Меж молотом и наковальней (СИ) - Алмазная Анна. Страница 20
— Ночью отомщу.
И поняв неловкость, Анри вновь увлек меня в объятия танца, усмехнулся мне на ухо:
— Совсем же не изменилась…
И совсем же не хотелось спрашивать, о чем это он. Мне просто было хорошо в плену его рук, во власти его неожиданного теплого серьезного взгляда, в странном ощущении, что мы одни в этом зале.
Но все хорошее обязательно кончается.
— Я хотел попрощаться, — обжигающий холодом поцелуй Владэка на моей ладони. — Еще увидимся. Непременно увидимся.
— Ты чего-то не понял, — сузил глаза Анри.
— Я все понял.
Владэк развернулся и скрылся в толпе. Зина ответила улыбкой на мою улыбку и верткой змейкой скользнула между гостей, стремясь догнать хозяина.
Грустно это… не все хозяева, оказывается, хорошо обращаются с оборотнями. Ли вот была счастлива. Прыскала счастьем, казалось, осыпала им зал, как искрами. А Зина… в ее золотистых глазах лисички затаилась боль.
Потом было все меньше гостей. Горечь вина, долгий поцелуй Анри на все том же балконе, тихий визг шин, когда одна за другой отъезжали от замка машины, тянущая к земле сонливость.
— Ну же, дорогая, слабая у тебя головка, — засмеялся Анри, подхватывая меня на руки.
— Спать будешь в другой спальне, — сонно ответила я.
— Уж я-то прослежу, — холодно ответила за спиной Ли.
Анри лишь засмеялся и направился к дверям балкона:
— Злые вы, девушки.
— Угу, — я обняла вампира за шею и примкнула носом к его плечу. От Анри пахло горечью сирени. Хорошо-то как. — Страшно злые…
Дороги наверх, в спальные комнаты, я не помню.
Глава одиннадцатая. Порча
Проснулась я на огромной кровати, под золотистым, прозрачным балдахином. Солнечный свет проникал через огромные, во всю стену, окна и кутал уютную спальню в янтарную дымку. Потянувшись от души на мягких простынях, я вдохнула аромат свежей выпечки и кофе. Села на кровати, откинув одеяло и только сейчас заметила, что кто-то переодел меня в тонкую ночную рубашку. Вопрос только кто? Надеюсь, не Анри, но надежды было мало.
При одной мысли о вчерашнем вечере вообще и Анри в частности сказка вдруг закончилась.
Шею жгло болью. Слетев с кровати, я подлетела к зеркалу и уставилась на собственное отражение, вернее, на ту самую пресловутую «метку».
— Розочка… — констатировала я.
А розочка была ничего так себе. Темно-красная, прямо над артерией, она запечатывала сосуд с кровью, которым, к несчастью, была я.
— Я принадлежу Анри, — сама не веря в свои слова, я потрогала татуировку и поморщилась от боли. — Как собачка… Ничего, солнышко, ты еще убедишься, что и собачки кусать умеют. Уж ты у меня попляшешь… хозяин.
Надо будет расспросить Ли насчет этот татуировки. До сих пор я как-то не интересовалась играми бессмертным, надобности не было, а теперь меня в них нагло втянули. А потом решим, как разговаривать с Анри…
Анри… мягкие слова, крепкие объятия, осторожные поцелуи: Анри умел быть чарующим, когда хотел. Но к чему эти татуировки? Эти выходки? Как дите бессмертное!
Оглядевшись, обнаружила на стуле аккуратно сложенную одежду: белоснежную майку и джинсы, под стулом — легкие, удобные босоножки и, быстро одевшись, заправила кровать, на ходу уплетая булку. Замок замком, а за собой убирать надо.
Только тогда заметила на туалетном столике небольшой конверт. Заинтересовавшись, повертела в пальцах, еще сомневаясь (а вдруг не мне?), но, подумав, все же открыла и вытянула тетрадный листок в крупную клетку, на котором корявыми, не сильно-то понятными буквами было написано: «Умри, сука!»
Пальцы задрожали, норовя выпустить конверт. Нет, оно точно не мне. Оно не может быть мне! Да, я не была подарочком, но чтобы захотеть убить? Меня? Нет, увольте, таких врагов у меня нет и, надеюсь, не будет.
Потому листик засунем обратно в конвертик, конвертик положим на столик и забудем. Не надо оно, нас не касается, а в чужие дела лезть некрасиво. Мож это вампиру, чего ему, несмертельному, сделается.
