Номад (СИ) - Храмкова Маша. Страница 11

Порой мне казалось, что я должен рассказать обо всем Вике. Возможно, тогда она поймет, почему иногда мне нужно пораньше уехать или провести эти выходные дома. Но я не мог подобрать нужных слов.

«Вик, ты знаешь, есть один мальчик, за которым мне надо приглядывать. Кстати, это я сам». Фраза, достойная клиента психбольницы. И все-таки я знал, что рано или поздно этого разговора не избежать. Я не ошибся.

В этот день все шло как обычно: Марк стоял у конвейера, а набившие оскомину детальки медленно ползли из одной бесконечности в другую. Бывало, что от многочасовой работы перед глазами все сливалось, и лента с болванками превращалась в уроборос – змею, кусающую себя за хвост. Вскоре я услышал несколько возгласов во дворе, но почему-то не придал им значения. И только когда крики людей стали громкими и настойчивыми, я встрепенулся. «Началось!»

Рабочие уже бежали к дверям. Пробившись вперед, я высунул лохматую голову на улицу, но тотчас же чья-то рука ухватила меня за ворот рубашки. Разумеется, это был Гнедас.

– На место! – сквозь зубы прошипел он и отбросил меня назад. – Всем занять свои места!

В эту секунду ударил колокол на площади. Три коротких удара, что означало интервенцию.

Крики во дворе слились в единый вой. Где-то разбилась витрина, испуганно заржала лошадь.

– Гнедас, это они, – спокойно сказал парень с забинтованной рукой. – Пора уходить.

Взгляд «авторитета» с ненавистью скользил с одного лица на другое. Гнедас понимал, что его власть здесь закончилась: перед лицом реальной угрозы народ ничего не побоится и растопчет его как насекомое. Он молча сплюнул себе под ноги и дернул за рычаг всеобщего оповещения. Зазвенел звонок, точно в школе, и рабочие принялись покидать здание завода через запасной выход.

Мое запястье обхватили чьи-то холодные пальцы. Это была Ага.

– Давай держаться вместе, – попросила она, и я неуверенно кивнул. Сейчас, когда началась долгожданная заваруха, мне не нужна была обуза. Но я не мог оставить тех, кто нуждался во мне.

Было волнительно. Как перед экзаменом или перед важным мероприятием, к которому ты готовился не один месяц. Мы дождались своей очереди на выход и бросились бежать. Ага предложила идти к вокзалу, но я не мог просто так слинять. Кто знает, когда еще выпадет возможность увидеть интервентов?

– На главную площадь, – сказал я и потянул девочку за собой.

Мы влились в поток бегущих людей, и я запоздало понял, что больше не перевожу их речь на автомате. Крики вокруг снова превратились в голубиное курлыканье, на этот раз агрессивное, отчаянное.

– Эрлен турлен га! – пророкотал мужчина, в которого мы с размаху врезались. Наверное, он был недоволен, но точнее я не мог сказать: способности полиглота исчезли, видимо, за ненадобностью.

– Марко! Оллонго триел са! – крикнула Ага и указала в небо. Здесь все было понятно без слов. Огромный плоский блин скользил над площадью, снося шпили самых высоких башенок. Отсюда, с земли было видно, как работают на «тарелке» многочисленные механизмы, какие-то паровые двигатели, вентиляторы, искрят молнии как в катушке Тесла. Мой внутренний писатель затанцевал от счастья: еще никогда в своей жизни я не видел более причудливой технологии.

Но как назло в этот самый момент моя сессия закончилась. Подача тета-волн остановилась, и меня вырвало из этой реальности точно овощ из грядки.

– Нет, нет, нет! – Я с силой ударил в подлокотники, отчего кресло жалобно скрипнуло. К моему разочарованию, нельзя было запустить очередную сессию немедленно: чтобы попасть в другой мир необходимо была перезагрузка, а это как минимум пять минут.

Еще никогда время не тянулось так медленно. Я грыз ногти, я ходил по комнате, точно лев в клетке, и изо всех сил надеялся, что не пропущу чего-нибудь этакого. Но больше всего я боялся, что Марка убьют. Просто потому что тогда и мне будет крышка.

НОМАД мигнул зеленым огоньком, и я молниеносно оказался в кресле. Вдох через нос, выдох через рот, концентрация на нужной вселенной… Поехали!

