Иль (СИ) - kalip kalip "Калип". Страница 8

– Посмотри – это космос, – Иларис перевел взгляд вверх, – туда, куда смотрел Кавур, - и почувствовал, что дыхание прерывается от увиденного. Он ощущал себя букашкой на поверхности корабля, песчинкой в окружающем его пространстве. Все это было настолько завораживающе и настолько нереально, что какое-то время они молча смотрели на окружающее их пространство.

– Говорят, что можно сойти с ума, смотря в глубину вселенной, – Иларис вспомнил слова, которые прочел в учебнике.

– Можно, если ты одинок и, смотря в бездну космоса, ты растворяешься в ней. Но когда есть тот, ради кого ты готов жить, космос не заберет твой разум.

Смотря в космическое бесконечное пространство с мерцанием звезд, Иларис перевел взгляд и увидел перед собой глаза Кавура.

– У тебя глаза как космос. Они такие же темные, и в них я вижу мерцание звезд…

Глаза Кавура приблизились к нему, и Иларис ощущал, что летит в бездну космоса, но он не боялся, он хотел этого. Его губы почувствовали прикосновение других губ, и он неосознанно подался навстречу им. Губы Кавура были сухими и горячими, осязать их было приятно, и Иларис приоткрыл рот, вздыхая. Руки Кавура обняли его, и юноша положил свои руки ему на плечи, обнимая и прижимаясь к нему.

Кавур сорвал с его губ первый поцелуй. Он знал, что Иларис никогда не целовался, что эти прекрасные губы еще никто не накрывал своими. Это пьянило, ощущение чистоты и непорочности. Несмотря на все произошедшее, Иларис был непорочен. Кавур хотел подарить ему поцелуй, его первый поцелуй, который он запомнит на всю свою жизнь, и он целовал Илариса страстно, горячо, задыхаясь от огня внутри себя и ощущая ответный огонь.

Иларис растворялся в этом поцелуе и, если бы не руки Кавура, держащие его, он бы упал, но Кавур обнимал так нежно и, в то же время, эти объятия дарили ощущение защищенности от всего мира.

– На нас смотрят звезды, - прошептал Иларис, – я часто смотрел на звезды, когда был на Эбосе. Мне всегда нравилось ночное небо.

– Мне тоже. Я любил лежать и смотреть на звезды. – Кавур провел рукой по щеке Илариса и, приподняв его подбородок, опять припал к губам.

Атаго прикоснулся к кнопке, и экран проекции исчез, он повернулся в кресле и перевел взгляд на иллюзию окна во всю стену. Там он видел космос, это был его мир. Он любил космос и хотел разделить эту любовь с тем, кто был ему дорог. Но Кавур не принял ни его любовь, ни его мир – этот корабль – “Джоконду”. Атаго тяжело это пережил, но все-таки, любя Кавура всей душой, принял его решение вернуться на Землю и возложить на себя то, что суждено ему по праву рождения – власть и богатство. Атаго понял желание Кавура вернуться, ведь его отцу уже не так долго осталось жить, и, как единственный наследник, Кавур должен стать во главе рода Карбоне. Кавура ждало прекрасное будущее, а Атаго мог лишь предложить ему свой корабль, свою любовь и бескрайнюю вселенную. Все это Кавур отверг, и что в результате? Он выбрал мальчишку и звездное небо над их головами. Но почему? Почему он, а не я? Атаго не мог этого понять. Он знал Кавура с детства. Они всегда были вместе, только вот, когда Атаго осознал свои чувства к Кавуру, тот отклонил их и поставил жесткое условие их дальнейшего нахождения вместе – или они друзья, или их пути расходятся. Атаго согласился, пусть друзья, но он был рядом с тем, кто ему дорог, кого он будет любить всегда, пусть и безответно. Он даже смирился с мыслью, что когда-нибудь Кавур женится для продолжения своего рода. Даже это Атаго готов принять, но только не мальчишку вместо себя. Ему было бесконечно больно видеть страсть этих объятий. Конечно, он мог врать себе, что это лишь желание переспать и не более, да только смысл в этом вранье? То, что Кавур менялся на глазах после спасения мальчишки, Атаго видел. Кавур словно обрел крылья, его глаза светились, а на губах играла загадочная улыбка. Все это время Атаго наблюдал по камерам, которые были буквально везде на его корабле, романтические прогулки Кавура с этим заморышем. И вот финал – страстные объятия на его корабле под звездным небом. А ведь он сам о таком мечтал. Он сам хотел стоять под звездами и обнимать Кавура, впиваясь в его губы или позволяя ему целовать себя. Теперь у него не осталось даже мечты, лишь ее осколки.

