Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 201

Рован просто смотрел и смотрел на своего мэйта. Его причину для жизни.

Элида тихо спросила:

— Каков твой голос, Аэлина?

Аэлина оторвала взгляд от Рована, и он почувствовал отсутствие этого взгляда, как замерзший ветер, когда она сказала:

— Это не имеет значения.

Глава 92

Аэлина не сказала, что просить их проголосовать — это не просто позволить им, как свободному мирному народу, решать, как распорядиться своей судьбой. Она не сказала, что это также поступок трусихи. Чтобы кто-то другой решил за нее. Выбрал путь.

В тот вечер они разбили лагерь в Эндовьере, соляные шахты были внизу от дороги всего в трех милях.

Рован заставил их установить королевскую палатку. Их королевскую кровать.

Она не ела с остальными. Едва могла дотронуться до еды, которую Рован положил на тарелку. Она все еще сидела перед ней, жареным кроликом, теперь холодным, перебирая бесполезные книги о Знаках судьбы, когда Рован сказал через стол:

— Я не принимаю это.

— Я сделаю это. — слова были плоскими, мертвыми.

Она сделает, до того, как солнце полностью взойдет. Аэлина закрыла древний том перед ней.

Всего несколько дней отделяли их от границы Террасена. Возможно, ей следовало бы согласиться сделать это сейчас, но при условии, что это будет на земле Террасена. Земле Террасена, а не Эндовьера.

Но каждый проходящий день был риском. Страшным риском.

— Ты никогда ничего не принимала в своей жизни, — прорычал Рован, вскакивая на ноги и опуская руки на стол. — А теперь ты вдруг готова сделать это?

Она сглотнула от боли в горле. Посмотрела на книги, которые она трижды изучила, но безрезультатно.

— Что я должна сделать, Рован?

— Ты, черт возьми, все делаешь! — он хлопнул кулаком по столу, гремя посудой. — Ты говоришь: черт с их планами, их пророчествами и судьбами, ты сделаешь свои! Ты делаешь что угодно, но не принимаешь это!

— Люди Эрилеи говорили обратное.

— К черту их тоже, — прорычал он. — Ты можешь создать свой свободный мир после этой войны. Пусть они проголосуют за своих проклятых королей и королев, если захотят.

Она сама зарычала.

— Я не хочу нести это бремя еще даже секунду. Я не хочу выбирать и учиться, я сделала неправильный выбор, отложив его.

— Значит, тогда ты бы проголосовала против. Ты бы пошла в Террасен.

— Это имеет значение? — она вскочила на ноги. — В любом случае, голоса были не в мою пользу. Услышав, что я хочу поехать в Оринф, чтобы сразиться в последний раз, я бы заставила их сомневаться.

— Ты та, кто собирается умереть. Я бы сказал, что у тебя есть голос.

Она обнажила зубы.

— Это моя судьба. Элена пыталась избавить меня от этого. И посмотри, где она оказалась — окруженная толпой богов, клянущихся положить конец ее вечной душе. Когда Замок будет сделан, когда я закрою ворота, я уничтожу другую жизнь рядом с моей собственной.

— Элена прожила тысячу лет, живая или как дух. Извини, если я скажу, что ее время подошло к концу, когда ты получила только двадцать лет.

— Я получила двадцать лет из-за нее.

Даже не двадцать. До ее дня рождения оставалось еще несколько месяцев. Весной она не увидит его.

Рован начал расхаживать, ковер заглушал его нервные шаги.

— Этот беспорядок тоже из-за нее. Почему ты должна нести это бремя в одиночку?

— Потому что оно всегда было мое, с самого начала.

— Чушь собачья. Это мог быть и Дорин. Он готов это сделать.

Аэлина моргнула.

— Элена и Нехемия сказали, что Дорин не был готов.

— Дорин попал и вышел из Мората, обманул Маэву и разрушил то проклятое место. Я бы сказал, что он так же готов, как и ты.

— Я не позволю ему пожертвовать собой вместо меня.

— Почему?

— Потому что он мой друг. Потому что я не смогу жить, если отпущу его.

— Он сказал, что сделает это, Аэлина.

— Он не знает, чего хочет. Он едва отошел от ужасов, которые пережил.

— А ты нет? — спокойно возразил Рован. — Он взрослый человек. Он может сам выбирать — мы можем сделать выбор, а ты не будешь его оспаривать.

Она обнажила зубы.

— Это решено.

Он скрестил руки.

— Тогда мы с тобой сделаем это. Вместе.

Ее сердце остановилось в груди.

Он продолжил:

— Ты не сделаешь Замок одна.

— Нет, — ее руки начали дрожать. — Это не вариант.

— Кто так сказал?

— Я. — Она не могла думать о том, что его больше не будет существовать. — Если бы это было возможно, Элена сказала бы мне. Кто-то из моей родословной должен заплатить.

Он открыл рот, но увидел всю правду в ее лице, ее словах. Он покачал головой.

— Я обещал тебе, что мы найдем способ оплатить этот долг вместе.

Аэлина осмотрела разбросанные книги. Ничто — книги, которые они предлагали, — ничто.

— Выхода нет. — она провела руками по волосам. — У меня нет выхода, — повторила она.

Никакой карты в рукаве, никаких грандиозных открытий. Не сейчас.

— Тогда мы не сделаем этого завтра, — сказал он. — Подождем. Скажи остальным, что мы хотим сначала добраться до Оринфа. Может быть, в Королевской библиотеке есть какие-то тексты…

— Какой смысл в голосовании, если мы игнорируем его результаты? Они решили, Рован. Завтра все будет кончено.

Слова звучали пусто и болезненно внутри нее.

— Позволь мне найти другой путь. — его голос сломался, но его слова не дрогнули. — Я найду другой путь, Аэлина…

— Другого пути нет. Ты не понимаешь? Все это, — прошипела она, раскинув руки. — Все это было для того, чтобы поддержать тебя. Вас всех.

— С тобой в качестве запрашиваемой цены. Чтобы искупить некую вину.

Она хлопнула рукой по стопке древних книг.

— Ты думаешь, я хочу умереть? Думаешь, что это легко, смотреть на небо и понимать, что оно последнее, что я увижу? Смотреть на тебя и думать о тех годах, которых у нас не будет?