Заложники (СИ) - Фомина Фанни. Страница 5

Между тем, один из красавцев встал, потянулся, обозначив резкие, выпирающие как у скаковой лошади суставы, и не торопясь приблизился к ним. Как-то сразу стало понятно, что левада выстроена скорее для их, животных комфорта, нежели чтобы они не разбежались — при желании пёс, не шибко напрягаясь, перешагнёт хрупкое заграждение.

— Ты можешь его потрогать, — заговорщицки подмигнул Ариверн, — без команды хозяина они тебя не тронут.

— А где хозяин? — с замиранием сердца, но боясь уронить достоинство в глазах нового знакомого, Рона протянула руку, и коснулась гладкой — шерстинка к шерстинке — шкуры. Голова чудовища находилась примерно на уровне груди девушки.

— У каждой пары хозяин свой, — объяснил тот, скучающе облокотившись на парапет, — это второй ряд пехоты, идущей в наступление. В дыму или в сумерках, собак совершенно не видно, и первый ряд строя противника бывает неприятно удивлен. А точнее рядов пять — прежде чем их отзывают они успевают повалять довольно много ратников в полном доспехе. А вставать им — можешь мне поверить — неудобно…

— Да на нём же верхом можно ездить, — уважительно хмыкнула Рона. На псарне при замке самыми крупными собаками были следопыты, для боёв и охоты — держали кошек. Впрочем, от такого пса даже сторожевая ашерра наверняка бросится на утёк, на ближайшее ореховое дерево, как обычная подзаборная мышкодавка.

— Тебе может и можно. Но ратника они не увезут — переломится хребет. Но кто тебе сказал, что не утащат? Самое замечательное состоит в том, что у них нет инстинкта убивать. Всё упавшее и пищащее вызывает немедленный призыв спасать и защищать, а делать это удобнее, утащив в лагерь. Ты представить себе не можешь, сколько раненных арлекины выносят с поля боя, — Ариверн выждал паузу и, усмехнувшись, продолжил, — а также, сколько вражеских солдат, которые пищат на земле ничуть не тише наших.

За этим разговором их и застал Ингар. Собаки не произвели на него впечатления — наверное, видел раньше, а в янтарных глазах затаился упрёк:

— Тебя не найти! Как исчезла из замка, так и поминай, как звали.

— Я думала, ты занят, — смущенно отозвалась девушка, и в самом деле чувствуя себя предательницей. Ингар, между тем, с недоверием осмотрел её спутника.

— Моё почтение, лэрд!

Рона почувствовала, что любимый ревнует. Глупо ревнует к какому-то заезжему красавцу. И поспешила внести в ситуацию ясность:

— Ингар, познакомься, это лэрд Ариверн Алхасси. Ариверн, это лэрд Ингар Эргасский, которому ты обязан тем, что наше вчерашнее свидание всё-таки состоялось.

— Так это вы надули старика Ормельна?! — изумился Ингар, тут же растеряв всю ревность. Расслабился, обнял Рону за плечо. И это было невыразимо приятно: девушка отвлеклась на то чтобы потереться щекой о его плечо, поэтому пропустила взгляд, которым Ариверн смерил её любимого — внезапно тяжелый и какой-то хищный. Впрочем, голос остался приветливым:

— И теперь я вижу, что сделал это не зря! Ничто не должно стоять на пути у юной любви! Так что давайте немедленно все перейдём на «ты», и продолжим наше общение за кружкой ягодного вина?

— А как вышло, что вы до сих пор не знакомы? — удивилась девушка, — я хочу сказать, ваши отцы, кажется, довольно близкие друзья.

— Ингар, — доверительно шепнул Ариверн, — я завидую: у тебя самая лучшая девушка на земле. Ведь ума — как у наших лэрдов, а то и поболе. Можешь не сомневаться: со временем она сменит на посту своего хитрющего дядюшку. Отвечая на твой вопрос, любопытная, я уже десять лет не интересуюсь папиными делами, так что встречаться с твоим парнем мы могли разве что в раннем детстве и теперь этого не помним.

— Это верно, — засмеялся Ингар, — если ей что-то интересно — то никакими силами ты не удержишь от неё знания.

