Забытое будущее (СИ) - Трещёва Мария. Страница 24

– Не знаю. Руки трясутся.

– Потому и спрашиваю. Может довезти тебя, а «Харлей» потом заберёшь?

– Нет, пойдёмте лучше посидим где-нибудь, пожуём, я успокоюсь, а потом поедем.

Успокоился Вадим достаточно быстро. Мобильный Анжелы всё ещё был отключен, поэтому все друзья и родственники звонили ему. После десятого повтора, что родилась девочка почти на четыре килограмма, он похоже привык к этой мысли.

Дрожь в коленях вернулась дома, когда курьер привёз детскую кроватку. Сидя на полу возле неё, байкер улыбался и вспоминал…

Они встретились случайно. Анжела приехала в Мегас вместе с родителями. Их бизнес не прижился, а вот салон красоты рыжей оптимистки приобрёл популярность.

Они столкнулись в дверях «Колизея». Вадим помог ей – придержал дверь, пока Анжела проходила с коробкой, наполненной расчёсками, лаками для волос, заколками.

Конечно, её родители были против. Байкер в их понимании был непременно грубиян, пьяница и преступник. Хоть последним Вадима и можно было назвать, он не относился к «огневой мощи» Дон-клана. Байкер играл роль перевозчика или же на него возлагался отвлекающий манёвр. Виртуозное вождение тяжёлого байка позволяло ему справляться и с тем, и с другим. За нелюбовь к стрельбе и насилию многие называли его пацифистом, но меняли своё мнение, стоило им увидеть Вадима в гневе.

Девушка-паинька и послушная дочка, конечно же, избегала общения с «этим волосатым варваром», и Вадим почти потерял надежду познакомиться с ней, пока не обнаружил записку, прикреплённую к рулю мотоцикла. «Родители уезжают через два дня. Меня зовут Анжела».

Она была не такая, как все. Она никогда не жаловалась на судьбу, не говорила, что ей плохо. У неё всегда было «всё хорошо», и она была уверена, что «всё будет хорошо». Анжела призналась, что влюбилась в него, когда он помог ей с дверью. А Вадиму казалось, что он любит её всю жизнь.

– Вадик, какого рожна ты тут делаешь! Я же сказала: два дня можешь не появляться.

– Вика, я не могу сидеть дома. Я там с ума сойду!

– Он рассказывает, как Анжела малютку показывала, – пододвинула Зара чашечку с кофе.

– О, это и я хочу послушать. Какая она?

– Красивая. Носик курносый, глаза прям мои, рыжая, кажется, будет. Завтра после обеда заберу домой своих девчонок. Говорит, что кушает Сашенька хорошо, спит крепко, плачет, как и положено настоящей леди, тихо и мало.

– Вай! Как же я хочу увидеть вашего пупса, – Зара потрепала байкера за щёку.

– Наверное будет лучше, если мы на выходных нагрянем. Чтобы Анжела обвыклась дома.

– Да ладно вам…

– Нет, нет, Вика права. В субботу нас ждите.

– Глянь-ка! Вадимыч прям так смело дочурку на руки берёт, – ткнул локтем Катю Слава. – И не боится.

– Ты бы его видел, когда я только приехала.

– Анжелочка, не выдавай меня с потрохами.

– Не волнуйся, родной, особо глумливых накажу – дам Сашеньку им в руки.

– Можно я сегодня буду особо глумливым? – поднялся с кресла Герхард.

– Так и скажи: дайте подержать, – Вадим передал живой свёрток немцу, который на удивление ловко расположил его на руках.

– Слушай, Герх, мы крёстную Сашеньке уже выбрали – Лена ей будет, а ты крёстным не хочешь стать?

– Хочу…

– Здорово!

– …но не могу.

– Почему?

– Вадим, вообще-то я католик.

– Точно. Я и забыл. Славик?

– Да ты что! Я боюсь!

– Не бойся. От тебя требуется просто постоять рядом с Леной на таинстве крещения, – положила Анжела руку на голову программисту. – Ну и потом подарки на дни рождения дарить. Хи-хи-хи.

– Если так, то я согласен.

– Значит, держи – тренируйся, – Герхард протянул малютку другу. – Не вставай. Первый раз лучше сидя. Так, голову вот сюда, а руку вот так. Наслаждайся.

– Копается… – со страхом в голосе прошептал Слава.

