Все реки петляют (СИ) - Калашников Сергей Александрович. Страница 85

Конечно, Сонька не могла не заинтересоваться этакой особенностью.

— Ты, дядя Фёдор, что? Собираешься коч свой на берег имать для зимовки? — мужик замялся, явно не желая говорить. — Если обскажешь толком, так парни куда как способней к делу твоему это судно приспособят. А то вижу, что ты и сам не поймёшь, как лучше сделать.

— Так, это. Софья Джонатановна. Не бывал я там. Только от деда слыхивал о пути до города Мангазеи. Знаю, что ход тот запретили ещё задолго до моего рождения. Ну, думаю, отчего бы не попытаться? Старики поговаривают — очень богатое место. Сокровища там несметные.

Слыхивал и я кое-что о Мангазее. Она, где-то чуть ли не в устье Енисея находилась, как припоминается. Но почему этот путь на восток не получил развития, не знаю. Однако, дело интересное. [15]

— А давай-ка, дядя Федор, ряд с тобой заключим. Я тебе помогу со снаряжением и человека в помощь выделю, чтобы крутил тебе шарманку. Так что станешь ты купцом, товары везущим из далёкого края. Цены и прибыли с торга меня не интересуют. А только для перевозки станешь мои суда нанимать.

— Шарманку на коч? А ведь это ладно. Только я уже и не знаю, чем с тобой расплатиться за железное шитьё и за болты. А тут ещё и шарманщика с шарманкой сулишь. Где мне столько средств взять?

— Так говорю тебе — расплатишься потом. Жизнью ведь ты рискуешь, а я только железными изделиями. Ну, ещё нужно будет кого-то из недоучек моих уговорить в рискованный поход пойти.

— Недоучку из твоих я сам уговорю, — поправил меня дядя Фёдор. — Мне с ним путь делить, мой и выбор.

Разумеется, я отдаю себе отчёт, что этот хитрила выберет собственного сына, отходившего прошлую навигацию мотористом на тупоносой ипсвичской барже. Полагает, что таким образом всё приобретённое в планируемом путешествии достанется его семье. Наивный. Да без того же машинного масла мотор работать откажется. Нет, этот мужик просто не всё ещё понял. Надеюсь, сын ему объяснит всю глубину подобного заблуждения, поскольку и сам не сразу поверил, что воду в бачок нужно заливать дистиллированную, а то накипь забьёт все коммуникации, после чего двигатель уйдёт на переплавку. А пока — счастливой дороги.

План новой навигации у нас уже сложился. Две баржи курсируют между Вологдой и Архангельском, выполняя регулярные грузовые рейсы. Одна бегает между Поволжьем и нашим волоком, доставляя зерно. Четвёртая эту пшеницу отвозит в Архангельск. Здесь идет работа практически на одного купца.

Ещё две баржи с полным грузом и одна недогруженная, земснарядная, везут в Соликамск товары Строгановых, а потом возвращаются опять гружёные. Скорее всего им тоже придётся курсировать по этому же маршруту. Весь двенадцатитонный флот загружен. Оставшиеся три моторных карбаса будут выполнять мелкие перевозки, содержания которых заранее не предугадать. Фёкла займётся картографированием Камы и Оки, разыскивая дорогу к Дону. А ещё на одном "разъездном катере" сама Софи попытается нащупать путь через Уральский хребет по реке Чусовой. Этой дорогой Ермак со своими казаками добрался на стругах до Сибири. Но смущают меня Чусовские Бойцы — это, вроде как, и не перекаты, но на этой реке места известные своей опасностью. Там бывает, что барки разбиваются. То есть, о них много чего нехорошего поговаривают, однако нужно посмотреть самим — из разговоров всего не уяснишь.

В море из Архангельска раньше конца мая — начала июня на больших судах стараются не выходить — льды непредсказуемы, да и не так-то просто их разглядеть. К тому же со стороны Баренцева моря, которое сейчас именуют Студёным, эти самые льды могут набиться в Гирло. А вертолётную разведку ледовой обстановки тут ещё когда наладят! Поэтому "Энтони" остаётся у причала. Нашей шхуне нынче обшили днище некачественной почерневшей бронзой, которую перелили в листы и раскатали. Поглядим, будет ли днище с таким покрытием обрастать.

