Передовая начиналась в цехе - Овчинникова Людмила Игоревна. Страница 8

Ополченцы обучались без отрыва от производства. Машиностроители, металлурги, железнодорожники, речники, колхозники учились метко стрелять, бросать гранаты, чистить оружие, рыть окопы и траншеи, изучали пулеметы и орудия.

Первой в декабре 1941 года ушла на фронт Донская кавалерийская дивизия, которая получила наименование 15-й Донской кавалерийской казачьей дивизии. В ее составе было немало участников первой мировой и гражданской войн. Тысячи сталинградцев-добровольцев, прошедших обучение в частях народного ополчения, были направлены на защиту Москвы.

Многие тракторозаводцы подали заявления с просьбой зачислить их в состав танкового батальона народного ополчения. Добровольцев оказалось так много, что в феврале 1942 года была создана танковая бригада имени сталинградского пролетариата. В составе бригады насчитывалось 1500 человек [16].

В Сталинградской области было сформировано 82 истребительных батальона, в том числе в городе 7 истребительных батальонов. На 1 августа 1942 года в них состояло 10620 бойцов, в том числе 7 тысяч коммунистов [17]. Истребительные батальоны вели борьбу с диверсантами и парашютистами-десантниками, которых противник забрасывал в советский тыл.

Командиром истребительного батальона Тракторозаводского района был назначен начальник райотдела милиции К. А. Костюченко, комиссаром — секретарь райкома партии И. Я. Мельников, начальником штаба — капитан Б. Б. Панченко. Судьба этого истребительного батальона стала особой в истории Сталинградского сражения. Когда гитлеровцы прорвались к к северной окраине города, бойцы-тракторозаводцы первыми вышли на его защиту. Работая над этой книгой, автор встретился с бывшим начальником штаба истребительного батальона Б. Б. Панченко. Шестнадцатилетним пареньком он ушел на гражданскую войну, защищал молодую Советскую Республику. Стал кадровым военным. В сороковые годы работал заведующим кафедрой Сталинградского механического института. Борис Борисович говорил о том, как проводились занятия в батальоне:

— Истребительный батальон целиком сформировали из коммунистов и комсомольцев. В него зачислили и участников гражданской войны, и семнадцатилетних комсомольцев. Учебная программа в батальоне была очень напряженная. Проводили занятия на берегу Мечетки или в степи, рядом с заводским поселком. Учились действовать в обороне, наступлении, ходить в разведку, окапываться, сражаться с танками, вести патрулирование на улицах, ходить на лыжах. В поселке отвели помещение для штаба батальона — деревянный барак. Здесь хранилось оружие. Надо сказать, что приходили бойцы в штаб, отработав двенадцать-четырнадцать часов на производстве. Нередко бывало, что перед началом занятий сидит человек на скамье и дремлет. Видно, что он очень устал. Из цеха прямиком пришел в штаб. Приходили не только усталые, но и голодные. Зная об этом, мы договаривались с отделом рабочего снабжения, и бойцам привозили по куску хлеба или пирожки. Устали люди, но только начинались занятия — и каждый будто стряхивал усталость. Становился в строй. Рабочие брали в руки винтовки, гранаты. Изучали военное дело с таким же вниманием и серьезностью, как и работали для обороны. Ходили по поселку строем, всегда с песней. Когда враг подступил к городу, нам пришлось воевать в тех же окопах, которые мы рыли на занятиях батальона…

А. И. Талдыкин, будущий отважный разведчик, был одним из самых молодых в истребительном батальоне Тракторозаводского района. В 1942 году ему исполнилось семнадцать лет. Он работал в цехе танкового производства. Александр Иванович рассказывал:

— В истребительный батальон меня зачислили по рекомендации завкома ВЛКСМ. Это была большая честь для меня, семнадцатилетнего, и я бесконечно гордился оказанным мне доверием. Наши занятия начинались со сводок Совинформбюро. С июля 1942 года в сообщениях уже упоминались знакомые нам населенные пункты. Война приближалась к нашему дому. Мы изучали пулеметы, винтовку с большим рвением, потому что знали — скоро пойдем в бой.

