365 (СИ) - Либрем Альма. Страница 146

Саша дёрнула его за руку, останавливаясь у автомобиля, и втянула носом кристально чистый воздух. Казалось, удовольствие ей доставляло уже то, как холод проникал внутрь и успокаивал часто бьющееся сердце.

— Давай погуляем, — предложила она. — Магнус нас дождётся. Хотя бы пол часика.

— Хорошо, — согласился Игорь.

Ему и самому нравилась зима и необыкновенная чистота первого снега. Даром, что одеты они были всё-таки по-осеннему, а не по-зимнему, что холод пытался пробраться под одежду и сковать своими ледяными цепями, зато разум оставался чистым.

— Холодно, — Саша сама взяла его за руку, и они переплели пальцы в попытке согреться. — Как у нас в политехе.

— Ты никогда толком не вспоминала о вузе, — удивлённо протянул он, увлекая девушку за собой. — Ни хорошего, ни плохого.

— Ты тоже.

— Ну… — Игорь неуверенно пожал плечами, а потом потянул её за собой, увлекая на заснеженную тропу, что вела мимо детского сада и сейчас так удачно пустовала. — Всегда холодно. Иногда весело. Особенно хорошо было, когда наши ещё не так сильно прогуливали… Наверное, университет можно смело называть лучшими годами молодости каждого человека.

— Согласна, — Саша сделала несколько особенно быстрых шагов, а потом свернула на открытую детскую площадку.

Снег опять стал сыпать сильнее, и она стояла, запрокинув голову, и белые крупинки падали ей на лицо и таяли, оставаясь мелкими капельками. Игорь склонился к девушке, ладонью утирая лишнюю влагу, и на миг застыл, словно ожидал слёз.

— В университете хорошо было, — мечтательно прошептала она. — Школу до сих пор ненавижу. Я чтобы в наш университет пойти, лишние экзамены сдавала. Папа всё мечтал, что я стану каким-то дипломатом, сумасшедший…

— Он, конечно, странный у тебя, но, наверное, искренне желал добра.

Саша пожала плечами. Вряд ли ей хотелось знать, что на самом деле желал ей отец и чего хотел добиться. Она до сих пор с ужасом вспоминала о тех столкновениях, что случались между ними прежде, и вряд ли испытывала желание возвращаться в то неприятное, скользкое и злое прошлое.

— В университете до меня дошло, как это: быть свободной, — протянула она.

Вывернувшись из кольца его рук, Саша побрела вперёд. Склонилась, словно увидела что-то на земле, а потом оглянулась и вдруг совсем по-детски швырнула в Игоря снежком.

Тот на секунду застыл, будто в замедленной съёмке наблюдая за тем, как белые искры снега разлетаются в разные стороны, оставляя влажный след на лацканах пальто, а потом рассмеялся и сам потянулся за снарядом, принимая игру.

Звонко рассмеявшись, Александра бросилась в сторону, вновь загребая руками снег. Того насыпало неожиданно много, и он, податливый, так легко разбивался снарядами, что детская забава даже не казалась опасной и приводящей к болезням.

Игорь и Саша хохотали, как малые дети, теряясь в снежных вихрях. Кто-то из соседней скамейки зло прикрикнул, что пить надо меньше, но они даже не обратили на это внимания. Неожиданная зимняя феерия заставляла забыть обо всём — их затянул неиссякаемый поток счастья, и всё, что хотелось — никогда не приходить в себя, не возвращаться в жестокую реальность.

160 — 159

160

24 ноября 2017 года

Пятница

Саша потуже завернулась в плед и тоскливо посмотрела на разложенное для просушки пальто.

— Чувствую себя идиоткой, — сообщила она таким тоном, словно отказывалась принимать возражения даже от Игоря. — Сумасшедшей, у которой в голове вместо мозгов — древесная труха. Играть в снежки в двадцать пять лет — это, наверное, слишком.

— Ничего не слишком, — возразил Ольшанский. Ткань его одежды тоже пострадала и промокла насквозь, но, в отличие от Саши, он нисколечко не волновался по этому поводу. — Это высохнет, а если не высохнет — всегда можно купить новое. А воспоминания остаются навсегда.

Он поймал девушку за бахрому пледа и притянул её к себе. Саша гневно вскрикнула, упираясь ладонями в его грудь, и тёплая шерстяная ткань соскользнула с её голых плеч. Пришлось ловить, и, пока Александра сражалась с собственным одеянием, последние шансы на освобождение были потеряны.