Кое-что я все-таки пропустил. Не знаю как, но Гнедас подкараулил меня и теперь тащил куда-то за шкирку. Голова сильно болела, а из носа текла кровь: должно быть, этот мерзавец разбил его.

Аги не было поблизости, а те редкие люди, что попадались навстречу, предпочитали не вмешиваться в дела съехавшего типа, который решил напоследок прикончить ненавистного парнишку. Возможно, я чего-то не знал, и конфликт между ними был гораздо глубже, но теперь это было неважно. Уже не пришельцы, а какой-то псих собирался убить меня, и это мне крайне не нравилось.

Вспомнив, о чем говорил Нетачин, я принялся брыкаться и вырываться, точно зверь, которого хотят посадить в клетку. Но, как ни крути, Гнедас был сильнее, несмотря на весь мой пыл.

– Отпусти! Отпусти, ублюдок! – орал я, не знаю уж на каком языке. – Я должен это увидеть! Должен!

Но Гнедас ухватил мою голову на манер гильотины: в таком положении не то, что говорить – даже дышать было проблематично. Под мое гневное сопение мы проделали путь от городской площади до каких-то обветшалых дворов. Из одного подъезда выбежала семья с двумя детьми и горой чемоданов. Они спешно принялись размещать свое барахло в багажнике, но корзина с котом никак не хотела помещаться, после чего ее решили бросить.

На нас никто, разумеется, не обратил внимания.

Увидев, куда эта гнида тащит меня, я что есть сил замотал головой. Мой кадык устремился в направлении позвоночника, вытаращенные глаза готовы были лопнуть, а из горла послышался страшный рык удушаемого животного. Гнедас тащил меня к мусорным бакам, намереваясь скинуть в один из них.

«Нет! Нет!» – пытался кричать я, но получалось только: – Грхе-е, грхе-е…

Спустя несколько секунд я очутился внутри омерзительного, пахнущего помоями чрева. Парень швырнул меня в один из баков и закрыл крышку, а сверху навалил кирпичей, так, чтобы я не смог выбраться. Единственный плюс: я мог снова дышать, хоть воздух здесь и был пропитан блевотиной до рези в глазах.

Я услышал телефонный звонок. Не здесь, в своем сознании, точнее, в своей реальности. Это было так странно, что в какой-то момент я просто уселся в кучу влажных помоев и принялся вслушиваться в странный звук, доносящийся из собственной головы.

«Это из издательства, точно из издательства», – почему-то подумал я. И совершил страшную непоправимую ошибку. Я скомандовал «назад».

Звонила Вика.

– Ян, привет, мы могли бы встретиться сегодня вечером? – как всегда, не дожидаясь моего ответа, выпалила она.

– Нет.

– Нет?

– Нет, – повторил я. Черт возьми, что же я делаю?!

Я швырнул телефон на диван и кинулся к НОМАДу. Дьявол, как я и думал: сессия завершилась, и теперь устройство надо было перезапускать.

И снова пять минут показались мне целой вечностью. Ну надо же! Два таких нелепых выброса именно сегодня! Я ругал Вику последними словами, потому что если бы не она, я бы… Уж не знаю, как минимум остался бы в куче помоев, но зато в нужной реальности.

Когда прибор был готов к работе, я уже сидел в кресле с лентой на голове. Но моя радость была недолгой. Мир не пустил меня. Вот так просто. Я сделал десять попыток, потом двадцать, но снова и снова натыкался на невидимую стену. Черноту. Меня выносило обратно в свою реальность, словно Марк…

Нет, Боже мой, только не это! Чуть ли не плача, я принялся листать инструкцию… Так, где-то это точно было…

«Ошибка №380: мир не пускает вас. Вероятная причина №1: гибель воплощения».

Сегодняшний день поистине был провалом.

Я сидел на полу и плакал от бессильной злобы. Я разбил телефон и хотел было разбить НОМАД, но остатками здравого смысла понимал, что он мне еще пригодится.

А еще мне было жаль Марка. Я надеялся, что он умер быстро: от кислотных капель или от ослепительной, уничтожающей все живое вспышки, которую он даже не увидел бы, потому что сидел в мусорном баке.