Время любить - Александрова Марина. Страница 25

Некоторое время он смотрел на меня своими необыкновенными зелеными глазами, точно пытаясь отыскать ответы на свои вопросы на самом дне моих глаз.

— Это означает, что ты не прогонишь меня?

— Зависит от тебя, — посмотрела я на цепочку в своих руках.

— Слово рода… — кажется, он хотел сказать что-то еще, но почему-то передумал, вместо этого наклонился так, чтобы я смогла застегнуть на нем связь амулетов, что когда-то досталась мне как свадебный подарок. На мне самой сейчас была такая же связка, только третьим колечком был медальон перехода.

— Почему мы не взяли твоих студентов с собой? — ворчал Кит, потому как тащить женщину в импровизированном гамаке приходилось нам двоим.

— Они идиоты, — пыхтела я в ответ.

В Аланис царила ночь. В центральном госпитале и того хуже: тут старались экономить и просто так свет не жгли, а в отделении для лежачих больных еще и шторы задернули.

— Зато сильные, — раздалось сдавленное пыхтение в ответ.

— Да в ней весу-то… — фыркнула я, имея в виду больную.

— Да и в нас тоже, — донеслось мне в ответ. Тут не поспоришь.

— Ищи лучше пустую кровать, — посоветовала я.

— Не вижу я ничего, может, на полу положим? Утром все равно найдут, — предложил пацан, а я невольно прониклась предложением.

— Нет, — неохотно помотала я головой, — она может простыть…

Не успела я договорить, как ноги «Терезы», которые были со стороны Кита, шлепнулись на пол. Малявка отпустил простыню.

— Чего творишь? — возмутилась я.

— А как же я? — яростно зашептал пацан.

— Чего ты? — поинтересовалась я, когда тело «Терезы» начало заваливаться на бок и съезжать на пол.

— Меня, значит, можно на пол, да еще и под кровать, а ее — нет? — возмутился парень.

С трудом припомнив, когда такое было, и невольно покраснев, когда вспомнила детали происшествия, я осторожно отпустила кончики простыни, пока ко всем бедам женщины не прибавился еще и разбитый нос.

— Ну, не то чтобы можно, просто так получилось, — попыталась оправдаться я. — И потом, я же тебя не одного положила, тебе тепло было, — попыталась показать пацану положительный момент в случившемся я.

Улыбка, которая появилась на лице Кита, в царившем полумраке показалась мне зловещей.

— Либо кладем ее тут, — указал он пальцем на пол, — либо тут, — ткнул он на явно не свободную койку. Только вот кто там лежал, в темноте было не разобрать совершенно. — Бегать по всему отделению в поисках свободной койки для тела, когда тебя ищет главный Ариен, не лучшая идея, — привел свой главный аргумент Кит.

ГЛАВА 6

Дневник Кирана, случайные выдержки:

— Скажи мне, — голос верховного ритара казался немного хриплым, — почему ты не хочешь официально занять должность моего советника? — тонкие губы мужчины искривились в немного хищной, но все же добродушной улыбке.

— Не лучшая идея в свете предстоящих событий, — холодно ответил Киран, — задумчиво разглядывая доску для игры в лус. Казалось, разноцветные камушки просто хаотично разбросаны на поле, вот только сражение было в самом разгаре.

— Отчего же? — игра в слова — как танец на лезвии ножа. Киран достаточно знал об этих существах, чтобы продолжать играть. Пока ты ходишь по краю, танец продолжается; пока ты интересен, тобой интересуются.

— Во мне грязная кровь, — просто сказал он, украдкой бросив взгляд на собеседника.

Если бы мужчина, сидящий перед ним, был человеком, то Киран не дал бы ему больше тридцати. Но верховный омэн Самирен человеком не был. Высокий, как и большинство ритаров в своем человекоподобном обличии, худощавый, с немного вытянутым узким лицом, тонкими губами и раскосыми ядовито-желтыми глазами. Длинные черные волосы убраны в высокую сложную косу, украшенную родовым гребнем на затылке. Вместо столь модных у аланитов туник ритары предпочитали сложную одежду с использованием кожи и металла. Выглядело это странно для любого жителя империи. Сейчас на верховном омэне были, казалось бы, обычная куртка и брюки из темной материи, но так искусно отделанные сопутствующими украшениями, что Киран даже боялся представить себе, сколько времени нужно, чтобы пошить нечто подобное.

— Полукровка, ну и что? — пожал плечами мужчина с достоинством, скинув черную косу с плеча за спину.

— Вашим советникам такой расклад точно не понравится, — сказал Киран, двигая по доске один из цветных шариков.

Мужчина напротив усмехнулся, обнажая удлиненные кончики клыков.

— Когда подданные омэна проявляют недовольство, это повод подтвердить право на власть.

— Это так, — пожал плечами Киран.

— Что произошло? — внимательно изучая ход противника, как бы между делом поинтересовался Самирен.

— Что именно? — точно так же спросил Киран.

— С твоими волосами? Твоя коса стала короче, почему? — Вопрос не был риторическим. Ритары остригали волосы только тогда, когда чувствовали себя опозоренными и обесчещенными. Как ни старался Киран задействовать все свои возможности, чтобы вернуть волосам прежнюю длину, но у него это, похоже, не очень-то получилось. Слишком мало времени было.

— Я полукровка, — еще раз повторил мужчина, прямо взглянув в глаза собеседнику. Взгляд, который достался ему вместе с изменившимся даром, мало кто мог выносить. И даже верховному омэну ритаров это удавалось с трудом.

— Хм, — еще одна скользкая хищная полуулыбка на грани оскала, как и игра в лус, — лишь кружение около противника, чтобы загнать его в угол. — И правда неважно. Лучше поговорим о том, для чего я пришел к тебе в эту прекрасную ночь. — Именно ночь была тем временем, когда пробуждались ото сна жители этой страны. — Пора, как считаешь?

На этот раз улыбался уже Киран, хотя улыбаться ему совсем не хотелось. Не сейчас. Сейчас как никогда остро он ощущал, что его жизнь — это совокупность правил и условий, и стоит лишь выбрать то, что желает он сам, а не его проклятый дар, как он становится их заложником. Раньше ему казалось, что быть жрецом, несущим жизнь, — тяжело. Он не знал тогда, каково быть жрецом, который несет смерть. Он вдруг вспомнил, кем был прежде. Перевернутый дар не сделал из него маньяка, который желал смерти всему живому. Вовсе нет. Сейчас он чувствовал этот этап жизни как естественный. Он мог ускорить его для кого-то; мог и не делать этого. Как и всегда, забирая жизнь одного, он давал возможность жить другим. Точно отражение себя прошлого, когда жизнь одного означала диаметрально противоположное для другого. Его целью не был один-единственный аланит, и вовсе он не желал смерти всему этому роду — он хотел, чтобы то, что создал Элтрайс Дриэлл, исчезло вместе с этим конкретным аланитом. А вместе с ним и он сам. Кем бы он ни был теперь, но и у него были свои лимиты, не позволявшие ему справиться со всем самому. Военный конфликт на границе империи как отвлекающий маневр — почему бы и нет, если две змеи сожрут друг друга в итоге. Ему всего лишь нужно попасть туда, куда провести его сможет лишь магия, что течет в крови верховного омэна ритаров.