Иль (СИ) - kalip kalip "Калип". Страница 12

Иларис лежал и ощущал любовь в себе. Счастье любить, счастье дарить любовь, счастье найти того, кто является частью тебя. Он спрятал пылающее лицо, закрыв его руками, и почувствовал, что его щеки мокры от слез. Он плакал от счастья.

***

Дружеская беседа между Кавуром и Атаго затянулась, и Кавур понимал, что постоянно уходить от сути своего прихода сюда он не сможет, итак небольшие провокационные вопросы о мальчишке Кавур переводил в шутку или вообще не замечал.

– Тебе налить еще вина? – Атаго чувствовал это напряжение, которое все усиливалось между ними. Оно пронизывало воздух и наэлектризовывало его.

– Да, пожалуй.

Кавур отпил из бокала и достал сигарету. Атаго протянул зажигалку в галантном жесте. Ему была приятна эта малость. Пусть хоть такую услугу, ничего не значащую, Кавур от него принял. Хотя он хотел большего, смотря на влажные от вина губы своего друга.

– Отдай мне мальчика, – произнеся эти слова, Кавур замолчал, смотря в глаза Атаго. Он наконец сказал то, что было сутью всего в его жизни и теперь ждал своего приговора.

– Нет, – просто ответил Атаго и не отвел глаз от глаз своего друга.

– Почему?

– Ты знаешь правила – он принадлежит команде этого корабля.

– Для всех правил есть исключения. И ты здесь капитан, ты диктуешь правила, – Кавур замолчал. Между ними воцарилась угнетающее молчание, когда один знал, что не получит желаемого, а другой осознавал, что так и не обрел его любовь.

– Я не буду менять правила или делать исключения. Но ты можешь быть с ним – оставайся и мальчишка будет твоим.

– Ты же знаешь, что я не могу остаться. Мой отец… ему недолго осталось. Врачи не смогли более продлевать его жизнь. Он угасает, хотя врачи говорили, что еще есть время. Я должен принять дела семьи, рода, я обязан, — Кавуру казалось, что сейчас он оправдывается перед самим собой. Он слушал себя и думал, а действительно, может ли он все бросить – отца, семью, род, обязательства и остаться здесь – на этом корабле? – Хотя, кем я здесь буду… – это опять было оправдание для самого себя. Там, на Земле, он примет бразды правления, обретет власть. Он коммодор, у него будет космический флот.

– Ты будешь со мной. Я поделю свою власть пополам. Мы вместе возглавим «Джоконду» и продолжим войну против власти Тао. Мы можем полететь в конец галактики или завоевать планету, мы с тобой сможем все. Мы будем свободными…

– Я не готов принять от тебя такой подарок. Мы не сможем делить власть. Я не совсем понимаю твое желание оставить меня при себе.

Их глаза опять встретились. Кавур действительно не понимал, почему Атаго так хочет его оставить рядом с собой. Атаго видел, что его друг не осознает истинные причины его поступка. Значит, сейчас тот самый момент, данный ему судьбой, когда нужно это сказать.

– Я люблю тебя. Подожди, не перебивай. Я любил тебя всегда, и моя любовь не прошла с годами. Я хочу, чтобы ты был со мной. Ради нашей любви я даже не против мальчишки. Оставь себе эту игрушку, я не настолько ревнив, пусть он будет твоим.

Только сейчас Кавур, слыша слова Атаго, осознавал все, что было между ними все эти годы.

– Я думал, что то признание в любви, когда нам было по восемнадцать лет – это лишь юношеские гормоны. Прости, я не хотел тебя обидеть. Ты должен понять, я ведь думал, что ты переболел этим, а мы всего лишь друзья. Все это время ты был со мной. Мы несли тяготы войны и радости побед, ты ни разу не подал даже намека на свои чувства.

– Ты вообще меня не замечал. Да, я твой друг и не более. Намеков было много, но ты игнорировал их. Поверь, я не обвиняю тебя в этом, – Атаго усмехнулся. – Неужели ты думаешь, что любовь, истинная любовь, может пройти со временем?

– Нет, – отвечая, Кавур думал об Иларисе. Это был честный ответ, – истинная любовь неподвластна времени.

