Замуж за байкера (ЛП) - Уайльд Лия. Страница 35
— Да, да, хочу, — Келли протянулась. Беверли нежно положила ребенка на ее руки. Малышка была тяжелее, чем она могла бы подумать.
Ребенок посмотрел на нее, в темных ясных, как у матери, глазах, уже не было сонливости. В ней определенно было что-то от Майкла: нос-пуговка и то, как торчали маленькие ушки.
— Вот и мы, — сказала Беверли.
Келли почувствовала маленькую улыбку, коснувшуюся ее губ.
— Ты всегда знала, что хочешь стать матерью?
Беверли пожала плечами:
— Не совсем. Я думала, что если забеременею, то хорошо. Если нет, то это тоже хорошо, — была короткая пауза, прежде чем Беверли спросила: — Ты хочешь быть матерью?
— Да, — ответила Келли просто. — Я знаю, мы немного об этом говорили, но у меня никогда не было матери, у меня никогда не было братьев и сестер. Я всегда хотела «американскую мечту»: дом с белым заборчиком вокруг, двоих детей, собаку, уважаемую работу, которую я бы выполняла между тем, как отвезти детей на футбол и забрать с него.
— Ничего плохого в этом нет, — Беверли встала и наполнила бокалы. Она вложила один в руку Келли.
— В социальном плане, в этом все не так, — Келли сделала глоток и поправила ребенка, чтобы он лежал на коленях, а не на руке. — В прошлом году было беспрецедентное количество женщин, направлявшихся в отделение неотложной помощи из-за сердечных приступов, потому что они так сильно напрягались из-за «иметь все это».
Беверли рассмеялась:
— Милая, если ты когда-нибудь обратишься в скорую, то это определенно будет из-за стресса.
Келли рассмеялась, и, в целом, она успокоилась. Ей стало легче.
— Так, что ты собираешься делать? — спросила Беверли.
— Ну, если мы говорим о сейчас, то я планирую осушить этот бокал и убаюкать малышку, — Келли подняла бокал и весело чокнулась с Беверли.
— А потом? — Беверли провела пальцем по мягкой ноге малышки.
— Потом я останусь в доме отца на пару ночей и придумаю что-нибудь еще.
***
— Ты идиот, — Чарли наклонился над баром «Наследия», разливая пиво с прекрасным слоем пенки сверху. — Первоклассный идиот.
— Люди продолжают называть меня так, и это чертовски раздражает, — Юлий взял пиво и выпил. Было не так вкусно, как должно было быть. В ту ночь после стейк-хауса она пробовала пиво. Она распробовала пиво и дикость, и даже тогда она не сказала ему. Это что-то значило для него, но он точно не знал, что именно. — Почему я идиот?
— Ты позволил ей уйти, — Кен скользнул в кресло рядом с ним. Он пожал плечами. — Нет, ты оттолкнул ее, сломал.
— Как ты вообще узнал? — спросил Юлий.
— Беверли, — предложил Майкл, наливая себе пиво. — Келли звонила ей. Ты знаешь женщин.
— Я знаю женщин, — сказал Вик. — У меня было четыре жены. Я многое знаю о женщинах. Доверься мне. Ты сделал все правильно, лучшее, что мог, — он поднял свой напиток в приветственном жесте, несколько капель янтарной жидкости потекли по его запястью.
— Дерьмо, — Юлий стукнул стаканом, теперь наполовину пустым, по столу. Жидкость выплеснулась за край на барную стойку. — Почему мы должны говорить обо всех этих вещах?
— Это то, что делают женщины. Почему бы тебе не попробовать? — предложил Кен. Он протер тряпкой стойку и бросил ее обратно в мойку. — Это имеет терапевтический эффект.
— К черту это, — вмешался Вик, так сильно тряся головой, что его жесткая борода рассекала воздух. — Напейся, купи себе компанию, похорони себя в каких-нибудь действительно больших... — он протянул руки к своей груди и изобразил невидимую женскую грудь.
Другие смеялись или, в случае с Призраком, ничего не говорили. Юлий взял свой напиток. Он пытался задуматься о том, чтобы найти другую женщину, но все, что он мог представить, это Келли, распростертую на простынях, как приношение, ее руки, поднятые в восторженной капитуляции.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Она подобралась слишком близко, — он покачал головой. — Я говорил ей не делать этого.
— С каких пор женщины прислушиваются к тому, что им говорят? — спросил Вик.
