Реквием по завоевателю - Гир Уильям Майкл. Страница 29

С наступлением рассвета облака посерели, бросая слабый свет туда, где они сидели, скрючившись и дрожа, на крыше здания кампании по поставкам лазерного оборудования для шахт. Они ждали, лежа на животе, почти скрытые кирпичной трубой. Замерзший, промокший и голодный, Синклер вгляделся в лица своих спутников.

— Адское спасение.

— Думаете, они когда-нибудь прилетят за нами? — поинтересовалась Гретта. Под глазами у нее были мешки, лицо в полосах грязи и сажи, по которым проложили дорожки капли пота, стекавшие из-под шлема. Спутанные кольца каштановых волос свешивались с одной стороны ее лица.

— Уже два дня, — вздохнул Мак Рудер, его запавшие глаза обвели красные круги. — Столько прошло с тех пор, как эти ублюдки нанесли нам удар.

— У меня кончились заряды, — произнесла Гретта странно безразличным тоном.

— У меня тоже почти не осталось, — признался Мак. — Один или два.

— А вот и неприятности. — Синклер с большим трудом поднял ослабевшими руками винтовку, целясь в шеренгу людей, выбегающих из здания. Его первый выстрел отстрелил ногу у одного из них.

Мак Рудер выстрелил, когда преследователи упали на землю.

— Вот, пожалуйста. Ружье сдохло!

— Я задержу их, сколько смогу. — Синклер прищурился, видя, как мало зарядов на счетчике его собственного оружия.

— Эй, Синк, — окликнул его Мак Рудер. — Я знаю, что причинил тебе немало горя, за то, что ты, ну, знаешь, не такой, как все. Я хочу сказать, что вся твоя книжная премудрость до сих пор сохраняла нам жизнь. Спасибо, дружок.

Гретта прибавила с улыбкой:

— Вытащи нас отсюда живыми, Синклер, и, клянусь, я поцелую тебя тут же и выйду за тебя замуж в придачу.

— Да? Хорошо! — Его выстрел надвое расколол вентиляционную трубу и убил человека, прячущегося за ней. Вверх поднялось облачко дыма. Что-то в его мозгу среагировало. Что же это он должен знать о…

— Мак? У тебя еще есть ракетница? — Неожиданная идея родилась в его голове. Да, так и есть. Прошу шанс немного сравнять счет…

— Вот.

Он почувствовал, что в его руку вложили ракетницу. Разрывы бластера и жуткий звон импульсных лучей окружали его, когда Синклер приладил ракетницу к своей винтовке и послал фосфорную вспышку в открытые опоры крыши. Они немедленно начали испускать черный дым, и языки желтого пламени вырвались из горящего пластика. Покрытие крыши треснуло и загорелось.

— Итак, они до нас добрались, — объявил мрачно Синклер. — Мы их займем ненадолго.

Он снял еще двоих, пока они не сжали кольцо. Выстрел из бластера пробил шлем и оглушил его. Гретта и Мак попытались вжаться в крышу, держа в руках кинжалы в тщетной надежде, что кто-нибудь из врагов окажется настолько глупым, чтобы подойти поближе.

Крыша подпрыгнула от оглушительного взрыва. Уже подтянули тяжелую артиллерию? Зачем? Против трех морских пехотинцев с разряженными винтовками?

Вскрикнул человек. Крыша подпрыгнула и снова зашаталась.

Приготовившись умереть, Синклер мигнул и попытался глотнуть пересохшим горлом. Ослепленный ударом, по шлему, он взревел от ярости и вскочил. Качаясь, он поливал огнем из бластера крышу и бегущих сквозь клубы дыма людей. Громадные секции горящей крыши раскалывались и рушились под тяжелым огнем бластера. Он все еще вопил, не сознавая, что заряды кончились, когда патрульный корабль опустился рядом с ними.

Он обернулся, все еще нажимая на спусковой крючок, чтобы поразить бронированный аппарат, когда Мак Рудер сбил его с ног, крича в здоровое ухо:

— Это один из наших! Синк, они на нашей стороне! Они увидели дым и прилетели посмотреть в чем дело!

