Повесть, которая сама себя описывает - Ильенков Андрей Игоревич. Страница 11

Потому что, напоминаем еще раз, такое было его воспитание. Мамочка трудилась в одном (и единственном в своем роде на весь город) магазине. Очень смешно, да? А ни мамочке, ни Кирюше это не было достаточно очень смешно. Обоим было как бы неловко.

Потому что, хотя мамочка там, сверх скромной зарплаты, имела и совсем неплохие денежки, числом мы не будем, потому что это, как говорят на гнилом Западе, коммерческая тайна, но ведь всего лишь торговая работница. Не кинозвезда, увы, а ведь так хотелось! У нее и внешность была, как у кинозвезды, одевалась, пожалуй, и получше, но вот — всю жизнь на скучном пыльном складе.

Нет слов, торговля и вся такая прочая сфера обжуливания — это очень выгодно и даже престижно. Но не повернется язык сказать — очень престижно. То есть даже очень престижно, но все-таки не совсем по-настоящему престижно. Завсклад, товаровед, директор магазина — уважаемые люди. Нужные. Но.

Но не космонавты. Не дипломаты. Не академики. Не члены правительства. И уж совсем не солисты Большого театра, никак не кинозвезды, никоим местом не лауреаты Нобелевской премии. А ведь могли бы!

Да, дом плыл непонятно куда полной чашей. Да, денег было некуда девать. Но вот то и беда, что непонятно куда и что некуда девать. Ну, квартира кооперативная, гараж, дача. Что еще? Да ничего больше. Практический потолок. Статический и динамический.

Ну да, обстановка не то беда, что богатая, а очень культурная. Хотя и богатая, очень богатая! Достаточно сказать, что куда богаче, чем у Стивиных родителей. Дорогая мебель, ковры, хрусталь и бытовая техника. Но всего три комнаты, и второй комплект всего этого уже не вместить.

Ну машина. Ну да, без очереди, на черном рынке. Ну да, это достаточно очень дорого, если «Волга». Но никак не дороже денег, да и к тому же «Волгу» знающие люди мамочке отсоветовали, сказав, что «Волга» очень хороша в комплекте с персональным шофером тире механиком, а поскольку таковой мамочке не светил, то ей лучше взять обычную «Ладу», «семерочку», например, и не выпендриваться. И кстати: вот именно не выпендриваться. Потому что когда человек с зарплатой сто восемьдесят рублей ездит на «Волге», то это именно выпендреж, и достаточно неумный. Так она и сделала. «Семерочку». А нужна она ей?

Да, мамочка сама водила «семерку», и всем казалось, что это круто, только не мамочке. Ей хотелось бы водить что-нибудь не просто собранное в СССР по итальянской лицензии, а истинно итальянское, притом алое, стремительное и непременно двухместный кабриолет. Их с Кириллом как раз двое, а еще лучше завести шикарного любовника. Причем желательно, чтобы это авто было (была, был?) «Альфа-ромео». Даже можно сказать еще точнее — «Альфа-ромео-спайдер». Почему?

Ну просто она когда-то читала какой-то рассказ из жизни королевской семьи. И там король с королевой свою принцессу всячески притесняли докучным этикетом: запрещали ей класть локти на стол, бегать босиком по дворцовой лужайке и ходить с подружками на танцы. Принцесса сказала однажды: «Я хочу красную открытую машинку, «Альфа-ромео». Это-то хоть мне можно?!» И чопорные родители разрешили, и так мамочка убедилась, что автомобили марки «Альфа-ромео» рекомендованы даже для августейших семейств.

Штудируя, как и всякий автолюбитель, журнал «За рулем», она с большим интересом просматривала рубрику «В мире моторов», посвященную зарубежному автомобилестроению, и рассматривала помещенные там фотографии. «Альфа-ромео» там время от времени тоже попадались, все они, увы, были закрытыми. Но мамочка не теряла надежды, и однажды ее упорство было вознаграждено: в одном из журналов она увидела «Альфа-ромео-спайдер». Это был автомобиль ее мечты: двухместный алый кабриолет. И мамочка страстно захотела его поиметь. И в этом случае она не побоялась бы никакого выпендрежа. Пусть! Раз в жизни прокатиться так с ветерком. До прокуратуры — так до прокуратуры! Однова живем!

Теоретически это было вполне возможно. Достаточно, чтобы кто-нибудь поехал в Италию, купил эту тачку, привез обратно и продал мамочке. Вопрос — кто? Ну, например, Инна. Валеркина старшая сестренка. Она играла в филармонии и за границу уже выезжала, правда, пока не в Италию. Ах, мечты, мечты!..