— Они не слушают только тебя, — Чарли хлопнул его по спине. — Никто не слушает, когда ты говоришь, старик.
Вик пожал плечами и снова выпил.
Чарли подошел к бару, его большие ботинки топали, когда он пробирался через винные бочки. На мгновение Юлий восхитился тем, что Чарли был здесь самым высоким. Вик — старшим, ему было почти шестьдесят, но он все еще мог ездить на байке. Он пришел в клуб поздно. Где-то после того, как он потерял первую жену, и до того, как обнаружил, что младший Вик бродил, как потерянная собака, ища стаю.
Чарли, однако, был здесь еще до того, как появился Райли. Патч на пиджаке говорил, что он «Основатель» и отмечал его как одного из первых членов клуба. Райли принадлежал ко Второму поколению. Было время, может быть, двадцать лет назад, когда Чарли мог стать Президентом, но он этого не хотел. Ему нравилось быть секретарем, следящим за всем. Это был способ Чарли помнить.
— Я знаю эту девчонку с ее рождения. Черт, ее мама и моя жена вместе взяли эти курсы Ламазе (Прим. Дыхательные и расслабляющие методики Ламаза для подготовки к родам). Она почти никогда не плакала, ты знал? И не пищала. Врачи сначала волновались, опасаясь, что с ней может быть что-то неладно, — Чарли жестом указал на голову. Барный стул издал звук, когда он устроился на нем.
— У нее все в порядке с головой, — фыркнул Кен.
Чарли кивнул в знак согласия:
— Черт побери, да. Умна как черт.
— Она заслуживает лучшего, — категорично заявил Юлий.
Майкл кивнул:
— У нее были мечты. Она с детства мечтала о хорошей жизни подальше от всего этого, — он обвел рукой клуб, пока драматический жест не указал на длинный гобелен с изображением «Адских гончих», который висел за стойкой.
Чарли закатил глаза:
— Вы, идиоты, не знаете дерьма.
— Не стесняйся, Чарли. Расскажи нам, что ты чувствуешь, — Кен протянул другому мужчине еще один напиток.
Больше смеха и больше ликера. Всегда было больше ликера. Кто-то вытащил ведерко с арахисом.
— Итак, все согласны с тем, что Келли умна, — все согласились. Чарли кивнул головой и вскрыл арахис. Скорлупа упала на стойку бара. — Хорошо, тогда почему, черт возьми, ты не считаешь, что она достаточно умна, чтобы решить, с кем она хочет быть?
В комнате наступила тишина, звонкая и давящая. Единственный звук издавал Призрак, подметающий шелуху арахиса с пола.
— Барби, — сказал Кен через мгновение.
— Что? — спросил Юлий. — С ума сошел, Кен?
— Барби. Ну, Барбара. Это иронично, но это работает. Ее звали Барбара Лоуренс, и она была всем, — он встал и открыл крышку мусорного ведра для Призрака. — Она выглядела так, как должна выглядеть Барби: с длинными ногами и светлыми волосами, и с таким бюстом, который Вик бы оценил.
— О, да, — вздохнул Вик. — Благослови Бог отличные бюсты.
— Аминь, брат, — Чарли крепко чокнулся бокалом с Виком.
— Правда, — сказал Кен, задумчиво вздохнув. — Более того, она была богатой наследницей. У нас были планы. Мы собирались отправиться в Африку и спасти мир. Мечты Брэда и Анджелины. Мы были молоды, она была совершенна. Но я, как и многие двадцатилетние мальчики, был глуп.
— Что ты сделал? — спросил Юлий от любопытства.
— Возможно, я взял шикарную брюнетку в кровать, находясь под влиянием щедрого Джима Бима (Прим. Jim Beam — наиболее продаваемый по всему миру бренд бурбона), — Кен наклонил голову.
— Ты сравниваешь, как вставил свой член в брюнетку с глупостью Юлия?
— Да, — сказал Кен, — и вот почему. В жизни каждого из нас есть такая Барби.
— Хотелось бы, — пробормотал Вик.
— У всех нас есть Барби, — продолжал Кен. — Эта женщина очень хорошо могла бы обозначить разницу между тем, кто мы есть, и кем мы могли бы быть.
Наступила тишина. Юлий мог только догадываться, что все они думают о собственной Барби. Для него это была Келли? Может ли она быть разницей между тем, кем он был, и кем он мог быть? Он подумал о том, как она улыбалась ему и как чувствовала себя на его плече. Она была хорошей женщиной, хорошим человеком.