***

Когда им не хватало воздуха, они отстранялись от губ друг друга, но потом опять продолжали, чувствуя, что не могут насытиться. Кавур чувствовал, как слабеет в его руках Иларис, как цепляется за него пальцами, чтобы не упасть, и как затуманены его глаза поволокой страсти.

– Пойдем, – Кавур с трудом оторвался от его губ и, обняв за талию, повел к входу в шлюз.

Иларис шел и не чувствовал своих ног. Он и не знал, что поцелуи могут быть так упоительны. Он понял, что вообще ничего не знал, а жил ли он до этого? Или это была череда однообразных дней, и вдруг он ожил, увидел мир вокруг себя и краски жизни. Кавур дал ему новую жизнь - то, что происходило все это время между ними. Эта неуловимая химия, которая витала в воздухе, недосказанные слова, взгляды, прикосновения, жар поцелуя и космос над головой.

Как они дошли до каюты, Иларис не особо помнил. Он был погружен в свои переживания и размышления, которые прерывались горячими губами Кавура. Зайдя в каюту, Кавур не дал ему времени на сомнения. Его руки были везде, они так нежно гладили кожу, проникнув под одежду, и Иларис чувствовал в себе отклик. Он впервые это ощущал – желание. Да, он желал сейчас этих прикосновений, он желал Кавура. Эта мысль пугала и заставляла краснеть и смущаться. Одежды на них становилось все меньше и меньше, пока они перемещались от дверей каюты до кровати. Кавур поднял его на руки и положил на кровать, накрыв своим телом.

– Помнишь, я сказал, что не будет ничего без твоего согласия? – дыхание Кавура сбивалось. Он смотрел в широко распахнутые глаза Илариса, вспоминая море и песок.

– Да, – Иларис не знал, что нужно говорить. Сейчас он вообще ничего не знал. Он только ощущал в себе желание быть с Кавуром. Он так хотел ощутить его…

– Ты хочешь, чтобы я продолжил, – Кавур специально тянул. Он давал Иларису время разобраться в себе. Он действительно не хотел, чтобы потом Иларис жалел об этой близости.

– Я хочу тебя.

Эти древние как мир слова были произнесены, и древнее как мир действие стало разворачиваться в пространстве. Действие любви. Разве можно судить любовь? Разве за нее судят?

Кавур покрыл лицо Илариса жаром поцелуев, стал исследовать губами его нежную кожицу на тонкой шейке. Трогательные ключицы Кавур целовал, прикусывая кожицу и слыша приглушенные стоны Илариса.

Иларис позволил себя полностью раздеть, смущенно пряча глаза и чувствуя, что его щеки пылают. Он ощутил руки Кавура на своем животе, потом бедрах. Губы мужчины медленно спускались все ниже, исследуя его тело. Это вызывало дрожь и приятное томление ожиданием неизвестного. Но когда Кавур провел языком по его плоти, которая давно была возбуждена и истекала смазкой, Иларис попытался отстраниться. Кавур перехватил его руки и прижал к простыне.

– Что ты делаешь… – Иларис чувствовал, как губы Кавура сомкнулись на его плоти. Это было так постыдно и так приятно.

– Занимаюсь с тобой любовью.

Кавур продолжил слизывать выступающую смазку, ему нравился вкус Илариса, ему в нем все нравилось. И даже эта угловатость неразвитого тела не портила его, а наоборот придавала трогательную беззащитность. Казалось, он такой хрупкий, нереальный. Кожа была нежна как у младенца, и Кавуру нравилось ласкать ее языком, оставлять на ней россыпь поцелуев.

Иларис чувствовал в себе огонь, который охватывал его, и он горел в нем, только огонь приносил сладость. Он не узнавал себя, не понимал, что с ним, и, когда тугая спираль внутри него подошла к пику своего напряжения, Иларис попытался отстранить Кавура, но мужчина не дал ему этого сделать. Иларис закрыл лицо руками, понимая, что изливается в рот Кавура.

– Не смущайся, – Кавур отвел его руки от лица, – ты прекрасен, и я очень хотел ощутить тебя.