Зато река вскрывается в течение апреля. Когда вначале, когда в конце. Нынче — в конце. Уже на другой день целая флотилия барж покинула порт и направилась вверх по течению. Я упоминал, что с нашими моторами очень непросто уравнять скорости. Так это и осталось. Одни убежали вперёд, другие вытянулись следом. Хождение караваном в наши задачи не входит, а дорога известна каждому. "Прогулочный катер", на котором в дорогу отправилась Софи, не винтовой и не катамаран — обычная колёсная плоскодонка с малой осадкой, заточенная на хорошую вёрткость, для чего сделана короткой — шесть метров. И на высокую скорость — мы ведь неизведанным путём собираемся пройти.

Сейчас слева приближается устье Вычегды, отчего мы держимся по возможности левее, чтобы не угодить в протоку, где от нужного берега нас отрежет остров. Протока эта как раз и есть самая прямая дорога, отчего ею чаще всего прогоняют сверху барки и плоты.

— Капитан! Справа курсовой тридцать нарядный струг, — докладывает рулевой. Софи тоже его разглядела и навела зрительную трубочку. Вот это номер! На носу, горделиво поглядывая по сторонам, стоит Пётр. Хозяюшка моя немедленно поднимает сигнал "Вижу ясно". Моторист отсыпается в форпике, рулевой рулит — так что больше некому. Нас на судне ровно трое.

Рядом с одетым в русский кафтан царём появилась фигурка в зелёном и двумя шапками пишет семафором: "ай-ай", — подтверждая установление двусторонней связи. В трубочку удалось разглядеть Лизу в преображенском мундире.

— Право на борт, — приняла решение Софи. Это она не нашему рулевому скомандовала, а передала флажками на струг. Видна краткая дискуссия между юным государем и фрейлиной Уокер, после которой встречное судно поворачивает, если смотреть от нас, налево, входя в устье Вычегды.

Мы, тем временем, двигаясь заметно быстрее, по дуге подходим к нему с его левого борта и обгоняем, подняв сигнал "Встать ко мне в кильватер". Видно, что Лиза уже перевела это указание, возможно, смягчив формулировку. Ну да тут до входа в залив, на берегу которого расположилась наша база, всего полтора километра — не успеет струг отстать. К тому же кормщик явно приободрил гребцов.

Прижимаемся к правому берегу в протоку между материком и островом, сворачиваем через горловину в залив и разрываем сцепление двигателя с колёсами. По инерции, плавно гася скорость, подходим к бревенчатому пирсу, становясь к нему правым бортом. Левым сюда же чалится и царский струг. На него подают сходни, а нам на причал нужно подниматься, если с палубы. Закрепили концы, подтянулись.

— Гаси шарманку, — командует моя реципиентка. Выбирается на пирс прямо с кожуха гребного колеса и подходит к царю: — Здрав будь, герр Питер.

Глава 43. Трудно работать царём

Приход царского струга наделал на корабельном дворе большого переполоха. После того, как безупречно сработала причальная команда, все, кто наблюдал происходящее, сначала оторопели, а потом принялись носиться. Хотя, некоторые стояли, замерев. Наконец весть донесли до Силы Андреича, который, выйдя на крыльцо ничего лучшего не придумал, как бухнуться в ноги. Не здесь, на пирсе, а прямо там — на крыльце. Метрах в пятидесяти он того, кого столь восторженно приветствовал.

Тут из кузницы появился вытирающий руки тряпицей Билл с Дальних Вязов и, увидев меня, направился в нашу сторону.

— Это царь, — подсказал кто-то из челяди, пытаясь удержать парня от возможной неучтивости.

— Очень приятно, Царь. Меня зовут Билл. Здрава будь, Софья Джонатановна, привет, Лиззи, моё почтение остальной компании, — оглядел он свиту.

Лиза невольно фыркнула, а Петр залился смехом — похоже, юмор ситуации ему понятен.

— Билл! Царь это не имя, а профессия, — поспешил вклиниться я. — Петр Алексеевич как раз сейчас проходит обучение этому ремеслу и уже достиг определённых успехов. Не меньше чем до подмастерья дорос.

— По-английски слово "царь" значит король, — подсказала Лиза.