Красный Петух - Гийу Ян. Страница 17

Таким образом, ни один документ не проливал света на то, чем интересовался Фолькессон в последние дни кроме палестинцев. Но это было его обычным занятием.

Аппельтофт вел "вольво", Фристедт сидел рядом, а Карл сзади. Полицейские садятся так: тот, кто руководит операцией, рядом с водителем, самый младший по рангу сидит сзади.

Оба комиссара-криминалиста были в плохом настроении. Им казалось идиотской затеей прерывать работу только затем, чтобы отправиться в тир. Но они знали, сколь педантичен Нэслюнд, когда речь идет о выполнении соответствующих параграфов или правил; сейчас вот он требует выполнения пункта FAP 104/2 положения "Об использовании оружия в служебных целях", в свою очередь, базирующегося на королевском указе 1969 года. Да, действительно, тренировки по стрельбе – обычное занятие сотрудников криминальной полиции, но на их "фирме" никто уже и не помнит, кто и когда воспользовался оружием в последний раз, и старшие по званию, например Аппельтофт и Фристедт, однажды положив свое оружие в сейф, так и не доставали его больше.

Раздражение Аппельтофта и Фристедта, кроме того, было направлено и против Карла. Ведь он – типичный "нэслюндовец", один из тех "академических" новобранцев, кто, вероятно, будет бегать к Нэслюнду и доносить, кто что сказал или сделал. И преднамеренно, то ли провокации ради, то ли по крайней мере из желания узнать реакцию Карла, оба старших по званию полицейских завели разговор, о распространявшихся по "фирме" слухах о Нэслюнде.

– Ты ведь слышал о его великом захвате парня из Юккасйерви? – спросил Фристедт.

Карл, имевший мало общих дел с Нэслюндом и, кроме того, плохо осведомленный о подобных вещах, отрицательно покачал головой, и Фристедт с явным удовольствием принялся за рассказ.

Это, пожалуй, самая дорогая и самая большая неудача "фирмы". В те времена Нэслюнд был областным прокурором где-то в лапландском аду (Фристедт – стокгольмец, и для него все, что севернее Йевле [19], – «лапландский ад»). Так вот, Нэслюнд отвечал там за вопросы безопасности, и ему втемяшилось в голову, что теперь-то он «протянет руки» до самого Стокгольма, поскольку он напал на след крупного шпиона. В Юккасйерви.

В течение шести лет местные контрразведчики подкрадывались, подслушивали, распускали слухи и даже добивались подкрепления в виде различных заместителей – и все только для того, чтобы изловить великого шпиона. Наконец, областной прокурор Нэслюнд принял решение, что настало время выложить окончательные доказательства, и организовал группу из двадцати человек, в том числе десяти специалистов из Стокгольма, взял вертолет для выполнения непонятного задания, бронежилеты и все остальное. Огромная сила была направлена против Юккасйерви. Окружили и схватили "преступника" в его собственном доме, вещи его засунули в черные пластиковые мешки, а его самого отправили к областному прокурору Нэслюнду. Как всегда, обо всем разболтали прессе, та протрубила в фанфары: "Схвачен и обезврежен опасный враг Родины".

А через четыре месяца его отпустили: он оказался "любителем смотреть в окно" – отсюда его странное поведение, давшее повод для "неконструктивных" слухов. Не так уж безопасно посматривать в окно в "лапландском аду". Кроме того, однажды он совершил на пароходе недельную поездку в Ленинград.

Но ни намека на шпионаж, ни одного покушения на безопасность страны. Словом, Нэслюнд не смог отличить любителя торчать у окна от Кима Филби. Благодаря такой "блестящей победе" он был вызван в Стокгольм и стал шефом "Бюро Б".

Говорят, в правительстве кто-то сознательно хотел навредить "фирме". А как иначе объяснишь идею дать "герою из Юккасйерви" возможность занять такой пост? Единственная его заслуга – ложь, распускаемая в прессе, начиная с Юккасйерви и до сегодняшнего дня. Карл сам убедится в этом.

– Так что, если ты прочтешь в газетах о том, чем мы занимаемся, и не совсем узнаешь самого себя, не беспокойся. Тут ни я, ни Фристедт, ни криминалисты полиции ни при чем, куда уж нам. Только Нэслюнд, так и знай, – сказал Аппельтофт.

