать ее вновь. Анна же вскинула брови и пристально на него посмотрела.

— Я бы с удовольствием, но флакон оказался пуст. — Заявила она на повышенном тоне. В подтверждении своих слов тут же продемонстрировала пузырек из-под таблеток. Глянула с упреком, который, к слову, Вадим так и не принял.

— Тогда нужно было взять в ванной. — Лениво проговорил, уже туда направляясь. На ходу прилетели слова жены о том, что вторая упаковка тоже оказалась пуста.

— Этого не может быть. — Мягко улыбнулся, оглядываясь. — Я лично два дня назад ездил к твоему врачу и…

Смолк Вадим на полуслове, ощутив неприятный холодок, бегущий по спине, и шаг ускорил. В холодный пот бросило, как только пустой пузырек увидел и догадка, которая казалась призрачной, невесомой, практически нереальной, так по затылку шибанула, что едва на ногах удержался.

— Марта… — Прошептал, не зная, куда бежать. Номер Сергея набрал и в голос чертыхнулся, услышав механический автоответчик.

— Ты что-то сказал? — Послышалось из спальни, и Вадим в комнату вошел, понимая, что вздохнуть, что глотнуть воздуха не может, так все внутри сдавило.

— Нет. Я молчал. — Отозвался глухо и уверенной походкой вышел в коридор.

По лестнице уже бегом бежал, а к машине мчался изо всех сил. Водителя подвинул и сам за руль сел, выжимая всю мощь из двигателя.

— Да твою ж мать! Не отвечает! Куда он пропал?! — Выругался сквозь зубы очередной раз и бросил телефон на панель.

Водитель, сидящий рядом, неловко на месте поерзал.

— Просто в зоне такой, где связи нет. — Голос подал и тут же пожалел об этом. Бортновский телефон свой достал и тому в руки втолкнул.

— Набирай, пока не дозвонишься. — Отдал приказ и на мгновение глаза закрыл, пытаясь сконцентрироваться на шуме мотора, а не на тех мыслях, которые сейчас распирали голову.

— Вызов пошел. — Услышал в стороне и телефон перехватил.

— Где ты, мать твою потерялся?! — Взревел тогда. — Марта с тобой? Хватай за волосы и в туалет волочи, желудок промывать!

— Э-м… Марта Вениаминовна уже в самолете. — Невнятно проблеяв ответ, отозвался Сергей и перед телефоном замер.

— Какой, на*уй самолет?! У нее рейс в полдвенадцатого ночи! Ты укурился там, что ли?!

— Так она билет поменяла.

— Что поменяла?! Билет?! Я на ближайший взял. На ближайший! — Выкрикнул, себя не сдерживая, и закатил глаза, как только связь пропала. — Перенабери. — Бросил телефон водителю и зубы сжал, понимая, что сейчас взорвется.

— Вадим Алексеевич, я посадил ее на самолет. Он взлетает через две минуты. — Отрапортовал Сергей как только вызов принял.

— Ты охренел там! Что сейчас несешь?!

— Она билет поменяла. Взяла рейс до Нью-Йорка. Сейчас как раз вылет. Я не понял, что не так?

— Какой Нью-Йорк? Какой на *уй, Нью-Йорк?! Не так что?! Башки у тебя на плечах нет. Вот, что не так. Внимательно слушай меня и вспоминай. Как Марта себя вела? Что говорила? Мне ничего передать не велела?

— Ничего не передавала. Молчала всю дорогу. Воды только купить попросила.

— Воды? Зачем?!

— Пить наверно хотела. Зачем еще.

— Как она выглядела?

— Вы что сейчас услышать хотите?

— Как выглядела, я тебя спрашиваю! Задумчивая, грустная, может, не в себе была. Было хоть что-нибудь, что в глаза бросилось?

— Ну, радостью точно не искрилась. — Уколол Сергей, и извиняться не стал. — А так, вела себя как обычно. Только перед самым вылетом…

— Что? Что было?

— Да будто вялая она какая-то. На регистрации еще в сторону повело. Сослалась на головную боль. Как вы и сказали, я проследил за тем, чтобы в самолет она села, и все.

— Что все?!

— И все! Ушел! Улетела, не волнуйтесь.

— Останови самолет. — Выговорил в усталости Вадим. — Останови самолет! — Выкрикнул из последних сил и телефон до хруста в ладони сжал.

