Жена чудовища (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 42

Тьяна лишь улыбнулась, сама она не рискнула бы ничего утверждать про ветер. Оставалось доверять эссу Хойру, который был знающим человеком, это несомненно.　

— Моя бабушка в это время всегда один день держала двери и окна открытыми, и накрывала на стол, — продолжала Эна, — она готовила лакомства, которые нам, детям, не позволялось трогать, потом это все бросали в костер. У нас в семье много мужчин не вернулись с моря, миледи. Это на случай, вдруг им нужна какая-то помощь, например. Или они захотели бы что-то передать близким.　

Тьяне опять стало неуютно в своей теплой и мягкой постели.　

— И что же, кто-то приходил? — тихо спросила она.　

— Я такого не помню, миледи. Но у нас в деревне рассказывали, что одну вдову вот так навестил муж и рассказал ей, где зарыл кувшинчик с золотом и серебром. Это было очень кстати, потому что ее дочки стали невестами с приданым и сразу вышли замуж.　

— Понятно, — Тьяна плотнее завернулась в одеяло, — Эна, ты давно знаешь лорда Валантена?　

— Конечно, миледи. С самого детства. Я ведь выросла в Нивере, мои матушка и отец служили тут всю жизнь. Милорд даже учил меня плавать, миледи. Его боятся только гости герцога, и его невесты, миледи, — она блеснула глазами, скрывая смех, — а те, ко знает его всю жизнь, не боятся его. Но таких, кто его знает,　 не так и много, конечно. Он с детства живет взаперти, так уж повелось. Ох, миледи…　

— Что, Эна?　

— Мне даже не верится, что лорда Валантена расколдуют. Весь замок так и гудит, все ждут, расколдуют его или нет!　

— Скоро узнаем, — сказала Тьяна, и опять с удивлением ощутила неуютный, прохладный такой комочек в груди.　

Отнюдь не предвкушение радости. Как будто она совсем не желала, чтобы Валантена расколдовали прямо сегодня. Потому что…　

Нет, вот об этом ей думать точно не хотелось.　

— А знаете, миледи, — все продолжала Эна, — только не сердитесь, пожалуйста, я очень прошу. Можно сказать?..　

— Конечно, говори.　

— Мне кажется, миледи, что ему самому не очень-то и нужно быть расколдованным. То есть, не всегда нужно. Может, иногда ему и хочется, но чаще не хочется. Он уже давно привык. Вот когда он женился на леди Венель — тогда да… — Эна осеклась и виновато посмотрела на Тьяну, — и теперь вот, да, конечно…　

— Понятно, — кивнула Тьяна, — давай спать, Эна. Доброй ночи.　

— Доброй ночи, миледи!　

Они обе уснули скоро.　

Все это время белая тень, истончившаяся до почти полной прозрачности, простояла в углу спальни. Он простоял, конечно. Тень — это он…　

Его леди Айд изменилась. Он почти не узнавал ее черты, и поэтому изучал их вновь, впитывал взглядом, радовался им. Ей не понравился цветок? Странно, она всегда любила эти цветы. Все равно, он был огорчен и чувствовал себя виноватым, потому что искренне не хотел огорчать свою леди Айд. Другую девушку в комнате он почти не замечал, а скорее, испытывал легкое раздражение от самого факта ее присутствия. Но она не слишком мешала.　

У него была еще какая-то причина быть виноватым перед своей Тьяной, но он отчего-то не мог так сразу припомнить, в чем причина эта заключается. Ничего, еще немного, и все вспомнится.　

Голоса женщин он слышал, но не очень хорошо различал, она казались ему сродни шуму ветра, или журчанию бегущей воды. Не получалось различать, хотя он точно знал, что это нужно и важно, и он совершенно точно умел когда-то это делать. Но это ничего, у него есть время, чтобы все вспомнить, или научиться опять.　

И при этом он таз же знал, что время не бесконечно. Вот на это: чтобы вспомнить, научиться, и сделать что-то важное. Он уже пытался однажды, и не успел. Не смог. А потом он долго, очень долго не мог отыскать свою леди. И вот наконец… так что придется успеть.　

Тень простояла в углу до утра, а потом исчезла.　

Герцогская шнекка прибыла в Нивер к вечеру следующего дня, когда до заката еще оставалось несколько светлых часов. Тьяна приняла предложение Уны повышивать у нее на балконе, но скоро ей наскучило считать стежки, зато нашлась бумага и кусочек рисовального угля, и она принялась набрасывать портрет одной из девушек, которые тоже пришли вышивать в компании сестры герцога..　