В батальоне существовал такой порядок: по сигналу воздушной тревоги мы обязаны были немедленно являться в штаб. Воздушные налеты чаще всего начинались с наступлением темноты. Это значит — ночь без сна. А утром снова на смену.

Идешь, бывало, по тревоге в штаб по пустынным затемненным улицам, а в небе и на земле полыхают взрывы. У нас были пропуска на право беспрепятственного прохода по городу в любое время. Бойцы привыкали к опасной обстановке. Когда начались бои, каждый из нас почувствовал, что знает оружие, умеет им владеть, готов действовать в боевых условиях.

Прибывали эшелоны с ранеными фронтовиками. Военные госпитали разместились в больницах, школах, клубах, общежитиях. Прифронтовой город взял на себя заботы о жизни и здоровье тысяч и тысяч раненых воинов. Многие из них запомнили в те дни добрые и умелые руки сталинградских сандружинников.

Каждый день на вокзалах дежурили бригады комсомольцев, которые встречали санитарные составы. На вахту выходили посланцы всех районов, каждого предприятия города. Надо было помочь принять раненых. Как только приходил очередной состав, сандружинники, среди них было много девушек, бежали к вагонам. Одного на носилках, другого бережно поддерживая под руки, они доставляли раненых к машинам. Работа эта была нелегкая. За одно дежурство группа сандружинников принимала сотни раненых. Доставив фронтовиков в госпиталь на носилках, переносили их в палаты. И слышали дорогие слова, произнесенные сквозь стоны от тяжкой, неотступной боли: «Спасибо, сестрицы…»

В первые же часы на сталинградской земле прибывшие с фронта раненые чувствовали тепло и заботу горожан. Все рабочие коллективы шефствовали над госпиталями. Женщины стирали для бойцов белье, приносили в палаты комнатные цветы, салфетки, бумагу, конверты. Школьники собирали библиотечки. А пионерские концерты! Воины с забинтованными головами, на костылях, прикованные к постели, ждали эти самодеятельные концерты с нетерпением, ждали юных артистов. Волнуясь, дети входили в госпитальные палаты. В руках у них были скрипки, балалайки, гармони и еще — вышитые кисеты, платки, рисунки. Школьники пели и читали стихи. Чисто и звонко звучали детские голоса. Они напоминали бойцам о самом дорогом и близком— о доме родном. Каждый концерт как призыв к воинам — беспощадно бороться с врагом, посягнувшим на нашу землю. Помнились потом на фронте эти удивительные концерты.

В каждом госпитале нужны были надежные помощники. По вечерам токари и сварщицы, швеи и штукатуры, учителя и бухгалтеры становились медицинскими сестрами и сиделками у постелей тяжелораненых. По зову души и велению долга общественники приходили на дежурства после своей рабочей смены. Их ждали в палатах. Они помогали делать перевязки, умело и терпеливо ухаживали за ранеными, кормили их, писали письма под диктовку, читали вслух газеты и книги.

Среди тех, кто трудился в госпитальных палатах, была и работница Сталинградского мясокомбината А. М. Черкасова. Через несколько месяцев ее имя станет известно всей стране. Она возглавит бригаду добровольцев-строителей, которая будет безвозмездно трудиться на восстановлении Дома Павлова. Именем Черкасовой впоследствии будет названо замечательное патриотическое движение. Летом 1942 года Александра Максимовна работала в госпитале. Она вспоминала:

— По очереди работницы мясокомбината, получившие в кружках медицинские навыки, работали в госпитале. Пока, скажем, я на дежурстве в палатах, мою норму распределяли на всю оставшуюся бригаду. Мы шефствовали над госпиталем, помещавшимся в школе на берегу Волги. Раненых привозили с фронта в товарных железнодорожных вагонах, а когда фронт подошел к Дону, привозили на автомашинах и даже на подводах.

Работы было много. Что нам приходилось делать? Таскали по коридорам носилки, мыли раненых, перевязывали, распиливали гипс, разносили еду, ухаживали за теми, кто не мог вставать.