Итреатические астероиды. Не более чем груда несущихся в пространстве скал, когда-то они были телом гигантской планеты, расколовшейся более полумиллиарда лет тому назад. Никто не знает, существуют ли еще записи первых ученых, открывших Итреатическую систему. Сначала их заинтересовала плотная концентрация металлов, потом они определили точно, какие гравитационные силы разорвали гигантскую исходную планету и разбросали куски ее на большие пространства среди внезапно осиротевших спутников. Сейчас Итреатический пояс состоял из гигантской пыли и мусора, вращающейся вокруг Твин Титанс — системы из пульсирующих двойных звезд.

Голубые гиганты продолжали испускать громадные количества света и радиации, обеспечивая Итреатическим астероидам достаточное количество энергии для жизнедеятельности колонии, разместившейся на богатых металлами обломках и свободно вращающихся, усыпанных кратерами спутниках. К ним-то и причалил когда-то Стаффа кар Терма. На свои деньги он нанял инженеров, закупил оборудование и построил колонию. При помощи зеркал они собирали и конденсировали фотохимическое излучение Твин Титанс, и выплавляли лучшие сплавы во всем свободном космосе. Лаборатории в невесомости и при отсутствии атмосферы изготавливали высокотемпературную сиалоновую керамику, более прочную, чем лучшие сплавы стали.

В этот дальний уголок свободного космоса, стратегически удобно ограниченный с трех сторон Запретными границами, Командующий и приводил свой флот для отдыха.

Частные владения Стаффы — Итреатические астероиды, стали надежной крепостью.

Стаффа сидел в кресле командира и наблюдал, как впереди появились Твин Титан — желанный маяк, призванный снять груз мучений и сомнений, наваленный на него Претором. Появившиеся у него в последнее время колебания настроения продолжали мучить его, тогда как мозг жаждал равновесия. Усталость лежала у него на душе тяжким грузом. Там, где раньше царила гармония мыслей, теперь сомнения боролись с виной и депрессией, а по прошествии нескольких часов его охватывал безудержный оптимизм. При каждом колебании настроения его мысли добирались до забытых нейтральных путей, химические связи диктовали поведение.

«Я мог бы управлять ими при помощи наркотиков, но во что это превратило бы меня? Разве я не более чем машина, монстр? А если мой сын все же жив? Какое наследство я ему оставлю?»

Его серые глаза смотрели на экраны, наблюдая, как остальные корабли флота появлялись из подпространства позади флагмана. Хорошо было бы отдохнуть. Казалось, сам воздух заряжен напряжением, нарастающим по мере приближения к цели. Никогда прежде Компаньоны не бросали вызов настолько могущественному противнику, как Миклена. Успех зависел от быстрого нападения, рассчитанного на то, чтобы парализовать мощный микленский флот и деморализовать огромные силы обороны Претора. Этот долгий перелет от Сассы эмоционально опустошил даже самых лучших его друзей.

— Первый помощник, включить мониторы. — Стаффа наклонился вперед, опираясь локтем о колено, обтянутое серой тканью.

Голос первого помощника доносился из динамиков связи. Аналогичным образом она слышала голос Стаффы по корабельной связи.

— Мониторы включены. Командующий. Торможение начато. Нас принимают на курсе 001. Мониторы дают зеленый свет и… добро пожаловать домой.

— Принял, первый помощник, передайте мою признательность. — Стаффа потрогал щетину, проступившую на его щеках. Сколько прошло времени с тех пор, как он носил бороду? Тридцать лет? Или больше? Время так обошлось с ним, что все воспоминания состояли из калейдоскопа быстро меняющихся событий, мест, сражений и политических переговоров. Все, кроме того краткого периода, когда с ним была Крисла, и еще более коротких минут, проведенных с крошечным сыном.

Время — непримиримый враг и величайший из союзников. Щетина на щеках служила напоминанием, что ему снова требуется обработка, пока время не засосало его и не выплюнуло обратно стариком.

Он рассеянно теребил щетину на щеках. Бессмертие предполагало наличие цели в жизни.

Он крепко зажмурился и потряс головой:

— Претор, я…

Он встал, серая накидка взметнулась за ним.

— Первый помощник, вы остаетесь за старшего. Я буду у себя, если понадоблюсь.

— Принято, Командующий, — ответил ему монотонный голос из микрофона.

Он прошел через люк, предпочитая пешую прогулку. Кем стал его сын? Унаследовал ли он красоту Крислы? Ее сияющие янтарные глаза? Похож ли этот юноша на него? Энергичный, с острым умом? «Или он так же сеет смерть, как и я, — так же целеустремленно идет к одной цели… такой же холодный и бессердечный?»