— Шутите? Как я самолет-то остановлю?

— Не можешь? — Нервно усмехнулся Вадим. — Тогда это сделаю я.

Резко по тормозам дал, останавливаясь посреди дороги, и голову на руль положил.

— Это конец. — Сам себе не веря, рассмеялся. — Это конец!

Выкрикнул, по рулю кулаками ударяя.

— Дай мне телефон. — На водителя глянул, а тот с сомнением на хозяина покосился.

— Он у вас в руках…

— Дай! Мне! Телефон! Свой телефон мне дай! Мне позвонить нужно! Дай мне!

Получив аппарат, всего на мгновение усомнился, а потом криво усмехнулся и набрал номер.

— Рейс до Нью-Йорка заминирован. Бомба находится в хвостовом отсеке самолета. Взорвется через двадцать пять минут. — Проговорил и отключился. На взгляд водителя развел руками и неловко пожал плечами. — Звони Дятлову из Минздрава. Нужна скорая и реанимационная бригада к трапу. Острое отравление психотропными или сильнодействующими препаратами. — Выговорил и будто отключился, настолько автоматизированы были все остальные его действия.

Все, что дальше помнил, так это долгие разбирательства с доблестными правоохранителями, скупые разборки и договоренности с авиакомпанией, бегло всплывали в памяти бестолковые ответы на четко поставленные вопросы. А еще Марту помнил, когда ее из самолета на носилках вынесли. Даже не бледную — зеленую. Ее билет в бизнесе и просьба «не беспокоить» были лишь дополнением к общей картине.

Три дня в реанимации она провела без сознания, на четвертый дважды приходила в себя, на пятый, наконец, проснулась и даже могла отвечать за свои слова, то есть явно понимала, что происходит. На Вадима посмотрела глазами, полными ненависти. И спрашивать не надо было, за что ненавидит — за то, что понял все, что вытащил. У него в ответ на это слов как-то в первый момент и не нашлось. Посмотрел только со все понимающей тоской.

— Почему ты мне не сказала, что тебе закрыли визу? Почему ты мне не сказала, что тебе некуда идти? Неужели ты действительно считаешь, что я не должен был этого знать?

— Ты чужой… И ты мне только кажешься… Тебя нет и никогда не было в моей жизни. Я в твоей была, а ты в моей — нет.

— Ты глупая женщина. — Проронил шепотом. — Ты просто не можешь понять, что пыталась сделать. Насколько большую ошибку хотела совершить.

— Давай обойдемся без этого… — Отвернула Марта голову в сторону и закусила губу.

— Давай… — С участием, с самоотдачей кивнул.

— Уходи.

— Сейчас уйду.

— Я уеду. Обещаю тебе.

— Теперь уже так просто не получится.

Вадим медленно кивнул головой, позволяя Марте ощутить всю серьезность его намерений. Чтобы даже в своем полусознательном состоянии оценить смогла весь смысл сказанного.

— Это не просто больница, солнце. Это лечебница для душевнобольных. Ты пришла в себя, я рад. Правда, рад. — Ровно вещал, не отвлекаясь на эмоции. — Я три дня как в бессознательном состоянии, пока врачи стабильности не добились. Сейчас отпустило, но не настолько, чтобы взять и выкинуть тебя на обочину, будто бродяжку. Мне ведь не все равно… — Скривил губы, ядовито улыбаясь. — Ты останешься здесь. Пройдешь курс лечения сроком в два месяца для пациентов с нестабильным эмоциональным фоном. А потом хоть на все четыре стороны. И я со спокойной душой смогу сказать: «сделал все, что смог».

— Это шутка такая? — Проскрипела Марта хриплым голосом.

В горле пересохло, но попросить воды было выше любых потребностей. Теперь выше. Больше она ничего и никогда у него не попросит. Самой себе пообещала, увидев Вадима напротив ее койки, в палате. Бледного, точно как те же больничные стены.

— Больше никаких шуток. — Ласково, с заботой проговорил Вадим и ее ладонь погладил.

Марта попыталась это прикосновение сбросить, как вдруг поняла, почему чувствовала в теле все это время скованность. Она привязана. Руки, ноги, поперек впалого живота. Бортновский этому ее пониманию лишь улыбнулся. Не весело… с болью.