Желтый дьявол (Том 3) - Мат Никэд. Страница 26

— Так вот, товарищ, — говорит один из солдат Штерну, нарочно не произнося его имени. — Сегодня шестерых наших выпускают. Если вы и ваши товарищи одели бы наши шинели, то вместе с нашими тремя вы бы проскочили.

— Нет, товарищ! — твердо отвечает Штерн. — Я не хочу, чтобы из-за нас вас расстреляли или причинили какие-либо репрессии.

— Что вы, товарищ, тут не так строго. Они больше по счету. Трое наших здесь останутся — счет верный. И, конечно, никто ни гу-гу.

— Нет, товарищ, я не могу принять такую жертву.

— А жаль, — искренно удивленный, произносит красноармеец. — Ведь еще неизвестно, что с вами…

— Нет, нет! — резко отчеканивает Штерн и отходит в сторону. Красноармеец, пожимая плечами, направляется к своим.

На свидание к содержащимся на гауптвахте являются обе Ольги. Они также не называют Штерна и Ореста ни по имени ни по фамилии, и разговор с ними самый пустяковый — часовым даже неинтересно слушать.

В момент, когда часовые отошли в сторону, большая Ольга говорит Штерну:

— Будь готов. Мы за вами придем сегодня вечером. У нас будет приказ о вашем освобождении…

Настроение у всех поднимается. Мысль о близкой свободе захватывает Штерна, и он ее передает Буцкову и Оресту. И они уже втроем шушукаются о ближайших мероприятиях и действиях по выходе на волю.

После обеда на гауптвахту является Надя-партизанка. Она не знает, что Штерн на гауптвахте, и пришла к своим знакомым красноармейцам, задержанным во время переворота.

Вдруг, обернувшись, бросается вперед:

— Штерн!

Часовые, как от толчка, моментально подскакивают к Наде и к Штерну.

— Кто? Этот?!.. — Моментально он окружен тесным кольцом японской охраны.

Штерн стоит выпрямившийся, спокойный.

Рыдающая Надя убегает с гауптвахты. По дороге она стонет:

— Что я наделала?!.. Что я наделала?!..

3. Штерн арестован

В кабинете генерала О-Ой Таро на докладе. Генерал сегодня злится, плюется не в меру. Он получил запрос от Владивостокского правительства. Спрашивают, где Штерн? Запрос мотивирован — требование населения.

— Хрр-тьфу! Нашли вы Штерна? — спрашивает он Таро.

— Нет, ваше превосходительство!

— Как, нет? Вы, хрр-тьфу, искали?

— Вся разведка, ваше превосходительство!

— Чорт, дайте тогда ответ на этот вопрос.

— Что ответить, ваше превосходительство?

— То, что вы, хрр-тьфу, мне говорите. То, что японскому командованию неизвестно.

— Большевики распространяют слух, что он ушел в сопки…

— Тем лучше! Хрр-тьфу.

— Слушаюсь, ваше превосходительство!

Только что Таро удаляется, входит адъютант О-Ой.

— Ваше превосходительство, донесение с гауптвахты.

— Хрр-тьфу. Мелочь! Что такое?

Он читает, и лицо его принимает свое обычное уродливое выражение.

Перекошенные челюсти, вылезшие на нижнюю губу желтые клыки содрогаются от удовольствия.

О-Ой читает:

«У нас на гауптвахте только что обнаружены Штерн, Бурков и Сибирский. Временно изолированы. В ожидании распоряжений вашего превосходительства.

Начальник гауптвахты».

— Ха-хах-ха! — хохочет О-Ой. Смех его как горох внутри вращающегося барабана. — Ха-хах-хах-ха-ха!.. Зовите Таро.

— Ушел уже, ваше превосходительство!

— Хорошо, я сам распоряжусь.

Он грузно поднимается над плевательницей и направляется к телефону.

4. Изобретательность и проворство

В четвертом этаже серого каменного здания — он, бандит. Таинственная личность, имя которой вызывает страх в сердцах превосходительств, высокоблагородий, а то просто благородий, имевших несчастье получить какое-нибудь важное поручение.

Сколько сильно волнующих минут вызывали эти лаконические записки и предупреждения с краткой подписью:

«Клодель».