— Не говоря уже об изрядной смелости. Ты знаешь, что она собиралась делать пока ты не пришел и предусмотрительно не поймал её за руку? Нет? Покататься на арлекине верхом. И будь я проклят, если бы она этого не сделала.

— Я не-, - обиженно начала Рона, но Ингар радостно поддержал шутку:

— Ты ей своего единорога приведи — она и на нём покатается.

— Что, правда? — не поверил Ариверн. Выражение его лица ей совершенно не понравилось. Он как будто предвкушал какое-то развлечение, о котором давно мечтал, но случай всё не подворачивался, и теперь, вдруг…

— А ты проверь, — обозлилась девушка. Весь расчет был на то, что наглый спорщик а) не посмеет подвергать совсем уж откровенной опасности её жизнь, б) поленится брести до конюшни и седлать для неё коня. Ощущение было такое, словно на хорошо знакомой лестнице она наступила мимо ступени: расчет оказался неверным.

— Эй, ты, — окликнул сотник шатающегося без дела оруженосца, — пойди, передай, чтоб заседлали Солового и приведи сюда.

Рона почувствовала себя очень неуютно. Она неплохо ездила верхом, да. Но по слухам, удержаться в седле единорога куда как непростая задача, не говоря уж о том, чтобы сесть на чужого, обученного для битвы зверя. Когда же минут через десять в поле видимости показался воин, действительно ведущий единорога под уздцы, она почувствовала, что арлекины нравились ей намного больше. На неё надвигалась масса как минимум полутора тяжеловозов. Назвать это животное лошадью не поворачивался язык. С легендарными изящными божественными существами из сказок — сходства тоже не было никакого. Тонкие но сильные ноги без труда несли мощное тело — грудь была чуть ли не вдвое шире лошадиной, шея казалась короткой, опять же, из-за обилия мышц, а аккуратно очерченная голова была идеальной, изящной формы, но при этом явно могла прошибить средней толщины стену, не нанеся урона здоровью этого чудовища. Посреди белой отметины на лбу действительно торчал рог, вернее его обломок, длиной в ладонь. Тонкий хвост, снабженный кисточкой на хвосте, раздраженно щелкал по бокам, как пастуший хлыст.

Рона прокляла свой болтливый язык. Не начинать же теперь оправдываться, и говорить, что дядюшка её за уши оттаскает, как в детстве? Между тем, единорог приблизился.

Содрогаясь от того что ей предстояло, и красочно представляя собственные похороны, она как можно небрежнее перехватила у воина повод.

— Поднимите меня в седло, — стараясь чтобы голос звучал властно, капризно, как угодно — только не испуганно, потребовала она. Ингар (предатель, вот уж она ему сегодня устроит!) с поклоном уступил хозяину честь поухаживать за лэссой. Ариверн преклонил колено и сложил ладони в замок, предлагая ей поставить ногу. Рона примерилась к стремени. Поудобней перехватила повод… в следующий момент её подбросило вверх, так, что она едва успела ухватиться за луку седла. Как ни странно, седло оказалось удобным, хоть и отличалось от обычного, один сапог сам скользнул в чеканное стремя, а подобрать второе она не успела, неосмотрительно ослабив повод — всего на пару пальцев. Единорог сорвался в галоп.

— Не перебор ли это, — с сомнением спросил Ингар, наблюдая, как медленно оседает пыль, вставшая столбом, — Рона, конечно, неплохо ездит, но это…

— Не беспокойся, — покровительственно улыбнулся Верн, — во-первых, как ты сам сказал, она неплохо ездит. Во-вторых… я несколько нечестно поступил с азартной лэссой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Если бы я привёл ей своего единорога — то мы бы уже были вынуждены отправиться в замок с печальным известием. И если девушка и встала бы с земли, то только под знамёна так занимающего её Бессмертного Полка. Я специально попросил привести конкретную лошадь: Соловый доживает у нас последний год своей службы. Он старая, надёжная скотина, на котором катаются, думая, что мы не видим, по кругу все оруженосцы. Он просто рад, что досталось немного побегать — вот увидишь, через четверть часа он привезёт её обратно целой и невредимой.