— Нам рано вставать, — проворчала она. — Уже час ночи, Игорь. Ну перестань!

— Ничего не случится, если мы завтра немножечко опоздаем, — попытки вывернуться были пресечены: он крепко сжимал пушистую бахрому, и Саша понимала, что, отбежав подальше, останется в холодной квартире в одном только нижнем белье.

— Можно подумать, мы опаздываем первый раз, — всё ещё упиралась она. — И не завтра, а уже сегодня!

— Не в первый, — согласился Игорь, — но куда реже, чем хотелось бы.

— Прекрати!

Сашино возмущение утонуло в её же звонком смехе; Игорь даже не понял, когда часть пледа успела перекочевать и ему на спину, а ладони прикасались уже не к колючей ткани, а к обнажённой девичьей коже.

— Вур-р-ру! — разрушил идиллию поцелуя Магнус, спрыгивая со стола. — Вур-р-рау, вау, вур-р-ру! — он ткнулся пушистым лбом Саше в лодыжку, присел, прицеливаясь, а потом без разбега запрыгнул Игорю на плечи. Тот аж охнул от неожиданности: коту явно пора было худеть, его пятнадцать с лишним килограммов доставляли мало удовольствия во время особенно наглых нападений на хозяев и прыжков. — Мр-р-рать!

— Видишь, — Александра высвободила руку из пледового плена и погладила кота по спине. — Он тоже злится, что мы до сих пор не ложимся спать. А ведь нам сегодня — потому что "завтра" уже наступило! — на работу. Что о тебе подумают коллеги?

— Что я становлюсь нормальным человеком, — гордо и с уверенностью провозгласил Игорь. — Осталось только пойти в отпуск зимой, и всё.

— Меня никто ни в какой отпуск не отпустит, — погрустнела Саша. — Я не так уж и много работаю, чтобы уже иметь на него право.

Но Ольшанский только отмахнулся, всем своим видом показывая, что если Саша не желает покидать своё рабочее место недельки на две-три, то он устроит это против её воли.

— Эндрю — не Регина, — протянул он, — и относится к своим коллегам куда более адекватно, чем кажется Лёшке и всем остальным лентяям. Так что, ты не должна об этом беспокоиться.

Саша ничего не ответила, но не потому, что не имела на этот счёт своего мнения, а потому, что Магнус нагло прижал лапу к её губам. Потеряв всякую совесть, он понял, что должен действовать радикально, и спустя минуту мягкие подушечки его лап уже зажимали рот Игорю. Когти, пока ещё не причинявшие никакого вреда, оказались на низком старте, выдвинутые всего на несколько миллиметров в предупреждении, что если они не пойдут спать сейчас же, то Магнус лишит кого-то возможности болтать.

Девушка поймала кота за лапу и отодвинула её в сторону.

— Если ты будешь так себя вести, — тут же воспользовался возможностью заговорить Игорь. — То в отпуск мы поедем сами, а ты, пушистый вредный зверь, останешься дома!

Магнус тут же продемонстрировал ему вторую лапу с уже полностью выпущенными когтями, и гневно зашипел.

— Ладно, — смирился Ольшанский. — Мне пока что нужны мои глаза в целости и сохранности, так что пойдём спать.

Саша вздохнула и ещё раз грустно посмотрела на пальто, кажется, предвещая беду. Вполне возможно, она разгадала коварные кошачьи планы улечься прямо на дорогую ткань, чтобы оставить побольше собственной шерсти, а может, просто переживала, что сушка добром не кончится.

Но желание спать в совокупности с потребностью работать завтра днём заставило девушку отбросить все сомнения в сторону и отправиться в постель. Плед был оставлен на самом краю, сама же Саша юркнула поскорее под одеяло и уже спустя миг спала неожиданно крепким и сладким сном.

Игорь пристроился рядом, обняв её одной рукой за талию, понял, что совершенно не хочет завтра на работу, и тоже уснул неожиданно быстро. Даже коды не прыгали у него перед глазами, не требовали скорейшего дописывания программы и работа больше не лезла в голову тогда, когда она была совсем неуместной. Только в самое последнее мгновение сонное сознание успело ухватиться за мысль, что семейная жизнь просто необходима каждому трудоголику, иначе им гарантированно грозит смерть от переработок. Но потом и это растаяло в полутьме сна, вытесненное урчанием устроившегося рядом Магнуса…