Он сидит за столом, заваленным бумагами, и что-то пишет, вычисляет. Совсем непохоже, что это бандит. Что нужно было бы бандиту в стольких раскрытых томах, разбросанных по столу? Какой интерес может быть для него в этих ретортах и колбах, стоящих на полках вдоль стен комнаты?

Клодель пишет.

По временам он поднимает голову и бросает взгляд на маленький черный ящичек, стоящий на столе. Сбоку него, за стеклом, небольшой белый квадратик:

Клодель опускает голову и продолжает работу.

В это время по лестнице поднимается Сандорский.

Он добрался до Владивостока. Случайно узнал адрес Клоделя, известил Мак-Ван-Смита и, не медля ни минуты, явился на разведку.

На Сандорском костюм простого рабочего-монтера. Синяя блуза, на руке моток проволоки, в кармане удостоверение электрической станции.

Он смело поднимается в четвертый этаж. Останавливается у дверей, приготовляет браунинг в кармане…

…Клодель поднимает голову. Белый квадратик задвинут черной пластинкой.

И сбоку: 4-20.

Значит, кто-то у дверей. Чужой, ибо свои знают секрет входа. Один, ибо 4 — 20 не может быть весом двух людей. Стоит и что-то делает — значит с какими-то скрытыми намерениями.

Но вот и звонок.

Клодель открывает дверь.

— Что вам угодно?

— Простите, здесь квартира господина Булыгина? Маленькая проверка сети. Разрешите.

От взгляда Клоделя не ускользает то, что правая рука монтера все время остается в его боковом кармане.

— Войдите. Счетчик там в углу.

Сандорский поворачивается по направлению к углу комнаты, но в то же время испускает дикий крик. Двери шкафа, стоящего в углу, моментально раскрываются, и, прежде чем Сандорский успевает опомниться, он уже втолкнут и заперт в шкафу.

Клодель поворачивает рядом какой-то рычаг. Сандорский только слышит:

— Маленький отдых под хлороформом вам не повредит.

— Пока что можно вернуться к моим занятиям, — бормочет Клодель, возвращаясь к столу. Взгляд его опять падает на черный ящичек.

— Ба! Что это такое? Никак этот сыщик приготовил засаду.

На экране ящичка:

И сбоку: 22–10.

— Гм! Это вес, пожалуй, пятерых. Надо бежать. А на всякий случай не мешает вот что… — Он опять поворачивает рычаг у шкафа. Затем вытаскивает беспомощно сгорбившееся тело Сандорского.

Резкий звонок у двери.

«Минуточку подождут…» — Клодель быстро обыскивает Сандорского, вынимая из его карманов всевозможные документы, в том числе и значок сыщика.

— Ага! Это пригодится. А взамен — нате! — Он засовывает в карман Сандорского свою визитную карточку.

Тело — обратно в шкаф.

Звонки у дверей сменяются ударами. Клодель быстро подбегает к окну. Еще секунда — он виснет руками на верхней раме, перекидывает ноги на край крыши и…

В комнату врываются японские сыщики. Среди них Мак-Ван-Смит.

Он первый замечает исчезнувшие за окном чьи-то ноги. Миг — и он виснет на раме. Но Клодель уже на крыше. Почти бегом, по карнизу крыши, он добирается до дымовой трубы. Мак-Ван-Смит стреляет.

Промах. Клодель уже исчез в трубе.

Мак-Ван-Смит бросается обратно.

— Занять все комнаты, где проходит средняя труба, — командует он.

Сам быстро спускается в подвальный этаж, к основанию трубы.

Темно. Только при свете своего потайного фонарика Мак-Ван-Смит замечает груды пустых сваленных ящиков, бочек и всякого хлама. Сбоку дымовой трубы кирпичная пристройка, вроде туннеля.

— Ага, вот дверь. Ну-ка, попробуем выкурить этого голубчика.

Мак-Ван-Смит вынимает револьвер и двигается к дверям.

Джжааауууллллл… — разбивается обо что-то стекло фонарика.

Тьма. Мак-Ван-Смит чувствует, что он куда-то падает, слышит неясное урчание воды и ударяется обо что-то липкое.