Но не успела я засунуть письмо в конверт, как оно вдруг почернело в уголках. Чернь стремительно ела нарисованные клетки, подбираясь к центру, и я опомниться не успела, как лист в моей руке рассыпался пеплом. Ошеломленно глядя на испачканные черным пальцы, я застыла от ужаса…
«Умри!» — приказал голос внутри.
«Заткнись! — зло ответила я. — Нашел кому приказывать!»
«Умри! Сейчас!»
Ноги сами понесли меня. Сама не веря, что это делаю, я выбежала в коридор и наткнулась на разговаривающую по мобильнику Ли.
— Катя? Ты…
Я грубо оттолкнула подругу. Ли отлетела к стенке, упустив мобильный, и тот разлетелся на части. Поскользнувшись на миниатюрной клавиатуре, я упала на колени, быстро поднялась и бросилась к огромным дверям напротив.
Хватилась за резную ручку, судорожно потянула на себя.
«Умри! — приказывал голос внутри. — И его убей!»
Я вбежала внутрь, наткнувшись на темноту.
«Вперед!»
— Катя? — сонно позвал голос.
«Помоги!» — хотела выкрикнуть я, но вместо этого ринулась вперед, пробежала несколько шагов, наткнувшись на тяжелую, плотную ткань. Шторы. Наверняка шторы.
«Сорви! — приказал голос. — Немедленно!»
Я вцепилась в толстую ткань и, раздирая пальцы в кровь, дернула. Шторы не поддались. Повинуясь голосу внутри, я повисла на ткани, надеясь, что карниз выдержит. Естественно… не выдержал. И я получила по тыковке толстой палкой карниза.
В глазах вспыхнуло, но сознания я, увы, не потеряла. Запуталась на мгновение в шторах, затрепыхалась, а когда вылезла из-под темно-бордовой ткани, вся комната была залита солнечным светом.
— Что ты делаешь? — закричал Анри, скатываясь с кровати. — Убить хочешь?
Ну хотела. Когда-то. Не всерьез. Но кого интересует, что я хочу… Мое тело было само по себе, разум сам по себе и договариваться они, судя по всему, не собирались. Ужасаясь тому, что творю, я отвернулась к огромным стрельчатым окнам, отыскала резную ручку и повернула вниз, потянув створку на себя. Створка, на счастье, не поддалась.
— Катя! Ты чего? — тревожно спросил из-за кровати Анри.
Мое проклятое тело было упрямее и попыталось еще раз. Окно распахнулось, внутрь пахнуло свежестью и мокрой травой. Лепота! Если бы не…
— Катя!
Я вновь ухватилась за ручку, потянулась и оперлась ступней о край подоконника, приготовившись к прыжку. Там, внизу, тремя этажами ниже — мостовая. Серая, выложенная камнем. А на мостовой сейчас буду я. Даже смешно. Почему-то. Может, все это сон и сейчас я проснусь? А может быть иначе?
«Умри!»
Вот заладил-то, умри да умри! Сам умирай, если тебе надо!
— Катя! — чужие руки обхватили за талию, потянули назад, в комнату. Мы упали. И умом я благодарила, молча, а тело мое ругалось и рвалось из крепких объятий вампира:
— Умереть! Хочу умереть. И ты умрешь со мной! Слышал?
— Катя! — закричал вампир и не думая меня выпускать. — Утихомирься! Девочка! Приди в себя!
В комнату вбежали Саша и Ли. Ли зарычала, показав клыки, и стянула меня с Анри.
— Катя! — бросился ко мне Анри. — Она с ума сошла, останови!
— Оставайся там, — ответила Ли. — С Катей ничего не случится.
И встала между мной и окном.
— Мимо меня не пройдет, — спокойно ответила она.
Ага, если бы. Сдается мне, сегодня я мимо всех пройду. Я видела краем глаза, как Саша стянул с кровати одеяло и накинул его на Анри, но сама смотрела только на Ли. Как на врага смотрела, хотя внутри просила у нее прощения.
— Вон из комнаты! — закричал Саша. — Сгоришь, идиот!
— Ка-а-а-тя! — завыл под толстой тканью Анри.
Саша рывком поставил вампира на ноги и толкнул к двери:
— Ли позаботится о Кате…
— Еще как позабочусь, — сузила глаза Ли.
Еще кто и о ком позаботится.
— Ли, пусти, — взмолилась я. — Ли… пусти… не хочу тебя ранить.
— Силенок мало меня ранить… Прости…
Она двигалась стремительно. Я даже понять не успела, как Ли оказалась рядом. Лишь почувствовала касание к шее, легкое, почти играющее, и осела на руки подруге.