Иль (СИ) - kalip kalip "Калип". Страница 6

Сделав такой вывод, он решил просто жить. Теперь его прошлое осталось лишь в воспоминаниях: учеба на Эбосе, оценки, экзамены… Его будущее, которое он знал заранее и верил, что оно неизменно, вдруг растворилось, как голограмма: отец, мама, сестренка, его обязательства перед семьей вступить в права наследника и обязательства перед императором – служить ему, все это стало лишь иллюзией и не более. А реальность в том, что он жив и здоров, у него нет ни прошлого, ни будущего, есть только настоящее. Беда лишь в том, что человек не может жить, не зная будущего. Человеку нужно знать его, пусть будущее и окажется обманом. Важен сам факт - осознания будущего и есть смысл в настоящем.

***

Кавур проснулся очень рано и, видя, что Иларис спит, тихо встал, оделся и вышел из каюты. Он не хотел испытывать свое терпение, лежа с мальчишкой в одной кровати, и еще он понимал, что после такого потрясения в юной жизни Илариса ему нужно побыть одному. Вот поэтому капитан Атаго застал его рано утром в зале кафетерия, где он пил кофе и ел круассан в виде бесцветной белой массы из маленького контейнера. Вкус круассана был потрясающим, как и его аромат, и, если не смотреть на массу в баночке, казалось, что ты действительно ешь свежевыпеченный круассан, как те, что он ел на Земле в пору своей юности.

Атаго не стал касаться темы вчерашних событий. Он вообще не хотел это озвучивать в разговоре с Кавуром. Атаго всегда считал своего друга умнее и мудрее себя и сейчас, видя такой неразумный поступок, принял его как момент слабости. Только он знал, что слабость непозволительна в этом жестоком мире, и за нее придется платить. Атаго не хотел, чтобы у его друга была слабость, что есть синоним уязвимости, и в то же время он уважал своего друга и его решения. Именно поэтому Атаго просто решил подождать и дать время Кавуру, надеясь, что тот образумится и, наигравшись, забудет о мальчишке. Атаго очень надеялся, что так и будет.

Их завтрак прошел в милой беседе на нейтральные темы. После чего Атаго, сославшись на занятость, оставил Кавура и ушел.

***

Зайдя в каюту, Кавур увидел Илариса сидящим с ногами на диване и смотрящим на стене телевидение Земли. Причем, судя по постоянному переключению каналов, Иларис пытался увидеть все сразу.

– Привет. Вам в школе ведь не позволяли смотреть телевизор? – Иларис смущенно улыбнулся на его слова, а Кавур почувствовал, как сердце пропустило удар. А ведь это всего лишь улыбка и потупленный взгляд, и то, как Иларис вздохнул - все это заставило Кавура застыть и ощутить в душе светлую радость. – Не скучал здесь один?

– Нет. Спасибо за кофе… он ведь настоящий? – видя, что Кавур кивнул, Иларис опять смутился, – спасибо, он мне очень понравился. Нам не разрешали смотреть телевидение, только образовательные передачи, а, оказывается, там столько всего интересного, – сказав это, Иларис опять смутился, чувствуя на себе взгляд Кавура.

– Пойдем пройдемся. Я покажу тебе корабль. Ты ведь хочешь его посмотреть?

Сначала на лице Илариса отразилась радость, а потом он опять опустил глаза и весь сжался. Кавур понимал причину такого перепада настроения.

– Не бойся. Пока ты со мной – ты в безопасности. Пойдем.

Кавур подошел к нему и протянул руку, Иларис вложил свою ладонь в его, и в этом жесте было столько безграничного доверия. Кавур задержал дыхание, ощущая тепло ладони Илариса в своей руке, и понимал, что его жизнь наполняется тем, что в ней никогда не было – смыслом.

***

Они долго гуляли по лабиринтам огромного пиратского космического линкора. Иларис постепенно ожил, забыв о страхах, преследующих его, и смущениях. Встречая кого-либо из членов команды, Иларис сначала замирал и бессознательно прижимался к Кавуру, но, видя, что он по сути своей здесь вообще никому не интересен, он стал чувствовать себя комфортно. А смущение, которое он испытывал в присутствии Кавура, стало растворяться, сменяясь интересными разговорами и обсуждениями.

Кавур знал, что ученики Эбоса получают очень достойное образование, но получить знания это одно, а применить их в жизни – другое. Иларис оказался интересным собеседником. Он обладал не только знаниями, но и своим мнением по всем вопросам. Порой между ними завязывались интеллектуальные бои, суть которых заключалась в доказывании своей точки зрения друг другу.