– Я люблю тебя, – еще раз повторил Атаго, видя в глазах Кавура пустоту, это было очень больно. –Да, за все это время я ни разу не нарушил нашей дружбы. Мы воевали вместе, спали под одним плащом, ели и пили, деля пищу друг с другом. Я готов был продолжать делать все для тебя, лишь бы не потревожить твой комфорт, мне было достаточно, что ты рядом. Но сейчас ты сам завел этот разговор и вынудил меня признаться. Хотя я не жалею об этом. — Атаго протянул руку и коснулся пальцев Кавура. Тот вздрогнул от неприятного ему прикосновения и убрал руку со стола. Атаго, криво усмехнувшись, залпом выпил вино из своего бокала. Ему был уже неважен его вкус. Было больно и обидно, а потом обида затмила боль, а желание причинить боль тому, кто украл у него любимого, затмило обиду.

– Пожалуйста, отдай мне Илариса, – Кавур понимал – сейчас ему уже неважно, что он унижается в этой просьбе перед Атаго. Ему было страшно осознавать, насколько он был слеп, не видя маниакальную увлеченность Атаго собой, и теперь это все отыграется на мальчике.

– Иларис, красивое имя. Скажи, почему он, а не я? Что ты в нем нашел? Костлявый, лысый. Он наивен, пусть и с хорошим образованием, а между нами столько общего. А что у тебя общего с ним?

– Любовь, – Кавур знал, что говорит жестокие вещи. Но их разговор подошел к грани, к черте, к пропасти, и теперь терять было нечего.

– Жестоко, – это слово «любовь» было как пощечина. Казалось, что рот заполнился кровью, и ее захотелось сплюнуть, но Атаго лишь поморщился и закурил, чтобы убрать этот неприятный привкус от слова «любовь».

– Пожалуйста, отдай мне его. У меня есть деньги, много, ты знаешь об этом. Мы их вместе добывали потом и кровью. Если этого не хватит, я попрошу у отца. Мое наследство огромно, и отец может мне дать своих денег. Он не откажет мне.

– Нет.

– Услуга. Все, что ты хочешь. Я буду приближен к императору, я смогу сделать для тебя все, даже невозможное. Флот, еще корабли, реабилитация в обществе, власть… Я смогу для тебя сделать все.

– Ты это будешь делать не для меня, а ради него.

Как же больно слышать от того, кого любишь, такие слова. Атаго только сейчас, слыша это, понимал, что он никто для Кавура, а мальчишка все, и ради него он готов совершить невозможное.

– Прошу…

Кавур понимал, что счастье ускользает сквозь пальцы, и он не в силах его удержать, он встал и, подойдя к креслу Атаго, хотел опуститься на колени. Тот перехватил его движение и задержал, не дав это сделать.

– Не унижай себя, – хрипло проговорил Атаго.

Кавур увидел его глаза напротив своего лица и ощутил его руки на своих плечах. Это прикосновение было неприятно. Он инстинктивно дернулся и отошел в сторону.

– Раньше я не был тебе противен… – такой жест больно задел. Но за сегодняшней вечер у Атаго было уже предостаточно боли. – Я сделаю тебе подарок – ты можешь убить его или остаться с ним и со мной. Выбирай.

Кавур отступил назад и почувствовал за спиной стену. Он прислонился к ней и закрыл глаза. Это была всего лишь секундная слабость. Затем его взгляд стал прежним – жестоким и холодным.

– Спасибо за такой подарок, друг мой, — последние слова Кавур произнес подчеркнуто медленно. — Через пять лунных часов я сяду в космобот и отправлюсь на Землю. Наша дружба была долгой, только оказалось, что это все было неправда. Ты притворялся и лгал мне. Обманывал, выдавая себя за другого человека. Сейчас настал момент истины. Я увидел того, кто был со мной все эти годы. Мне жаль, что я ошибся в тебе. Прощай… и не переживай, все, что принадлежит кораблю, я оставлю на нем, хотя ты в этом и сам убедишься, подсматривая в камеры.

Кавур, более не глядя на Атаго, направился к двери. Атаго понимал – это конец. Слова застыли на его губах, но даже произнеся их, Кавур не остался бы. Сегодня у них был день просьб, но ни один не стал исполнять просьбу другого. Все было закончено. Они расставили все точки над «и».

***

Кавур шел по коридору корабля и искал глазами любой закуток, где можно было бы укрыться от глаза камер. Он чувствовал – еще немного и прямо здесь упадет на колени, согнувшись от боли, и завоет, скребя ногтями ольбидный пол.