– А где ты так научился с младенцами общаться? – удивилась Зара.

– У меня же младшие есть. Я с ними с самого их рождения таскался, – напомнил немец.

– Эй, люди, – всё так же шёпотом позвал программист. – Она смотрит на меня.

– Понравился ты ей, значит, – улыбнулась Вика. – Анжелка, где у тебя глубокие миски? Я почти закончила.

Тема детей для неё была болезненная, поэтому, чтобы отвлечься, Виктория взяла на себя роль повара, в помощниках у неё сегодня был Валера.

Сашенька сморщила носик-пуговку, сладко зевнула и уснула прямо на руках у будущего крёстного.

– Хороший ты человек, Славик, – приняла у него дочку Анжела.

– Чего это?

– У плохих на руках дети не засыпают.

Эти слова больно царапнули душу Вике. Ведь она в какой-то мере была согласна с журналистами, которые именовали её «смертью во плоти». И хотя Саша не раскричалась, когда Ночная Молния взяла её на руки, на сердце лёг тяжёлый груз оттого, что ей самой никогда не испытать радости выносить под сердцем маленькое существо.

Виновница торжества мирно сопела в кроватке, пока друзья поздравляли родителей. Виктория установила Вадиму свободный график работы, чтобы он мог почаще бывать дома и помогать жене, несмотря на пререкания самого байкера и Анжелы.

В конце сентября вернулся в Дароград Дон-младший. Как и было обещано, вместе с ним приехала небольшая коллекция шедевров итальянского искусства. На открытие музея аншлаг был обеспечен.

В холле гостей встречал огромный портрет самого Глеба Семёновича. Дон был изображён сидящем в кресле в своём неизменном светлом костюме, шляпе и с тростью. На заднем плане чётко узнавалась Лазурная комната. Перед картиной стояла женщина в чёрном узком платье. Волосы, подстриженные под каре, были окрашены в красноватый оттенок. Виктория узнала её сразу и, улыбаясь, подошла ближе.

– Здесь столько прекрасных картин, а ты, Роджер, всё никак не налюбуешься на этого вредного старикашку.

– Я скучаю по нему. Хороший был человек. И поговорить было о чём, и пошалить никогда не отказывался. А на портрете он, как живой. Кажется, что встанет сейчас и спросит: «Тебе как всегда: в высоком стакане и со льдом?»

Глава второй по величине группировки Мегаса улыбнулась воспоминаниям. Ходили слухи, что Роджер была тайно влюблена в Дона, но она это жёстко отрицала.

– Знаешь, чего не хватает для полноты ощущений на портрете? Что бы я добавила, чтобы сохранить впечатление, что ты стоишь перед ним?

– Что?

– Двух оболтусов с каменными лицами за спинкой кресла. Граф и Ночная Молния. Кажется, их так звали.

Старые знакомые рассмеялись и крепко обняли друг друга.

– Рада тебя видеть, Вика.

– Взаимно.

– Слушай, мне говорили, что будут картины из Уфицци.

– Ну да. Они вон в той зале. Вениамин сейчас там журналистам что-то рассказывает.

– Веня приехал? Сто лет его не видела. Меня ведь не было в городе, когда он был тут в прошлый раз. Так, пойду поймаю своего непоседу и навещу Венечку. До встречи.

Непоседой женщина называла своего сына. Мальчик был очень любознателен и шустр. Как говорила сама Роджер: «Держать на одном месте его опасно – он может провертеть дыру в полу».

Открытие музея прошло на ура, не считая того, что Валера откровенно робел в присутствии таких людей, как Роджер и Дон-младший.

Едва осень подобралась к середине октября, как на дорогах совершенно неожиданно образовался тонкий ледок. Автовладельцы начали переходить на шипованную резину. За один день в городе произошло несколько серьёзных аварий. Просматривая новости дня в интернете, Валера случайно наткнулся на сообщение: «В полдень в центре Дарограда с автострады слетел потерявший управление внедорожник. Водительница автомобиля – директор охранного агентства «Броня» Виктория Адамова – успела выпрыгнуть из кабины за мгновение до крушения. Причина отказа управления выясняется». Он едва не пролил чай себе на колени, вскочил и помчался в кабинет директора.

В приёмной сидела Вика и прижимала ко лбу окровавленный носовой платок. Она явно берегла левую руку. Одежда её была испачкана и местами порвана.