Ну на что еще тратить? На одежду? Да, конечно, по воскресеньям ездили на базар, покупали. Джинсы, фирменные. Двенадцать пар у того же Кирюши — очень недешево обошлись, но ведь двенадцать пар джинсов — это только кажется, что фигня, а на самом деле это очень много. В том смысле, что попробуй-ка износи! Дубленку или шубу теоретически можно хоть каждый день надевать новую, а вот практически попробуй развесить все это по собственным шкафам — и убедишься, что и пять-то штук девать некуда. Потому что ведь существуют еще и пальто, и полупальто, и куртки из разных материалов и стран, и плащи, и черт знает чего только не существует на белом свете! А вот еще недавно «аляски» появились.

Продукты на рынке тоже не слишком дороги (по сравнению с магазином, конечно, дороги, а так-то не слишком), но желудок один, да и тот — свой он, не казенный. Не сказать, что идеально здоровый. Цельного поросенка с хреном и горчицею нипочем не осилить, да и за фигурой следить надо. Икра черная, красная и даже баклажанная весьма солона: съешь ложек пять — еще ничего, а съешь двадцать — замучаешься потом пить, и наутро опухшая, как после пьянки.

Если же, например, бухать, если же, например, коньяк по двадцати пяти рублей бутылка? Да, бывают такие коньяки. И можно ежедневно выпивать по бутылке, хотя и это уже алкоголизм. А если по две — то это уже не просто нормальный такой алкоголизм, а форменный запой, тогда уже ничем другим заниматься будет невозможно. И как же опять же желудок и ему подобный цирроз печени?

Одно время мамочка пристрастилась проводить выходные в Крыму. В пятницу вечером летела туда, а в понедельник утром — оттуда, прямо с самолета на работу. Но эта суета надоела быстрее, чем даже ожидалось.

Одним словом, верно (хотя только отчасти) говорил про СССР гражданин Корейко — проклятая страна, в которой миллионер не может пригласить свою девушку в кино. Ну, девушку-то в кино, пожалуй, может. Но миллионеру еще хуже — он всегда на виду. Много ли их, миллионеров? Стива утверждает, что официально в городе их двое. Один из них то ли рабочий, а то ли инженер на «Уралмаше», но факт, что изобретатель, а за патент ведь деньги платят. Так он стал миллионером. И второй тоже как-то стал. Так говорит Стива, а он, конечно, откуда-то эту информацию почерпнул, потому что не такое у Стивы воспитание, чтобы фантазировать. И эти двое точно на виду у соответствующих органов. И девушку в кино миллионер может пригласить. Если не женат. А если женат, то, пожалуй, и не может. Мало ли, может быть, органы мгновенно жене доложат.

Мамочка, слава богу, не миллионерша. Поэтому за ней (хочется верить) никто не следит.

И вот, удовлетворив материальные потребности, мамочка приступила к удовлетворению духовных, что оказалось гораздо дороже.

Дома появились иконы, дореволюционные книги, возникли картины и хрусталь не просто чешский, а чешский художественный, а то и так называемый невский, поменялись ковры — такие ковры, какие мамочка в больших количествах доставала хорошим знакомым, поменялись на такие, которые доставали ей в единичных экземплярах знакомые нехорошие, хотя тоже полезные (хотя случись чего — в перспективе и вредные). Мебель импортная постепенно стала уступать место отечественной. Смешно, правда? У женщины, которая снабжает импортными гарнитурами городских снобов, — отечественная мебель! Да, но не новодел, мебель производства Российской империи. Гамбсовские стулья из дворца. Гобелен «Пастушка» по мотивам одноименного полотна художника Лаушкина. А что касается самого полотна — так вот и оно, на противоположной стене висит, дырку на моющихся обоях закрывает. Гарнитур генеральши Поповой. Конторка, стоя за которой, — кто знает? — быть может, когда-то писал сам Гоголь, а вот теперь — Кирюша. Стоит и пишет.

Кирюша тоже постепенно проникся. Отчасти, может быть, потому, что достали эти заокеанские клеветники, потому что в настоящей России жизнь все равно была лучше, чем в современной Америке, а на эту долбаную современную Америку весь Советский Союз только и молится втихушку. И проникся, и стал действительно писать за конторкой. Полюбил все отечественное, за исключением только бытовой техники. Даже шмотки хотя и донашивал фирменные, но уже пальто имел отечественного пошива, и два костюма тоже. Потому что это как-то несравненно культурнее — портной, примерки, все дела.