Иларису нравилось общение с Кавуром. Ему нравилось в нем все – то, как Кавур отвечает на его вопросы, и то, как тонко ведет спор, если между ними возникают нестыковки по мнениям, и то, как он говорит. Иногда Иларис ловил себя на мысли, что слишком подолгу смотрит на этого мужчину. Ему нравилось его лицо. В нем была правильная мужская красота, а еще Иларису нравилась эта легкая небритость на лице Кавура. Хотя проблему бороды и усов сейчас можно было легко решить раз и навсегда, но почему-то Кавур предпочитал классический вариант в виде проступающих усиков и бороды по контуру подбородка. И это ему удивительно шло, придавая мужественность его внешности.

– Ты смотришь на мою небритость… я не успел сегодня побриться? – Кавур уже несколько раз ловил пристальный взгляд Илариса на своем лице.

– Мне она нравится, – сказав это, Иларис покрылся румянцем, понимая, что такое не стоило говорить, так как это звучит очень двусмысленно. Хотя что такое двусмысленно он стал понимать только сейчас. Ведь ему действительно нравилась легкая небритость на лице Кавура, нравилась в дружеском варианте, и в то же время, произнеся слова об этом, Иларис почувствовал, что в них есть еще и то, что не относилось к дружбе. Он задумался о том, почему с этим мужчиной он чувствует себя странно. Иларис не мог объяснить себе свое состояние. Ему было хорошо с Кавуром, но в то же время он хотел бежать от него, чтобы закрыться в каюте и спрятать в подушку свое пылающее лицо. Ему нравилось говорить с этим мужчиной, но чувствуя на себе его взгляд, он терялся, и мысли начинали приобретать совсем иное звучание, а желание спрятать лицо в подушку не покидало его.

– Ты можешь тоже отрастить усы и бородку. Теперь ты уже не ученик Эбоса и сможешь выглядеть не так, как принято в этой школе. – Кавуру очень нравилась выбритая налысо голова мальчишки. Он постоянно ловил себя на мысли, что хочет прикоснуться к ней рукой и ощутить гладкость кожи с первыми пробивающимися волосками. Он даже несколько раз одергивал себя, чтобы не сделать этого, хотя руки так и тянулись к такой трогательно беззащитной голове Илариса.

– У меня никогда не будет усов и бороды… Все ученик Эбоса подвергаются этому, мы ведь должны служить императору и быть идеальными. Волосы у меня оставили лишь на голове.

Только произнеся эти слова, Иларис понял, насколько он глуп и наивен, насколько не привык общаться. Сказать такое собеседнику! Вот теперь он понял фразу о двойном смысле слов.

Видя, как смутился Иларис, Кавур рассмеялся, звонко и искренне. Иларис сначала опешил, а потом засмеялся и сам. Смех убрал неловкость момента между ними и, отсмеявшись, Кавур протянул ему руку, а Иларис вложил в нее свою ладонь, и они пошли дальше по коридорам корабля, разговаривая как старые приятели.

***

Лунная неделя пролетела незаметно. Только посмотрев на дату лунных суток, Иларис понял, что он здесь уже неделю. Живя на Эбосе, он ощущал, что дни тянутся в бесконечной череде и кажется, что в этом вакууме времени можно утонуть, настолько там однообразно-длинными по своей сути были дни. Здесь же неделя его жизни прошла на одном дыхании. Кавур проводил с ним очень много времени. Они регулярно гуляли по кораблю, и Иларис понимал, насколько тот огромен. За все это время они и половины его не обошли – это было невероятно. Иногда Кавур оставлял его одного в каюте, но Иларис не скучал – теперь он мог наслаждаться телевидением, тем, чего был лишен все это время. Он с жадностью просматривал телешоу и вообще смотрел все, удивляясь, сколько всего он пропустил в своей жизни. Поэтому время и летело так незаметно, или Иларис сам изменился и стал другим, поэтому и время вокруг него поменялось. Возможно, причина была и в этом. Теперь его время было одним со временем Кавура. Он стал для него интересным собеседником и тем, с кем Иларис хотел быть постоянно. Иногда это желание быть с Кавуром пугало Илариса непонятными ощущениями в себе – замирание сердца, неконтролируемый им румянец щек и внутреннее смятение, хотя вроде ничего и не происходило. Все для него было так странно, а еще странным было и то, что теперь все его мысли были заняты этим человеком. Даже будучи один, Иларис вел мысленный диалог с Кавуром, настолько он привык общаться с ним обо всем за это время, что теперь всеми своими мыслями и сомнениями он делился с ним. Кавур вдруг вошел в его жизнь и стал его частью, его продолжением, его вторым Я. Все это пугало и в то же время радовало Илариса, вот только ночи ему давались все тяжелей и тяжелей. Лежа в одной постели и чувствуя присутствие Кавура рядом, Иларис боролся с бушевавшими в нем чувствами и ощущениями. Он не знал, что это, такого с ним никогда не было. И что с этим делать, он не понимал. Иногда ему даже приходилось, тихо выскользнув из кровати, идти и вставать под струи холодной воды. Иларис не понимал себя, не понимал своего тела. Все это смешалось в нем в водовороте ощущений, мыслей, непонятных ему желаний, и он чувствовал, что не справляется с происходящим.