– Это чтобы между нами не было недопонимания, – добавил Фристедт.

Карл пожал плечами. Он не понимал их подчеркнуто агрессивного отношения к Нэслюнду, он еще слишком мало знал "фирму".

Так они добрались до полицейской школы Ульриксдаль. Специально вызванный инструктор должен был принять экзамен. Вот тут-то Аппельтофт и Фристедт и собирались сыграть с Карлом шутку, которая, вообще говоря, была больше направлена против Нэслюнда, чем против Карла. И они кое о чем уже договорились с инструктором.

В тире их ожидали пятнадцать мишеней, расположенных в один ряд. В самом конце продольной стены, покрытой деревянной панелью, инструктор прикрепил мишень типа "1/3 фигуры" размером 52 на 48 см (голова в шлеме, лицо и верхняя часть туловища). Инструктор выложил защитные наушники, коробку с патронами перед местом стрелка в двадцати метрах от цели.

По полицейскому регламенту таково расположение цели для упражнения № 8 – пять выстрелов не более чем за двадцать секунд, и из пяти три должны попасть в цель.

Но цель при этом должна быть неподвижной. По предварительному соглашению именно здесь все и должно было случиться. Инструктор прикрепил мишень на одну из стальных подставок, которые могли поворачиваться в определенные периоды.

– Ты раньше тут стрелял? – с веселой улыбкой спросил инструктор Карла.

– Нет, – ответил тот, – не в такую мишень и не с такого расстояния.

Расстояние казалось слишком малым для столь большой цели.

– Твое оружие в порядке? – продолжал инструктор, подмигивая Аппельтофту, вероятно, надеясь, что Карл не заметит этого.

– Да, – ответил Карл, даже не намереваясь доказывать это.

– О'кей. Вот эта фигура будет по моему приказу появляться на семь секунд, на три исчезать и так далее. Сделаешь пять выстрелов, понятно?

– Да, – сказал Карл, – семь секунд, на семь секунд появляется, на три секунды исчезает, так?

– Так. Все ясно?

– Да.

– У каждого три попытки, тебе понятно?

Карл снял пиджак и надел наушники. Он раньше никогда не знакомился со шведским регламентом упражнений по стрельбе, и в этом состояла часть шутки, но он не знал также и исходного положения, из которого стреляли в Швеции, то есть когда оружие готово к стрельбе и направлено на цель.

Он чувствовал, что что-то против него затевается. Будь он на десять лет старше, не позволил бы себя провоцировать. Но Фристедт и Аппельтофт, снявшие уже свои пиджаки, стояли неподвижно и как-то ехидно улыбались.

– Не принимай все так всерьез, парень, – утешал его Аппельтофт, разыгрывая сочувствие.

Карл стоял, широко расставив ноги и повернувшись спиной к мишени. Это была его привычная, отработанная поза для скоростной стрельбы. Упражнение, которое по его опыту походило на это, выполнялось обычно с большого расстояния и против черной фигуры в рост с красным сердцем размером в кулак на левой стороне грудной клетки. Фигура, поворачиваясь, как на дуэль-мишени, возникала на три секунды, исчезала в любой момент на время от одной до десяти секунд и вновь появлялась. Надо было сделать пять выстрелов – правда, за три секунды – и всадить три из них в сердце (равное 1/5 фигуры в 1/3). Карл отрабатывал это упражнение несколько тысяч раз и разным оружием.

Карл кивнул: он готов. Трое полицейских озадаченно смотрели друг на друга, удивляясь выбранной Карлом позе. Аппельтофт пожал плечами.

– Товьс! – крикнул инструктор.

Карл стоял спиной к мишени, держа руки по швам.

Аппельтофт оказался одним из трех, кто четче всего помнил, что произошло дальше.

В тот момент, когда машина подняла вверх мишень, Карл, поворачиваясь, вытащил оружие и снял предохранитель. Продолжая движение, он, по выражению шведского инструктора, "занял приседающее положение с опорой на руку" и сделал два выстрела один за другим, а потом, после короткой паузы, еще три и вернулся в исходное положение; только потом, казалось, продолжавшиеся целую вечность, закончились те самые семь секунд и мишень опустилась.