— Леди, «Птица» уже стоит на рейде! — крикнул вдруг кто-то.　

Девушки повскакивали с мест, столпились у перил. Уна вытащила из-под груды ниток подзорную трубу и навела ее, потом огорченно взглянула на Тьяну.　

— Тин, мне так жаль. Правда. Вы так надеялись, наверное? — она протянула трубу, — смотрите ниже корабля, они уже плывут в лодке к Нижнему. Видите? Покрутите колесико.　

Тьяна увидела большую лодку, которая не спеша продвигалась к берегу, то и дело подпрыгивая среди вспененных барашками волн, мерно поднимались весла в руках у трех пар гребцов, а Валантен сидел на корме, в расстегнутом камзоле, из которого выглядывала рубашка, длинные волосы на его голове трепал ветер. Но оттого, что это прежний Валантен, у Тьяны отчего-то отлегло от сердца, и она вздохнула в облегчением.　

— Вы не очень расстроены? — Уна заглянула ей в лицо.　

— Не очень, — ответила Тьяна, не решаясь признаться, что не огорчилась вовсе, — на все воля всевышнего, Уна.　

— Да-да, конечно. Все еще может получиться, главное, надо надеяться.　

— А вы огорчены?　

— Разумеется. Но я ведь, все-таки, давно привыкла к нему.　

— Я тоже уже привыкла, Уна, — она вернула трубу, и краем глаза глянула на девушек.　

— Я рада. Что вы так говорите. Хотя и не верю, — прошептала та в ответ.　

Девушки, этот прелестный цветник в шелке и кружевах, смотрели на них во все глаза, видимо, решая, точно ли леди Айд почти не расстроилась оттого, что лорда Айда пока не расколдовали, или она просто умело делает вид, а на самом деле расстроилась?　

— Уна, вы могли бы дать знать Валантену, что я хочу его видеть? Я сама не знаю, как ему это передать, — это Тьяна тоже сказала тихо, потому что передавать собственному мужу просьбу о свидании, находясь, как ни крути, у себя дома, ей казалось очень смешным.　

Валантен, скорее всего, придет сам. Но уверенности такой все же не было. Мало ли, по какой причине он передумает?　

— Конечно, Тин, — понятливо кивнула леди Уна.　

Глава 16. Тьяна и Валантен　

Ужин прошел подчеркнуто уныло. Первое, что сказал Тьяне герцог, явившийся за стол:　

— Я надеюсь, вы не слишком огорчились из-за нашей неудачи, миледи? — и сочувственно пожал ей руку.

Стоявшая рядом с ним герцогиня Овертина тут же взглянула на Тьяну с насмешливым любопытством.

Сказать, что огорчилась? Или — не огорчилась?..　

Тьяна решила уйти от ответа:　

— Я, как и все, не теряю надежды, милорд, — и заработала еще один насмешливый взгляд от любезной родственницы.　

— Это правильно, — согласился герцог, — мы не должны терять надежды.　

— Мне кажется, наша дорогая невестка вовсе не огорчена, — с улыбкой заметила герцогиня, — на минутку мне показалось, что она даже довольна.　

— Я просто умею мириться с обстоятельствами, миледи, — ровным голосом пояснила Тьяна.　

— Да-да, и мы это ценим, правда, дорогой?　

Герцог с усмешкой поглядел на них обеих.　

— Дорогая, а если бы мы с братом поменялись внешностью, вы бы не были огорчены, я надеюсь? Ведь наши чувства проверены временем, а для мужчины красота так мало значит.　

На какой-то миг, но герцогиня смешалась, побледнела, сжала губы. Даже представить своего мужа в обличье Валантена ей показалось так ужасно?　

— Это плохая шутка, милорд, — резко заметила она.　

Тьяна же не сдержалась, улыбнулась, и герцог тоже, и эта их капелька совместного веселья, кажется, задела ее милость, она отвернулась с гордым видом.　

Когда Тьяна села за стол рядом с Овертиной, напротив нее оказалась очень красивая брюнетка в ярком зеленом шелке, с сияющими бриллиантами в волосах.　

— Наша невестка Тьяна, леди Айд, супруга лорда Валантена. Наш добрый друг Арнела, графиня Корет, из Кандрии, — представила их друг другу Овертина.